Члены группы "Сасна црер" на территории захваченного полка патрульно постовой службы полиции района Эребуни в Ереване. (с) Асатур Есаянц / РИА Новости. Все права защищены. 17 июля группа, называющая себя “Сасна Црер” (“Храбрецы из Сасуна”, по названию армянского народного эпоса) захватила здание полка ППС и выступила с требованием к президенту Сержу Саргсяну уйти в отставку. “Храбрецы из Сасуна” призвали народ Армении присоединиться к “вооруженному восстанию”. Кроме того, прозвучало требование освободить недавно арестованного Жирайра Сефиляна, лидера движения “Учредительный парламент”, к которому принадлежали многие члены вооруженной группы.

События развивались драматично. В первый же день во время перестрелки был убит замначальника полка ППС Артур Ваноян, несколько человек с обеих сторон были ранены. Несколько полицейских, в том числе заместитель начальника полиции Армении и заместитель начальника столичной полиции, были взяты в заложники. Начались переговоры, заложников со временем отпустили.

После этого несколько участников вооруженной группы, среди них  один из ее лидеров Павел Манукян и его сын, были ранены снайперами и увезены в больницу, где фактически оказались под арестом. Еще несколько то ли сдались, то ли были захвачены полицией. Некоторое время участники захвата удерживали у себя врачей скорой помощи, но позже отпустили и их.

Ближе к концу противостояния погиб еще один полицейский. По словам полиции, он был убит членами вооруженной группы, но последние заявлили, что не имеют к смерти полицейского никакого отношения.

30 июля власти выставили ультиматум, с требованием сдаться до 17:00, правда, когда срок истек, штурма не последовало. Тем не менее, уже на следующий день, “Сасунские храбрецы” сдались, как они заявили, “чтобы предотвратить кровопролитие”.

Параллельно с осадой здания полка ППС начались уличные протесты

Параллельно с осадой здания полка ППС начались уличные протесты. На это ереванцев в значительной степени спровоцировали  действия полиции. В первый день осады, когда никаких протестов еще не было, полиция задержала несколько десятков оппозиционных активистов, людей, которых заподозрили в связях с “храбрецами”, а так же просто случайных прохожих, оказавшихся не в то время не в том месте.

Уже на следующий день начался митинг на Площади Свободы в центре Еревана, переместившийся потом в район Эребуни, ближе к эпицентру событий. Полиция ответила на протесты новыми задержаниями, которые  сопровождались побоями и другими нарушениями прав человека. Все это привело к новым протестам.

Особо жестоко полиция действовала 29 июля, когда в ходе разгона демонстрантов в десятки человек были избиты, сотни были задержаны, а полицейские врывались в дома, где пытались найти убежище некоторые из участников протестов. В результате 29 июля пострадали десятки человек, среди них дети, старики, женщины, а так же журналисты “Радио Свобода” Карлен Асланян, Ованнес Мовсисян и Гарик Арутюнян и журналисты других СМИ.

Все это привело к еще большему ожесточению, и на следующий день уже в центре Еревана на улицы вышли тысячи людей. Как и летом прошлого года, снова оказался перекрыт проспект Баграмяна, правда, ненадолго. Дело дошло даже до попытки самосожжения в знак протеста против действий властей: человек пытавшийся совершить самосожжение, Каджик Григорян, умер через несколько дней .

Сейчас протесты, скорее всего, пойдут на убыль, несмотря на то, что некоторые участники настроены весьма решительно. Но учитывая, как действуют власти, не исключено, что какой-нибудь неосмотрительный шаг может спровоцировать новую волну противостояния.

Что это было?

Все эти события поставили политическую систему страны на грань коллапса. За первые пять дней кризиса никто из высших руководителей Армении так и не появился перед СМИ и не выступил с заявлениями. На пятый день высказались президент и некоторые другие чиновники, но, по большому счету, этим их общение с масс-медиа и ограничилось.

Отмалчивались, в основном, и представители правящей Республиканской партии, предпочтя оставить комментарии представителям младшего коалиционного партнера – партии “Дашнакцутюн” и тем партиям, которые, по аналогии с российскими реалиями, можно охарактеризовать как “системную оппозицию” (т.е. партии не входящие в коалицию, но на деле сотрудничающие с властями, как например, “Процветающая Армении” ).

В целом, реакция властей свелась к полицейским операциям против самой вооруженной группы и против участников и лидеров протеста.

