19 января исполняется семь лет со дня убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки «Новой газеты» Анастасии Бабуровой. Полтора месяца спустя после убийства ответственность на себя взяла мало кому известная прежде «Боевая организация русских националистов».

Вслед за этим вал убийств и покушений продолжился. В 2011 убийцы Маркелова и Бабуровой – Никита Тихонов и Евгения Хасис – были осуждены на пожизненный срок и 18 лет соответственно. В апреле 2015 суд присяжных посчитал Максима Баклагина и Вячеслава Исаева участниками БОРН. В июле идеологом группировки присяжные признали Илью Горячева, главу легальной националистической организации “Русский образ”, который писал аналитические записки для Администрации президента и чьи показания следствие использовало в материалах дела против убийц Маркелова и Бабуровой.

Несколько лет спустя родители журналистки согласились рассказать о дочери, акциях памяти об убитых активистах и своих ощущениях от судебного процесса над националистами.

Неслучайная жертва

На севастопольском кладбище на окраине города напротив белого надгробия стоят родители Анастасии Бабуровой. У портрета дочери стоят свежие розы, слегка надломленные: «Иначе могут перепродать». На надгробном памятнике выбит лозунг анархистов, к которым себя причисляла и Анастасия: «Мое отечество – все человечество». Автор памятника – Александр Кудрин, один из авторов монумента Екатерине II в центре Севастополя.

«После похорон было тяжело выйти на работу. Когда первый раз зашла в аудиторию, то глаз поднять не могла. Так студенты на стол бумажку положили: «Лариса Ивановна, здравствуйте!». Я боялась расплакаться в аудитории, молча брала мел и писала тему занятия, и только потом уже могла говорить», – рассказывает Лариса Бабурова. Она работает преподавателем в Севастопольском национальном университете ядерной энергии и промышленности. «Сейчас работа для меня – это всё, но когда тяжело – иду к Настеньке».

Акция памяти, приуроченная к сорока дням с дня убийства Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, прошла в Москве на улице Пречистенка. (с) Андрей Стенин / VisualRIAN.Напротив своего подъезда в двухэтажном сталинском доме она показывает на граффити «NS/WP» (National Socialism / White power). Уже сидя за столом, родители погибшей вспоминают, как в первый день заседания суда по делу Тихонова – Хасис их пытался снять на камеру националист: «Фотографирует, а его лица не видно, только нос из-под шарфа торчит, снимал со всех сторон, пытаясь запугать».

«В тот день [день убийства Анастасии Бабуровой – прим. ред.] я пришла после занятий домой на автомате. Не переодеваясь, будто чего-то ждала, отключилась. Уснула полусидя, хотя раньше со мной никогда такого не было, – дрожащим голосом вспоминает день убийства мать журналистки. – Сквозь сон слышу телефон – это звонит племянница из Москвы, взволнованным голосом спрашивает номер телефона Настеньки. Через 15 минут еще звонок: «Лариса Ивановна, вы только не беспокойтесь. В Настю стреляли, в голову, но сейчас она уже в больнице». Мать Анастасии замолкает, а потом, не в силах сдержать слёз, продолжает: «Мы бросились покупать билеты на самолет, бегом вернулись домой. Тут уже прибежали родственники, обняли, сказав: «Насти нет».

Только через полчаса после выстрелов проходившая мимо пенсионерка попросила в аптеку напротив вызвать скорую. Все это время раненая журналистка истекала кровью

В Анастасию выстрелили, когда она попыталась помешать киллеру, вначале напавшему на адвоката Маркелова. «Мы ведь хоронили дочку и не знали, что в нее стреляли целенаправленно, – вспоминает Лариса Ивановна. – Думали, она рядом шла, и её случайно задело».

Согласно камерам наружного наблюдения, выстрел прозвучал в 14:22. Убийство было совершено в самом центре Москвы, на Пречистенке. Уже через минуту убийца бежал к станции метро «Кропоткинская», однако только через полчаса после выстрелов проходившая мимо пенсионерка попросила в аптеке напротив вызвать скорую. Все это время раненая журналистка истекала кровью.

Хороший конспиратор

В двухкомнатной квартире в центре Севастополя почти все напоминает о погибшей дочери. В углу зала висит школьный портрет, а в ее комнатке все осталось по-прежнему: исторические и левацкие книги, бинокль с сохранившимся чеком, карандашные рисунки.

