Дмитрий Сотников: "Адвокат в России сегодня - это человек, который легитимизирует судебный процесс" (с) Фото из архива Д. Сотникова

Читая ваш Facebook, постоянно вижу сканы жалоб и определений в отношении вас со стороны судей и прокуроров. Это общая практика российской судебной системы или у вас такой стиль работы в суде?  

 Я бы не сказал, что у меня стиль работы в суде особо жесткий. Когда я совершаю какие-то действия, я не только пытаюсь совершить их от себя, ради доверителя, ради поиска истины, я еще всегда думаю о себе как о части большой корпорации. И я считаю, что адвокаты должны заставлять себя уважать, в том числе и в процессе. Адвокат в России сегодня - это человек, который легитимизирует судебный процесс. Фактически, судебный процесс ведет судья, советуясь с прокурором, а присутствие адвоката просто делает его формально законным, имитирует состязательность сторон. А я не хочу быть статистом. Вот есть государство, человек и общество. Человек сидит на скамье подсудимых, государство представляет прокурор, а адвокат представляет общество. И общество, безусловно, хочет знать, на чем основывает судья свое решение. А судья зачастую плюет на общество, просто отказываясь объяснять свои действия.

Я правильно понимаю, что работать в российских судах адвокату сложно не только с точки зрения результата, но и с точки зрения процесса?

Давайте рассмотрим роль судьи. Он не является очевидцем преступления и составить картину преступления он может только со слов и доказательств. Он не будет видеть то, как происходило на самом деле, он будет видеть только то, о чем будет говорить адвокат, прокурор, и что следователю удалось собрать на бумажных носителях дела. Он видит только образы, созданные адвокатом. прокурором и следователем. Но они же тоже не являются очевидцами преступления, правильно? Каждый из них видит свою картину, которая основывается на их личных опытах.

Общество хочет знать, на чем основывает судья свое решение. А судья зачастую плюет на общество, просто отказываясь объяснять свои действия

Судья, по сути дела, формирует третий уровень реальности. Второй уровень реальности формируют следователь, адвокат и прокурор, которые соприкасались с очевидцами, но очевидцами не являлись. Первый уровень - это, соответственно, свидетели преступления. И есть нулевой уровень - сам подсудимый: что он чувствовал, что он хотел, что он желал, какой он имел умысел. И в ходе судебного процесса формируется некая реальность  которая приближена к действительности, но действительностью не является. Физически, конечно, события происходили по-другому.

Вот что происходит у нас - судья не формирует судебную реальность на основании состязательности сторон. Он допускает туда политическую реальность, то, что ему говорят на коллегиях и  планерках, то, что он видит по телевизору, то, что он бесконечно благодарен Путину за то, что тот дал судьям в нашей стране, наверное, все, что только можно дать. Многие из них когда-то были следователями, и они понимают, как следователю тяжело и стараются инстинктивно ему  "помочь". Адвокат же исключен из судебной реальности, он не может на нее повлиять.

Судей, вышедших из адвокатов, мало?

Я одну только знал судью, работавшую адвокатом. У нее отец был судьей, а она уже подтянулась.

Что в этой ситуации может сделать адвокат?

Адвокат может создавать свою реальность вне суда, которая может конфликтовать с судебной реальностью. Вот то, чем занимается, допустим, Марк Фейгин. Он создает вокруг дела информационный ажиотаж, и за счет этого ажиотажа возникает параллельная реальность. И как бы суд не пробовал закрыть процесс, открыть процесс, сделать его публичным или закрытым, он не может эту реальность "перепрыгнуть", он не может легитимизировать свое решение. Общественность понимает, что дело сфабриковано. Пусть в Кодексе судейской этики написано, что общественность не может повлиять на судью, в итоге процесс превращается в политически ущербный для государства. Об этом знают за рубежом, создаются списки Савченко, Магнитского и т.д., создаются препятствия выезда за границу лицам, причастных к этим делам. Для государства эти дела становятся "токсичными". Дело Дадина - яркий пример политически убыточного для государства дела. Его избивают, и это приобретает такую огласку, что человека проще выпустить, чем держать в тюрьме.

Любой заключенный в России, в том числе украинский политзаключенный, может пострадать из-за самого факта подачи жалобы в Европейский суд по правам человека

Параллельную реальность очень сложно создавать. Примером может быть дело Виталия Бунтова. Как мы выносили его дело в Брюссель? "Открытый диалог" проводил мероприятие, посвященное Украине, украинским политзекам в российских тюрьмах. И мы говорим, что любой заключенный в России, в том числе украинский политзаключенный, может пострадать из-за самого факта подачи жалобы в Европейский суд по правам человека. И в качестве примера мы привели в пример дело Бунтова.  Иначе не получается, для человека, который политикой никогда в жизни не занимался, нет такой международной тематики, как пытки в России.

Эта тематика узко правозащитная.

Узкая. Заявление ПЦ "Мемориал" по делу Бунтова именно в тех формулировках, в которых оно появилось (заключенный за насильственное преступление имеет право на защиту своих прав, в т.ч. в колонии) - это революция для правосознания правозащитников. До этого многие правозащитники отказывались от этого дела из-за того, что у Бунтова "убойная" статья (прим. обвинение в убийстве в ходе разбойного нападения, недоказанное, по мнению ряда журналистов и активистов).

Вы взаимодействовали только с "Мемориалом" или с другими правозащитными организациями тоже?

