Важнейшая черта массового сознания в постсоветской России — это всеобщая вера в то, что массовым сознанием можно манипулировать самым невероятным образом. Фильм «Хвост виляет собакой»,американская сатирическая комедия времен сексуальных скандалов с Биллом Клинтоном, много раз демонстрировался в прайм-тайм российских телеканалов, и для целого поколения сотрудников медиа и политических пиарщиков это кино стало не пародией, а главным пособием по практической работе — в фильме идет речь о войне, выдуманной пиарщиками американского президента, чтобы отвлечь общество от сексуального скандала.

Не менее важное для российской политической мысли кино — это трилогия «Матрица» братьев Вачовски; российским политическим менеджерам и комментаторам нравится думать, что вся реальность, в которой живет страна — это не более чем виртуальное пространство, управляемое всеобъемлющей и всесильной компьютерной программой. Наконец, среди современных российских писателей уже пятнадцать лет лидирующие строчки всех рейтингов занимает Виктор Пелевин, каждый год выпускающий по роману о том, что все, что люди видят в выпусках новостей — это обман, и на самом деле нет ничего, кроме грандиозной мистификации, затеянной нечистоплотными людьми.

Русская «Матрица»

Главное доказательство существования российской политической матрицы — это сам Владимир Путин.

Веру в этот большой обман в России разделяют и манипуляторы, и жертвы манипуляций, тем более что главное доказательство существования российской политической матрицы — это сам Владимир Путин, человек, появившийся в российской политике буквально из ниоткуда (еще за год до его прихода к власти российские избиратели никогда и ничего не слышали об этом человеке) и именно благодаря телевидению превратился в национального героя, отца нации и много кого еще. Вероятно, это даже можно считать разгадкой многих секретов современной России: Путин сам, на собственном опыте убедился во всесилии медиа, и логично, что, находясь у власти, он теперь сам управляет матрицей и сам создает то виртуальное пространство, которое благодаря телевизионным новостям для миллионов россиян становится реальностью.

Русские писатели вроде Виктора Пелевина влияют на российскую политическую мысль.Сейчас, спустя много месяцев после начала украинского кризиса, уже можно констатировать, что этот кризис стал вершиной манипулятивного искусства Кремля. С самого начала политического противостояния в Киеве подконтрольные российскому государства медиа создали в массовом сознании драматичную картину торжества украинского неофашизма, несущего прямую угрозу как Украине с ее огромным русским населением, так и России. Свержение президента Виктора Януковича в глазах россиян превратилось в нацистский мятеж, новое украинское правительство стало хунтой, аннексия Крыма была представлена как спасение полуострова от неизбежных этнических чисток, а пророссийский сепаратизм в донецком регионе — как народное восстание против нацизма.

Пожалуй, здесь тоже стоит сослаться на еще один (не столь популярный в России, как «Хвост виляет собакой» или «Матрица»)голливудский фильм — «Кто подставил кролика Роджера». В этом фильме участвуют как реальные актеры, живые люди, так и нарисованные анимационные персонажи — то же самое можно увидеть и на Украине. Рядом с нарисованными российской пропагандой неонацистами, угрозами этнических чисток, народными восстаниями появились вдруг реальные люди с реальным оружием в руках. Оружие стреляет по-настоящему, люди гибнут по-настоящему. С каждым эпизодом все труднее отделить реальность от нарисованного пропагандистского сюжета.

Культурная близость

Украина очень дорожит своей независимостью, самобытностью, языком, культурой и всем прочим. Но уровень культурной и политической близости современной Украины с современной России куда выше, чем этого хотелось бы сегодня украинским патриотам. Парадоксально, но после распада Советского Союза эта близость в какой-то мере даже усилилась — российские телеканалы в борьбе за украинскую аудиторию успешно конкурировали с украинскими, российский и украинский шоу-бизнес оставались плотно интегрированы между собой, российские журналисты массово переезжали в Киев работать в местных медиа, а на каждой украинской избирательной кампании штабы всех кандидатов и партий набирали на работу десятки и сотни российских политических технологов, специалистов по рекламе, социологов и других людей смежных профессий.

Вероятно, в этой культурной близости стоит искать ответ на вопрос, почему и в украинских медиа воцарилась полувиртуальная матрица, в которой украинское государство уже полгода воюет с Россией. Первые документальные доказательства участия российских военных в боях на украинской территории появились только в конце августа, когда в нескольких российских регионах прошли похороны погибших в Донецкой и Луганской областях российских военных. Даже государственное телевидение, пытавшееся замалчивать эти похороны, вообще не упоминая о них, на вторую неделю выпустило в эфир репортажи о том, что погибшие десантники, оказывается, взяли отпуск и поехали воевать на стороне донецких сепаратистов, не поставив в известность ни свое командование, ни даже семьи.

В России сообщения о похоронах военных стали сенсацией (если можно назвать сенсацией новость, о которой сообщают только некоторые независимые СМИ), на Украине никакой сенсации не было, потому что украинская аудитория и так давно уверена, что Россия напала на Украину еще в марте и по-настоящему с ней воюет. Война, во время которой между городами двух воббщих стран не прерывается транспортное сообщение, в обеих столицах работают посольства, президенты дружески перезваниваются раз в несколько дней — такая война выглядит странно, но украинские медиа на все вопросы дают универсальный ответ: это «война нового типа»,«гибридная война», «прокси-война». Чем туманнее термин, тем охотнее аудитория в него верит.

 Две виртуальных реальности

Чем туманнее термин, тем охотнее аудитория в него верит.

Столкновение двух виртуальных реальностей приводит к тому, что теперь, когда на востоке Украины установилось относительное перемирие, и украинские власти обсуждают особый статус двух кризисных регионов, по разные стороны российско-украинской границы события последних месяцев выглядят так, что трудно поверить, что речь идет об одном и том же. Если смотреть из Киева, то Украина только что получила передышку в войне с огромной и сильной Россией, независимость удалось отстоять, Киев не пал, оккупированы только два региона, да и те не полностью, и с учетом соотношения сил это даже можно не считать поражением, все могло быть гораздо хуже. Погибшим героям будут ставить памятники, ветераны боевых действий, скорее всего, заявят о себе как о новой политической силе (в предвыборных списках почти всех украинских партий сейчас — командиры батальонов, воевавших в Донецкой и Луганской областях), а ожидание новой войны и желание реванша, в том числе и за Крым (президент Петр Порошенко много раз говорил, что считает полуостров территорией Украины) станет определяющим в общественных настроениях на много лет вперед. Так итоги войны выглядят, если смотреть на них из Украины.

Сушествует две версии относительно Украины - украинская версия и русская версия.

А если смотреть из России, то никаких итогов войны нет, потому что и не было никакой российско-украинской войны. Был удавшийся нацистский мятеж, была хунта, был добровольный переход Крыма в состав России и народное восстание в Донбассе, а роль России заключалась только в поставках гуманитарной помощи и в участии немногочисленных по сравнению с местными ополченцами российских добровольцев, по зову сердца ехавших воевать против фашизма. Так это выглядит, если смотреть на войну глазами зрителя российских телеканалов.

А как все было на самом деле — пожалуй, это не имеет значения ни по одну, ни по другую сторону границы, потому что и там, и там смотрели «Матрицу» и читали Пелевина и верят, что реальность — это только то, что показывают по телевизору.