Утро

Киев. Туман. 6:13 утра. По-весеннему прохладно. Я просыпаюсь от звонка своего отца. Он за несколько сотен километров от украинской столицы.

— Что у вас? — спрашивает отец.

— Тихо… Я не могу в это поверить, это как сон, — отвечаю ему.

Я открываю твиттер, вижу видео обстрелов Харькова. Потом набираю в пустые бутылки воду. Даже не знаю, для чего — прочитала у кого-то пост о том, что она будет нужна. Дальше выбираю три свитера — два теплых и один полегче, складываю все в рюкзак. Периодически выхожу на балкон, пытаюсь услышать взрывы или артиллерию. Еще тихо. Слышу только, как соседи провожают детей на лестничной площадке в школу и говорят: “Позвоните потом”.

Мы списываемся с моей коллегой и договариваемся, что сегодня я приеду днем к ней. Вдвоем не так страшно. Забираю рюкзак и выхожу на улицу, а тут полно людей с сумками и пакетами. Передо мной к остановке общественного транспорта идет семья: муж, жена, дочка лет четырех, ее бабушка и дедушка. У них в руках совсем мало вещей.

По дороге к троллейбусу я читаю сообщение от своей знакомой из Геническа — города, который расположен на юге Украины и граничит с Крымом: “По домам долетают обстрелы. Мы выехали. Это ужасно”. Я пытаюсь ее успокоить и быстро написать: заряди телефон, собери еду и свечи, возьми теплые одеяла, иди в подвал.

Я делаю все это машинально, как-то технически. Но после еще одного звонка отца ловлю себя на том, что мне кажется, это сон. Но это реальность. И в этой реальности я встречаюсь на перекрестке с молодой девушкой, которая держит одной рукой маленького сына, в второй — волочит за собой чемодан с вещами. Куда она едет, я не знаю, но, кажется, она тоже не была готова к этому утру.

Я сажусь в троллейбус и еду в центр Киева. Возле метро — очередь в банкомат. Я пытаюсь найти на гугл-карте еще один терминал, но там тоже огромная очередь. Иду в магазин, покупаю воду, шоколад и спички. Возвращаюсь ко второму банкомату, но очередь там не двигается. Я ищу третий банкомат, становлюсь в живую очередь, которая, как змейка в игре на телефоне, становится все больше и больше. Когда подходит моя очередь снять деньги, терминал пишет, что количество попыток снять деньги исчерпано. Я остаюсь в городе только с одной банковской картой, которую принимает даже не каждый платежный терминал в магазине и аптеке.

Обед

— Звони или пиши мне каждый час, — говорю я по телефону своей знакомой. Очень переживаю. Она сдержана и спокойна.

— У нас российские танки. Их не остановили, они поехали вглубь Украины, — рассказывает она.

Я пытаюсь проверить информацию, которую она рассказала. Но подтвердится она только к вечеру. Вечером я увижу в социальных сетях карту, на которой обозначены города и села, где российские военные оккупировали украинскую территорию. Бледно-розовым цветом на карте будет кусочек моего родного дома, где я выросла и куда приезжала в отпуск. Дом, который я люблю и в котором я всегда ребенок. Дом, который после 2014 года — в отличие от ситуации многих моих знакомых из Крыма и Донбасса — у меня остался. Сейчас там проезжают российские танки.

В это время начинается атака на аэродроме в Гостомеле в Киевской области. Туда планировал высадиться российский десант. Украинские военные сбивают три вертолета РФ, идет тяжелый бой, после чего украинские войска получают приказ на уничтожение, а территория у аэродрома Гостомель остается под контролем Украины. До этого было несколько сообщений об обстрелах аэропортов в Луцке (Западная часть Украины, которая граничит с Беларусью) и в Ивано-Франковске (Закарпатье).

Вместе с тем в центре Киева было спокойно, и мы с коллегой решили пойти искать бомбоубежище рядом с ее домом. По указанному адресу было два вероятных объекта: первый — салон красоты, но он был закрыт, второй — очень сырой подвал, возле которого на улице валялась куча хлама: очевидно, только сегодня его принялись убирать. После этого наши друзья все-таки находят укрытие, в котором светло и даже тепло. Но отправляемся мы туда только после предупреждающей сирены.

В укрытии мы встречаем молодую девушку, которая рассказывает, что вернулась из гуманитарной миссии в Афганистане. Позже в подвал приходит семья с маленькими детьми. Встречает всех довольно добродушный сторож — просит называть его Петровичем. Он пьет кофе и много курит. Когда сирены стихают, мы выходим на улицу и читаем новости, пытаемся работать и даже печь дома круассаны.

В это время российские военные захватывают Каховскую ГЭС и Чернобыльскую атомную станцию. Под Черниговом разведывательный взвод российских войск сдается в плен Вооруженным силам Украины. На острове Змеиный россияне убивают 13 украинских военных, которые отказываются сдаться и предать присягу. За один день 24 февраля российские войска отчитываются об уничтожении 118 военных объектов на территории Украины. Чуть позже президент Украины заявляет о 137 погибших с украинской стороны и 316 раненных. В числе жертв есть и мирные жители. Обстрелы со стороны России коснулись 17 областей.

Ночь

Уже поздно ночьюв своем обращении Зеленский заявил, что в Украину вошли российские диверсионные группы, которые планируют его убить: “Враг определил меня целью номер один. Мою семья — целью номер два. Они хотят уничтожить Украину политически, уничтожив главу государства”.

Позже издание “Зеркало недели” опубликовало новость, в которой говорится, что украинские спецслужбы выявили план Путина по дестабилизации ситуации в Украине. А именно: в Киев прилетят 10 тысяч десантников на Ил-76 с легкой бронированной техникой и штатным вооружением. Параллельно с этим диверсанты в Украине должны отключить большую часть города от электричества, чтобы посеять среди населения панику. После чего россияне захватят в Киеве власть и поставят своего протеже в руководстве страны. В результате Украина может быть разделена на две части, по примеру Восточной и Западной Германии после Второй мировой войны.

Первый день большой войны был сложным. В какой-то момент мне показалось, что это не день, а целая неделя. И хоть люди и очень сплотились за эти несколько дней — сплотились в ненависти, горе и желании победить — многие так или иначе рассчитывают на дипломатическое урегулирование войны и помощь украинских партнеров. “Сейчас время”, — пишут мои коллеги в социальных сетях, когда обращаются к США или Европе с призывом ввести санкции против руководства России.

Но это время было уже вчера, неделю назад и даже месяц назад — когда Владимир Путин стянул российские войска в численности 150 тысяч человек вдоль границы с Украиной. А помог ему в этом верный ручной президент Александр Лукашенко.