Из нового - только портреты Насти в траурных рамках, такие же фотографии несли впереди траурных колонн, и яркие фигурки животных из «Киндер Сюрприза»: «Мы их из московского общежития забрали», улыбаясь, вспоминает Эдуард Бабуров – «Она любила повторять: съешь шоколадку - внутри подарок. А вот и журнал «Автоном» с ее статьями». Журнал издает «Автономное действие», которое главной целью провозглашает самоуправление и прямую демократию.

В анархическую организацию Настя вступила за день до гибели: «Она всегда самостоятельной была», - вспоминает Эдуард Федорович – «Даже в садик ходила сама, я же в полусотне метров позади шел».

В двухкомнатной квартире в центре Севастополя почти все напоминает о погибшей дочери. В углу большой комнаты висит школьный портрет, а в комнате Анастасии все осталось по-прежнему: на полках стоят книги по истории и работы авторов левого толка, бинокль с сохранившимся чеком, карандашные рисунки. Из нового – только портреты Насти в траурных рамках. Точно такие же несли впереди траурных колонн участники маршей против убийства активистов антифашистского движения. 

Январь 2011: московская акция в память о Анастасии Бабуровой и Станиславе Маркелове. CC avtonom.org.В комнате лежат и выпуски журнала «Автоном» со статьями Анастасии. Журнал издается организацией «Автономное действие», членом которой была журналистка. Главной целью «Автономное действие» провозглашает самоуправление и прямую демократию. 

Анастасия вступила в эту организацию за день до своей гибели: «Она всегда самостоятельной была, – вспоминает отец Анастасии, Эдуард Бабуров. – Даже в садик ходила сама, я же в полусотне метров позади шел».

Родители вспоминают, что дочка писала статьи регулярно – дважды в неделю, но о своих политических взглядах особенно не распространялась. «Конспиратор она была хороший, регулярно меняла номера телефонов, даже адрес своего проживания не говорила, – тяжело вздыхая, рассказывает мать. – Это вызывало раздражение! Мы же не знали, что она ходит на заседания судов по нацистским бандам, и что это были меры предосторожности».

На одном из сайтов прочла: «Русофобы отправились в ад», «Журналюшка сдохла в реанимации» и поразилась, что люди радуются таким событиям – раньше я такого не встречала»

«Обо всём мы узнали уже после её смерти. Я не могла успокоиться и читала в интернете всё, что было написано о Насте. У нас забрали единственное, как мы не могли с головой окунуться в то, чем она занималась?» – вспоминает Лариса Ивановна начало своего погружения в тему уличного противостояния националистов и антифа в нулевые.

«Я читала сайты националистических организаций: «Движение против нелегальной иммиграции» Поткина, «Формат 18» Марцинкевича, «Славянский союз» Демушкина – он стал «Славянской силой». На одном из сайтов прочла: «Русофобы отправились в ад», «Журналюшка сдохла в реанимации» и поразилась, что люди радуются таким событиям – раньше я такого не встречала».

«Доченька, а кто такие «антифа»?» 

«Впервые со словом «антифа» мы столкнулись в 2003 году, совершенно случайно», – признается Эдуард. «Лил проливной дождь. Настя пришла и снова ушла, а мокрый рюкзак оставила, – продолжает рассказ мать. – Я решила просушить его: вытряхиваю вещи, а среди прочего там маленькая брошюрка под названием «Красная книга антифа». В предисловии написано: «Сегодня за эту книгу в России могут убить», «Патриотизм как диагноз». Прочитала и ничего не поняла, я не могла воспринять написанное там как реальную ситуацию». 

«Мы не могли успокоиться, спрашиваем: «Настенька, а кто такие «антифа»? – говорит отец Насти. – А она только хитро улыбается. Вот тогда впервые и прозвучала фамилия Маркелов».

Наиболее резонансные дела адвоката и правозащитника Станислава Маркелова – дело полковника Буданова, защита потерпевших в «Норд-Осте», массовое избиение ОМОНом в Башкирии. Он не только защищал интересы антифашистов и родственников погибших, но и сам был активно вовлечен в движение. По воспоминаниям друзей Маркелова, адвокат отрицал авторство «Красной книги антифа», но всегда приносил с собой на левацкие мероприятия ее копии. 