Так, за минувшие дни были арестованы политические и общественные деятели, которые “засветились” во время протестов. Среди них известный журналист из города Гюмри, гражданский активист Овсеп Хуршудян, активист партии “Наследие” Давит Санасарян, депутат парламента Армен Мартиросян, бывший кандидат в президенты Андриас Гукасян, а так же близкий к “сасунским храбрецам” участник движения “Учредительный Парламент” Алек Енигомшян, игравший какое-то время роль основного переговорщика. Некоторых арестованных выпустили, как например, известного журналиста и общественного активиста Левона Барсегяна из Гюмри.

За первые пять дней кризиса никто из высших руководителей Армении так и не появился перед СМИ и не выступил с заявлениями

Как не странно, эти бурные события, происходящие в Армении уже более двух недель, освещались международными масс-медиа не так интенсивно как менее серьезный кризис прошлого года, так называемый “Электромайдан”. Только в последние дни к ним начали более или менее подробно обращаться мировые СМИ, например, Al Jazeera. Конечно, это связано с тем, что на повестке дня были другие события – попытка переворота в Турции, террористические акты в странах ЕС, допинг-скандал в России.

Но, возможно, дело и в том, что просиходящее эти дни в Армении с трудом поддается описанию в рамках существующих клише. Если “Электромайдан” довольно легко было подогнать под медийный стереотип “анти-российских протестов”, что и было сделано, как в западных, так и в российских СМИ, то с нынешней ситуацией все намного сложнее.

Происходящее явно не вписывалось в матрицу “цветной революции” или “майдана”, хотя кадры столкновений на улицах Еревана напоминали кадры того, что происходило в Киеве в конце 2013 года или на улицах тунисских и египетских городов весной 2011 года. 

Горожане напротив группы полицейского спецназа на улице близ захваченного в Ереване здания полка патрульно-постовой службы. (c) Грант Хачатурян / РИА Новости. Все права защищены.“Учредительный парламент” до последних событий был относительно маргинальной политической силой. Среди его лозунгов были ипризывы к установлению демократических порядков, и национал-патриотическая риторика. Это характерно для многих оппозиционных партий в Армении.

Основными отличительными чертами “УП” были принципиальный отказ от участия в выборах, что объяснялось фальсификациями со стороны властей, и обвинения действующей власти в намерении пойти на “односторонние уступки” в карабахском вопросе. У протестов не было ни анти-российской, ни анти-западной направленности, хотя некоторые теории заговора, о том, что все происходящее организовано “мировой закулисой”, все же появились .

В то же время, некоторые деятели в Армении критиковали “Сасна Црер” именно за то, что их действия не были направлены против России. В одном из своих последних заявлений “Сасна Црер” заявили об “антиколониальном” характере своей борьбы, но имели ли они в виду какую-то конкретную “колониальную державу”, или в целом глобальный капиталистический строй, сказать трудно.

Происходящее застало врасплох не только власть, но и представителей “мейнстримной” оппозиции

Происходящее застало врасплох не только власть, но и представителей “мейнстримной” оппозиции. Некоторые представители оппозиции по сути поддержали власть. Другие попытались возглавить возникшее движение, но в конечном итоге это не удалось никому: протесты развивались стихийно. Была попытка создать группу для координации протестов, куда вошли, в частности, политический деятель 90-х Альберт Багдасарян и член “Учредительного Парламента” Алек Енигомшян, но это не увенчалось успехом: Енигомшян и другие участники были арестованы, и не все участники протестов были готовы считаться с призывами координационного комитета.

За прошедшие годы в армянском обществе укоренилось недоверие не только к властям, но и к оппозиционным политикам. Одни из них не раз меняли политическую ориентацию, то выступая с резко радикальных позиций, то сотрудничая в властями. Другие, хотя и не были замечены в очевидном “коллаборационизме”, успели показать свою несостоятельность. В результате в Армении мало оппозиционных политиков, готовых и способных возглавить протестное движение. Потенциально лидером протестов мог стать депутат парламента и лидер партии “Гражданский Договор” Никол Пашинян, призвавший начать мирное движение за отставку Сержа Саргсяна, однако его попытка взять инициативу в свои руки была неудачной: после того, как его подвергли критике члены “Сасна Црер”, он больше не выступал перед митингующими, хотя и присутствовал на демонстрациях .   

Тем не менее, вполне возможно, что драматические события вокруг полка ППС положат начало изменению политического ландшафта Армении.

Террористы или борцы за свободу?

Сейчас, после того, как “Сасна Црер” сдались властям, встал вопрос о том, как сложится дальнейшая судьба участников вооруженного нападения.

