Источник: "Рот Фронт".С ноября прошлого года несколько раз в неделю Тверской районный суд Москвы заполнялся пожилыми людьми, которые громко обсуждали всевозможные теории заговора, судьбу Советского Союза и значение личности Сталина. Они толпились и толкались у небольшого зала заседаний, переговариваясь с приставами. Через долгие минуты стояния их пускали внутрь, где старики занимали все скамейки. Вслед за ними в кабинет входили две высокие девушки в синей прокурорской форме; в клетке у стены зала их ждали трое обвиняемых — Кирилл Барабаш, Валерий Парфенов и Александр Соколов; рядом на скамейке сидел Юрий Мухин.

Мухин — известный публицист, начавший политическую деятельность еще в начале 90-х. В 1995 году он стал издавать газету "Дуэль", которая в разных своих ипостасях писала о сталинистских и антисионистских подходах к общественным и политическим проблемам. Впоследствии наиболее активные поклонники Мухина вступили в его организацию "Армия воли народа", одной из главных концепций которой была идея о прямой ответственности политиков перед народом: последователи АВН добивались проведения референдума для внесения изменений в Конституцию о наказаниях для чиновников и депутатов по решению народа. Мечтать о референдуме вполне законно, но "Армию воли народа" суд признал экстремистской организацией и запретил. По сути это означает, что любая дальнейшая ее деятельность криминализуется.

В какой-то момент параллельно с "Армией воли народа" появилась инициативная группа по проведению референдума "За ответственную власть" (ИГПР “ЗОВ”) с той же основной идеей и теми же действующими лицами. Обе организации были похожи до степени смешения, если сравнивать листовки, символику и требования.

Очевидное желание Мухина продолжить деятельность АВН под видом ИГПР "ЗОВ" можно оценивать по-разному. Оперативники московского Центра по противодействию экстремизму и следователи расценили такие действия однозначно — по статье 282.2 Уголовного кодекса (продолжение деятельности экстремистской организации, запрещенной судом). Летом 2015 года силовики провели задержания и обыски, Мухина задержали в плавках на пляже в Крыму (сам публицист, с трепетом относящийся к СССР, восторженно поддерживал присоединение полуострова к России). Вместе с ним под стражу попали его давние соратники — активист Валерий Парфенов и бывший военный Кирилл Барабаш.

Странной фигурой среди участников уголовного дела стал журналист Александр Соколов, который работал в РБК, авторитетном издании о политике и бизнесе, и писал заметки о деятельности госкорпораций. Незадолго до ареста у Соколова вышло большое расследование о коррупции на одной из самых грандиозных строек последнего времени — космодроме "Восточный".

Во время следствия и суда корреспондент РБК настаивал, что оставил активистскую деятельность в 2013 году, защитил диссертацию и стал работать журналистом

Вскоре стало ясно, что Соколов действительно раньше имел отношение к мухинцам и их организации — правда, не до конца понятно, насколько близко он с ними общался. В рамках уголовного дела ему приписывают администрирование сайта ИГПР "ЗОВ", через который якобы распространялись экстремистские материалы. Преступлению журналиста в обвинительном заключении уделили ровно одну строчку. Во время следствия и суда корреспондент РБК настаивал, что оставил активистскую деятельность в 2013 году, защитил диссертацию и стал работать журналистом. В своей диссертации Соколов затрагивал тему неэффективного использования средств при реализации проектов госкорпораций "Роснано", "Олимпстрой", "Росатом" и "Ростех". Руководство "Ростеха" изучало работу — и, по словам Соколова, осталось недовольно ее содержанием. Соколов настаивает, что стал обвиняемым именно из-за своей журналистской и исследовательской работы.

Конечно, следователи не могли не знать о том, что взгляды и круг общения Соколова изменились. Он и сам мог отмежеваться от странноватых сталинистов, с которыми его судят, но не стал бросать бывших товарищей — даже когда они называли себя "гражданами СССР" и говорили об установившемся "фашистском режиме". Процесс шел долго и сложно: на заседаниях часами обсуждались нелепые ходатайства подсудимых, суд рассматривал десятки отводов судье и прокурорам, шумная группа поддержки то и дело вступала в перепалки с приставами. Зачастую председательствующий судья Алексей Криворучко срывался на крик.

Хотя Соколову грозит до восьми лет колонии по обвинению в экстремизме, к концу процесса о нем практически все забыли — кроме коллег. Спустя несколько месяцев после ареста, в конце 2015 года, журналист РБК Михаил Рубин спрашивал на ежегодной пресс-конференции Владимира Путина о судьбе Соколова. В редакции считали, что речь может идти о давлении на свободу слова. Президент пообещал разобраться, но никаких изменений в деле или обвинении не произошло. Через год — уже во второй раз — Путина снова спросили о Соколове. "Наверняка после таких публичных вещей администрация этим занималась, и раз дело дошло до суда, значит, не все так просто. Но я посмотрю еще раз", — заверил он.

Борьба с "экстремизмом" ведется так хорошо, что обвиняемым может стать любой - даже последователь утопической идеи

Перед прениями, в которых представительницы прокуратуры запросили дня Соколова четыре года колонии общего режима, независимый Профсоюз журналистов выступил с открытым письмом, в котором назвал дело против корреспондента РБК "диким" и потребовал прекратить преследование; обращение подписали 282 журналиста — по номеру статьи обвинения.

Утверждать, что обвинения против Соколова связаны с его журналистской деятельностью, будет преувеличением — более важно здесь, что журналиста преследуют за активистское прошлое. Тем не менее российские силовые органы уже давно слаженно работают над тем, чтобы в обществе стало как можно меньше свободы слова — неисчислимы уголовные дела за репосты в социальных сетях и высказывания в блогах. Борьба с "экстремизмом" — под которым, по большому счету, подразумевают свободу слова — ведется так хорошо, что обвиняемым может стать любой - даже последователь утопической идеи.