Чехословакия 1950-х: равенство мужчин и женщин в действии. Фото из архива автора.Что бы люди ни думали, любовь не вечна. Дело не только в том, что эмоция, переживаемая двумя людьми, может сойти на нет (как это часто бывает); меняется само понятие любви как таковое. Оно зависит от времени и места; в разные эпохи и в разных уголках земли оно определяет желания людей, их стремления как в интимной жизни, так и вне ее, а также их восприятие самих себя.

Что еще более интересно, любовь — сокровенное чувство, которое мы обычно считаем субъективным — связана с социально-политическими структурами, и даже зависима от них. У любви есть политическая сторона.

В Чехословакии, на протяжении социалистической эры, понятие любви претерпело целый ряд изменений по мере того, как менялся сам режим. В течение всего 40 лет здесь успели возникнуть целых два подхода к романтическим отношениям. Политические события, на первый взгляд не связанные с нежными чувствами, непосредственно и ощутимо влияли на отношения и представления о романтике.

Страна свободной любви

Придя в Чехословакию, социализм поставил акцент на равенство полов во всех сферах жизни. В начале 1950-х провозглашалось равенство мужчин и женщин не только как работников, но и как супругов и родителей. Новые гражданские нормы кардинально изменили правоспособность женщины и мужчины в браке.

Закон о Семейном праве 1949 года гласил, что отныне жены имеют равные права со своими мужьями; мужчины утратили свою вековую власть над женщинами и детьми. Закон обязал супругов совместно принимать решения относительно имущества и детей, упростил процедуру развода и освободил женщин от необходимости получать разрешение мужа для устройства на работу.

Кроме того, из законодательства были изъяты слова о “супружеском долге”, то есть о сексе между супругами. “Закон сознательно не упоминает супружеские обязанности, ибо они, как и обязанность иметь детей, проистекают из самой сути брака как добровольного союза двух людей, связавших свои судьбы затем, чтобы их личная жизнь была полноценной”, сообщал своим читательницам женский журнал в 1950 году. “Долг” вышел из моды - любовь, секс и, как следствие, рождение детей стали добровольным делом.

Институт сексологии в Праге. Фото из архива автора.Поскольку изменились юридические нормы, должно было измениться и отношение самих людей к браку. Появилась новая научная специальность, представители которой изучали человеческую сексуальность и давали консультации о том, как достичь сексуальной гармонии: сексология. В 1921 году, задолго до того, как Альфред Кинси сумел опубликовать свою первую работу на Западе, в Праге был основан целый Институт Сексологии. Там работали врачи, проводившие клинические исследования и писавшие пособия по супружеской жизни. В этих книгах, опубликованных в 1950-е годы, восхвалялись преимущества равноправных союзов, в которые следует вступать исключительно по любви.

Любовь может существовать лишь среди свободных людей

"Любовь может существовать лишь среди свободных людей", — заявил в 1948 году Йозеф Гиние, отец-основатель чехословацкой сексологии.

Его коллеги из Института Сексологии развили эту мысль:

"Последовательное вовлечение женщин в общественные и рабочие процессы, их экономическая независимость — все это действительно ослабляет супружеские узы. Женщина освобождается от власти своего мужа. Теперь она уже не просто служанка, не просто домохозяйка, не просто представительница прекрасного пола, не просто воспитательница детей, но равный партнер, как в экономическом, так и в социальном отношении <...> Когда брак строится на взаимной любви и уважении, экономическая и социальная самостоятельность каждого из партнеров создает все предпосылки для прочного союза, без лжи и притворства — союза, основанного на добровольном и радостном стремлении разделить с человеком жизнь".

В результате, в 1950-е годы женщины получили невиданную доселе свободу. Считалось, что мужчины тоже выигрывают от нового общественного порядка; для представителей обоих полов он означал счастливый брак, основанный на искренней любви.

Нельзя сказать, что на практике все браки резко изменились. На самом деле многие из них, увы, остались такими же, какими были. Но то, что реальность не всегда соответствует ожиданиям, еще не означает, что от ожиданий надо отказаться. Наоборот: сексолог Владимир Бартак советовал молодым неженатым и незамужним людям упорно искать свою истинную любовь. Он считал, что никогда не следует вступать в брак по расчету.

Верх глупости

Не прошло и пятнадцати лет, а ситуация кардинально изменилась. В начале 1970-х годов самые продаваемые книги о супружеской жизни, изданные сотрудниками все того же Института Сексологии, уже утверждали: "мужчина и женщина не равны ни биологически, ни социально" и советовали принять тот факт, что "несмотря на принцип, утвержденный законом, основную ответственность за ведение домашнего хозяйства и уход за детьми должна нести женщина", а если муж и помогает ей время от времени, то она должна "ценить и уважать помощь мужчины, пусть это и является его законным обязательством". Такое распределение сил уже не предусматривало равенства.