Из иностранных это "Открытый диалог" из Польши, Крымская полевая миссия по правам человека, которая, насколько я знаю, не позиционирует себя как организация, это союз правозащитников. Из организаций это украинская "Альменда", Союз солидарности с политзаключенными, Союз домов прав человека,  ряд украинских организаций, с которыми я сотрудничал в рамках дела Александра Костенко.

Чем, кстати, закончился ваш конфликт с Поклонской?

Я полагаю, что он закончился тем, что руководители нашего государства решили убрать ее с должности прокурора.

Что вы могли бы добавить к статье, которую мы публиковали о деле Александра Костенко? Что сейчас происходит с Александром и есть ли шанс на его досрочное освобождение?

У меня сейчас соглашение по Костенко с "Мемориалом", и мы в стадии переписок с судами.  Я слежу за 4 материалами по Костенко. В Верховном суде Российской Федерации больше 2 месяцев висит моя жалоба на отказ возбудить уголовное дело в отношении сотрудников ФСБ, сломавших ему руку. Второй материал - это дело об УДО. Третий - это кассация в Верховном суде на отказ в замене лишения свободы более мягким наказанием. Самый интересный - четвертый материал. От своих доверителей, находящихся в местах лишения свободы, от некоторых заключенных я стал узнавать, что российские суды  в разных регионах стали требовать от них заверенные копии судебных актов по основным уголовным делам.

По российскому законодательству заверенные копии судебных актов требуются только при подаче кассационных и надзорных жалоб. А вот при подаче ходатайств о замене наказания, об условно-досрочном освобождении законом не предусмотрено, вообще-то, приложение никаких документов. Я подал первое ходатайство об УДО Костенко, распечатав с компьютера простые копии приговора, подавал ходатайство о замене наказания - все принимали и рассматривали. Но когда я повторно подал документы для суда по УДО, мне его вернули без рассмотрения, потому что я не приложил заверенные копии. При этом ссылались  не на закон, а на инструкцию по делопроизводству в архиве суда, которая меня вообще не касается никак. Соответственно, я направил апелляционную жалобу и суд апелляционной инстанции мне ответил, что суд имеет право вернуть документы, если считает, что материалы не полностью представлены и т.д. Я не поленился, нашел постановление Пленума ВС РФ, из которого эта фраза вырезана - речь о материалах, которые передают в исправительные учреждения, а не о ходатайстве адвоката.

А в чем проблема с получением заверенной копии судебного акта?

Костенко сидит в Кирове, а копия приговора находится в Симферополе. Есть два вариант, первый - ехать в Симферополь самому и тратить время и деньги на проезд. В свете последних решений по "Евровидению" не хочется потерять связи с Украиной, и эта ситуация с Крымом, конечно, настораживает. Не хочется туда лишний раз вообще ездить. Или можно направить туда письмо и ждать ответа. При этом ходатайство об УДО можно подавать каждые 6 месяцев, но если суд вовремя не вышлет судебные акты, то нарушаются сроки, нарушаются права заключенного.

А в ЕСПЧ не планируете жаловаться на отсутствие доступа к правосудию?

Хочу пожаловаться, но надо пройти по инстанциям до конца на национальном уровне. Я хочу установить факт нарушения сроков подачи ходатайства об УДО, чтобы в ЕСПЧ представитель Российской Федерации не заявил, что мне ничего не мешало составить заново ходатайство, и был вынужден признать, что они незаконно требовали от меня заверенную копию.

А как вообще вы пришли к тому, что стали работать над политическими делами?

Мой будущий подзащитный по первому политическому делу, жилищный активист Евгений Куракин, ходил на суд в апелляционной инстанции, в котором я по ст. 51 Конституции РФ представлял интересы местного жителя, находившегося в вечной ссоре с Реутовским городским судом. Точнее, это комплекс из не менее 6 дел, посвященных конфликту администрации города Реутова с ТСЖ “Парковая, дом 8”. Там было два аспекта - война с застройщиком и тарифы.

Какой общий промежуточный итог этих дел?

Лутовинову приговорили к 320 часам исправительных работ с учетом 6 дней, которые она провела в СИЗО. Что касается Куракина, то я считаю, что постановление суда о возврате дела прокурору эквивалентно оправдательному приговору. Судья заявила, что прокурор не описал, какие действия он считает мошенническими, и что способ, описанный прокуратурой в обвинительном заключении, не доказывает факт хищения.

Политическая адвокатура имеет свои традиции, которые можно возродить

В вашей практике были оправдательные приговоры?

В чистом виде нет. Возвращали в прокуратуру, давали условное наказание.

И, наконец, последний вопрос. Что вы думаете о понятии "политическая адвокатура"? Она существует или адвокат в первую очередь — это просто адвокат?

Очень хороший вопрос! Я недавно читал про адвоката Муравьева, который был другом Льва Толстого, вел дела украинских крестьян, выпоротых помещиком, дела членов различных политических кружков, очень много дел по религиозным составам. Книга очень интересная, но я не слышал в вузе об этом адвокате. Когда я узнал, что в конце XIX - начале XX века была реальная политическая адвокатура, что  кроме Плевако, Урусова, Александрова, Спасовича, Карабчевского, был такой адвокат Муравьев и его коллеги. Для меня это было откровением, что политическая адвокатура имеет свои традиции, которые можно возродить. Но поскольку государство начнет этому сопротивляться, то создание адвокатского образования, объединяющего политических адвокатов, или создание централизованного фонда, который бы финансировал бы эту политическую адвокатуру, неэффективно. Централизованную организацию очень быстро прикроют.