Многое зависит от того, как будут квалифицированы их действия. В первые дни некоторые армянские СМИ и провластные блоггеры говорили о происходящем в здании ППС как о террористическом акте, однако волна сочувствия действиям вооруженной группы заставила представителей власти избегать этой формулировки до тех пора, пока группа не сдалась.

Но после того, как кризис был разрешен, власть вернулась к прежней риторике. Хотя слово “терроризм” не прозвучало в заявлении президента 23 июля, оно снова появилось в заявлении Национальной Службы Безопасности от 31 июля и в речи Сержа Саргсяна 1 августа. Саргсян, в частности, сказал, что “Ереван - не Бейрут и не Алеппо… ” и пообещал не допустить “импорт” насильственных методов политической борьбы в Армению с ближнего Востока, очевидно, намекая на ливанское происхождение Жирайра Сефиляна  .

В обществе оценка действий “Сасна Црер” как “террористов” воспринимается неоднозначно. Некоторые политические и общественные деятели выступили с осуждением действий вооруженной группы, хотя и воздержались от употребления слова “терроризм”, как, например, первый президент Левон Тер-Петросян, или оппозиционный политик и бывший министр национальной безопасности Давид Шахназарян. Тем не менее, не было недостатка известных фигур, прямо или косвенно поддержавших “Сасна Црер”.

Так, кандидат в президенты на выборах 2013 года Раффи Ованисян заявлил, что ”Сасна Црер” можно назвать “контр-террористами”, так как “настоящими террористами” являются представители властей. Известный певец Рубен Ахвердян призвал полицию “перейти на сторону народа” вместо того, чтобы “защищать врага”, а членов группы "Сасна Црер" назвал “людьми, идущими на самопожертвование”. 

Гражданские активисты, недовольные сложившейся внутриполитической ситуацией и задержанием полицией нескольких десятков человек, в Ереване. (с) Асатур Есаянц / РИА Новости. Все права защищены.Многие, пусть и не поддерживая прямо “Сасна Црер”, оценивали их действия как акт отчаяния и возлагали ответственность на власти. С подобной позиции выступили не только деятели внутри Армении, но и известные фигуры диаспоры.

Так, лидер американской рок-группы “System Of a Down” Серж Танкян назвал власть основным виновником сложившейся в стране ситуации. Другой известный представитель диаспоры – канадская актриса Арсинэ Ханджян (жена кинорежиссера Атома Эгояна) даже выступила перед участниками протестов в Эребуни, а потом была задержана полицией. Правда, когда выяснилось, что она известная актриса и гражданка Канады, ее немедленно отпустили и даже заявили, что она была задержана по ошибке, чего практически никогда не происходит с задержанными гражданами Армении.

Если власти будут настаивать на строгом наказании “Сасна Црер”, то это будет лишь способствовать их героизации

Сдача без боя только усилила симпатии к членам “Сасна Црер”, и если власти будут настаивать на строгом наказании, то это, скорее всего, будет лишь способствовать их дальнейшей героизации. Важное значение имеет то, что среди участников группы есть ветераны войны в Карабахе, или, как их называют в Армении, “борцы за свободу”. Более того, двоих из них - Павла (Павлик) Манукяна и Араика Хандояна, известного по прозвищу “Одинокий Волк”, можно считать одними из самых известных армянских добровольцев карабахской войны. Фотография Хандояна, похожая  на иконические изображения Че Гевары, облетела многие мировые газеты, и стала в Армении одним из самых часто воспроизводимых образов карабахской войны.

Не менее ярок и медиа-образ Манукяна: за последние две недели социальные сети заполнили фотографии начала 90-х, где Манукян снят в традиционном костюме армянских “фидаи” (борцов за свободу) начала 20-го века. Оба, Манукян и Хандоян, были ранены в ходе последних событий, причем Манукян тяжело. Более того, был ранен и арестован и сын Манукяна, тоже член вооруженной группы. Сторонники утверждают, что полиция открыла огонь в тот момент, когда Манукян и его сын направились к полиции для переговоров о передаче раненных врачам. Героем карабахской войны считается и находящийся в тюрьме Жирайр Сефилян.

Все это только способствовует росту симпатий к действиям вооруженной группы, особенно сейчас, после того, как они сложили оружие.

Причины радикализации

Однако, конечно же, вышесказанное - лишь одна из причин, по которым действия “Сасна Црер” не получили однозначного осуждения общественности, как на то, возможно, надеялись власти: как заметила Eurasia.net, многие в Армении проявили больше сочувствия вооруженным людям, чем их заложникам.