Идеальная чешская семья после "нормализации". Фото из архива автора.

Вместе с "равенством" из дискурса чехословацкой сексологии исчезла и "любовь". Авторы пытались ввести в обиход вроде бы конкретные, но весьма замысловато звучащие термины — такие, как "эмоциональная дисгармония между супругами", "эмоциональная отстраненность", "расстройство эмоциональной сферы в супружеском союзе" или "несоответствие взаимных проявлений нежности и чувств". Все эти выражения не просто оставляли любовь за скобками — они указывали на проблему, на изъян.

Любовь надо оставить искусству

Если "любовь" и упоминалась, то в основном с негативным оттенком. Сексолог Ярослав Звержина из Института Сексологии выступал против "любовной идеологии сексуальности". По его словам, "как и любое другое чувство, любовь сама по себе ни хороша, ни плоха. Она может стать и такой, и сякой, в зависимости от своих последствий. Я считаю, что любовь надо оставить искусству. Мы должны научить людей нести ответственность за самих себя и свое окружение. Избыток эмоций только ослабляет эту ответственность". Людям предложили забыть о любви и заменить ее дисциплиной.

Главным апологетом мысли о превосходстве дисциплины над любовью был Мирослав Пльзак — вероятно, самый известный чехословацкий сексолог. В своем знаменитом пособии 1975 года он высмеял идею супружеской любви и счастья, назвав ее "верхом глупости":

"Мы не желаем ничего слышать о необходимости дисциплины в браке, поскольку над нами до сих пор властвуют идеи эпохи модерна; мы все еще верим, что брак должен быть прежде всего озером любви, в котором романтично плещутся супруги, и не приемлем идею брака как института, как некоего "учреждения".

Пльзак считал, что супружеская жизнь должна стать механическим процессом, как езда на велосипеде или работа на станке. Людям надо перестать задумываться о своем браке ("счастлив (-а) ли я?", "неужели вот это и есть брак?"), а если им скучно - пусть производят потомство. В конце концов, именно рождение детей и является изначальной функцией брака. А функция женщины — воспитывать детей и следить за домом.

Нормализация безнадежности

Почему ранняя и поздняя стадии чехословацкого социализма так разительно отличаются друг от друга? В течение первой декады, после смены режима в стране бытовал утопический подход. Послевоенная глубокая вера в то, что надо переделать сами основы мира, сопровождалась необходимостью переосмыслить эти основы. Близкие отношения между мужчиной и женщиной воспринимались как парадигма социальных связей в целом, а в 1950-х люди считали, что социальные связи должны основываться на равенстве и дружбе, перерастающих в любовь.

1970-е и 1980-е сторонники государственного режима называли периодом "нормализации" — власть хотела "нормализовать" политическую обстановку, дестабилизированную теми процессами, что в 1968 году привели к Пражской весне. 

Волна протестов, которая захлестнула целый народ и привлекла внимание всего мира, проявила себя и в культуре: фильмы Иржи Менцеля, Веры Хитиловой, Милоша Формана и других режиссеров стали известны как "новая волна"; книги Милана Кундеры и Богумила Грабала прославились своей непохожестью на схематичный соцреализм. Новое искусство и новая литература пробили брешь в административно-командной экономике страны, предложив свои реформы (с целью вернуть в систему некоторые элементы рыночной экономики) и просочились в общественную жизнь, пытаясь вернуть обычным гражданам возможность участвовать в политике.

 Авторы пособий для супругов, сами того не желая, сужали кругозор людей и подавляли их ожидания

После того, как в августе 1968-го все это сгинуло под гусеницами советских танков, люди утратили всякую надежду. Социалистическая утопия подверглась пересмотру еще в 60-е, но теперь, когда настала "нормализация", в ход пошли средства, насильно привязывающие людей к дому и семье; а авторы пособий для супругов, сами того не желая, сужали кругозор людей и подавляли их ожидания. Казалось, их книги говорят: "Оглянитесь вокруг. Не нравится? Но лучше не будет".

Люди отказались от идеи что-либо изменить как в личной, так и в политической жизни, и стали смотреть на действительность прагматически. Такой подход укреплял состояние "нормализации", гарантировал неизменность установленного порядка. Естественным результатом всего этого стала социальная стабильность, которой больше не угрожали стремления мужчин и женщин, желавших иного расклада в семье и вне ее.

Нам стоило бы учесть то, как быстро идеалистические порывы уступают место насущным потребностям — и то, как незаметно для самих участников событий происходит эта перемена. В Чехословакии этот переход занял не более десяти лет. Любовь, конечно же, не вечна, но когда мы отказываемся от утопических стремлений, довольствуемся тем, что есть, поддаемся "нормализации" — мы теряем свой шанс на более счастливое будущее. И об этом стоит помнить каждый день, а не только в День святого Валентина.