Одно дело, когда группа маргиналов совершает вооруженное нападение на представителей власти, такое возможно в любой стране, при любом политическом режиме. Но, другое дело - когда тысячи людей готовы поддержать их на улицах, а еще десятки тысяч - в социальных сетях, а известные и уважаемые в обществе люди не боятся высказывать им свою поддержку в СМИ. Все это - признаки радикализации анти-правительственных настроений среди части армянского общества, что может привести к новым потрясениям в будущем.

Эта радикализация связана с несколькими факторами.

Во-первый, социально-экономическое положение в оставляет желать лучшего – сначала мировой кризис 2008 года, а потом кризис в России в 2014 больно ударили по экономике Армении. При этом внешние факторы усугубляются наличием монополий и высоким уровнем коррупции. В итоге единственным способом выживания для тысяч армянских семей стала трудовая миграция -  в основном, в Россию. До некоторых пор денежные поступления от мигрантов обеспечивали определенный приток средств в экономику Армении, но эти поступления сократились в результате падения курса российской валюты. Коррупция и социально-экономическое положение не раз приводили к массовым протестам: “Электромайдан” – пожалуй, самое известное, но далеко не единственное из движений такого рода.

Самый важный фактор радикализации армянского общества связан с событиями вокруг Нагорного Карабаха

Другая причина радикализации – ощущение невозможности изменений в рамках демократических механизмов. Хотя в Армении сушествуют многочисленные оппозиционные партии, их шансы победить на выборах близки к нулю. Все общенациональные выборы в Армении на протяжении постсоветского периода заканчивались победой действующей власти или поддерживаемого ей кандидата, причем почти всегда оппозиция отказывалась признать поражение, ссылаясь на нарушения и фальсификации. В 2013 году, двое из наиболее влиятельных потенциальных кандидатов – Левон Тер-Петросян и Гагик Царукян просто отказались от участия в выборах. В декабре 2015 года в Армении был проведен референдум о переходе к парламентской форме правления, который дал возможность нынешнему президенту Сержу Саргсяну остаться у власти после истечения второго президентского срока.

Недавно принятый избирательный кодекс подвергся критике со стороны организаций гражданского общества и оппозиции, так как он предоставляет много возможностей для фальсификаций и применения административного ресурса. Все это сформировало  у  политически активной части армянского общества ощущение того, что традиционные  методы борьбы за изменения в стране исчерпаны. Именно на этом фоне вооруженная акция “Сасна Црер” была воспринята многими как нечто, если и не оправданное, то во всяком случае, вполне ожидаемое.

Наконец, третий, и возможно самый важный, фактор радикализации армянского общества связан с событиями вокруг Нагорного Карабаха. Апрельская четырехдневная война вызвала у армянского общества много вопросов к властям. Оказалось, что внешнеполитическая стратегия правительства, основанная на союзе с Россией, не смогла предотвратить обострение в Нагорном Карабахе. Более того, вопреки ожиданиям Еревана, Россия вовсе не собирается отказываться от нейтралитета в карабахском вопросе в пользу Армении.

Кроме того, апрельские события показали, что в вооруженных силах Армении и Нагорного Карабаха есть проблемы, вызванные коррупцией и неэффективной организацией. Наконец, после апрельской войны заново начался процесс переговоров вокруг Нагорного Карабаха, и это послужило основой для устойчивых слухов о том, что готовится “сдача” некоторых районов так называемой “зоны безопасности”. До апрельских событиий карабахский фактор работал в пользу властей, так как любая внутренняя нестабильность представлялась ими как угроза безопасности Нагорного Карабаха. В результате четырехдневной войны и последовавшей активизации переговорного процесса, карабахский фактор, похоже, начал работать против действующей власти.

Власть, скорее, всего не пойдет на какие-либо серьезные политические изменения, в лучшем случае, ограничившись имитацией реформ. В худшем, как часто бывает в подобных ситуациях, будет избран путь репрессий и ограничения демократических свобод, что, в свою очередь, приведет к еще большей радикализации. С другой стороны, сама акция “Сасна Црер” может послужить фактором дальнейшей радикализации: применив оружие, “Сасна Црер” перешли важный психологический рубеж, который армянская оппозиция до сих пор не решалась пересечь, и это может послужить прецедентом для новых вооруженных действий против властей.  

Очередной подобный кризис можно будет предотвратить, если будет создана оппозционная структура, которая объединила бы разрозненные оппозиционные группы. Это позволило бы направить накопившийся в обществе потенциал недовольства в русло легальной политической борьбы. В противном случае, появление новых “храбрецов из Сасуна” всего лишь вопрос времени.