2013: киевская акция в память о Маркелове и Бабуровой. (c) ukrafoto / Demotix. Освобождая стол от чашек с чаем, Лариса Бабурова показывает альбом с фотографиями и документами о жизни Анастасии. Мелькают бесчисленные дипломы и грамоты за первое место на всевозможных олимпиадах, вырезки первых газетных статей, стихотворения. Здесь же хранится и торжественная речь Насти к открытию Черноморского филиала МГУ, куда ждали приезда Владимира Путина. С детских фотографий смотрит девочка в аккуратном платьице, с длинными волосами. Это полная противоположность той девушке, какой ее запомнили московские активисты антифа: короткая стрижка, джинсы, рюкзак за спиной. «Изменилась Настенька, не узнать ее стало после Москвы» – говорят родители. 

Приехав в Москву, Анастасия поступила в МГИМО, параллельно изучала французский, английский и китайский. Спустя полтора года обучения она бросила учебу в МГИМО без объяснения причин: «Я поехал в Москву, надеялся восстановить дочку хотя бы на платное обучение, –рассказывает Бабуров. – А в деканате говорят: у нее почти все пятерки, нужно было лишь один экзамен досдать и ждем её на бесплатном».

«Настенька же в никакую, – вновь перебивает мужа Лариса Ивановна. – «Разговаривать не хочет, только и говорит: останусь на журфаке МГУ, и всё. Тяжело ей было в МГИМО, материально и морально. Трудно было в той среде: вокруг дети дипломатов, все друг друга давно знают. Наверное она чувствовала ущемление. Она как переехала в Россию, сразу с антифашистами подружилась, ей они ближе были! Первые уроки жизненной школы прошли в 90-ые – в Севастополе зарплату не платили годами, отопление по три года подряд не работало. Когда это все только начиналось, я растерялась: как нам жить? Купила дочке на месяц путевку в детский лагерь – там хоть кормили нормально».

Здесь же – торжественная речь Насти к открытию Черноморского филиала МГУ, куда ждали Владимира Путина: «Его все боготворили, родственники подарили книгу о президенте, дочка ею зачитывалась». Мелькают бесчисленные дипломы и грамоты за первое место на всевозможных олимпиадах, вырезки первых газетных статей, стихотворения.В одной из папок виднеются рисунки Анастасии: «Вот два вагона – это два года учебы в МГИМО, затем поворот на 90 градусов. Еще три вагона – три года в МГУ, – показывает найденный в общежитии рисунок Насти. – За последним разворотом – два последних года учебы в МГУ, они же и последние годы жизни». Дальше поезд упирается в тупик, рядом ружье и лицо журналистки.

«Доченька, если кто-то захочет напасть, то будешь лежать, умирать, и никто не поможет», – глядя в стол вспоминает Лариса Ивановна. – А она мне в ответ со слезами на глазах: «Мамочка, а ты думаешь, я долго жить буду!?» 

«Она в МГУ самбо занималась. Однажды приехав домой, показывала свои бицепсы, а я ей говорю: «Доченька, если кто-то захочет напасть, то будешь лежать, умирать, и никто не поможет», – глядя в стол вспоминает Лариса Ивановна. – А она мне в ответ со слезами на глазах: «Мамочка, а ты думаешь, я долго жить буду!?»

Убийцы с идеологией. И покровителями 

Перед матерью Анастасии лежат папки со всеми расшифровками прослушки квартиры нацистов. Она внимательно изучала свидетельские показания Никиты Тихонова и его гражданской жены Евгении Хасис, данные в ходе судебного процесса над ними.

«Убийцами могут быть маньяки и люди с идеологическим убеждениями: первые убивают всех, а у фашистов есть идеологическая подоплека», – взволнованным голосом говорит она, перебирая распечатки.

Наиболее яркие моменты подчеркнуты цветными маркерами – они вошли в основу выступления матери на процессе в 2011 году: «Я никогда не поверю в их нынешнее раскаянье, навсегда проклинаю убийц, организаторов и заказчиков. Их раскаяние никому и не нужно – Насти больше нет».

2010: Евгения Хасис в Басманном суде. (с) Андрей Стенин / VisualRIAN.В ноябре 2014 года, в ходе процесса по делу БОРНа, Тихонов и Хасис заявили о причастности сотрудников Администрации Президента и Ильи Горячева, лидера «Русского образа», к организации убийств. Илью Горячева, товарища Тихонова и одного из лидеров радикальных националистов, летом 2015 года суд приговорил к пожизненному заключению. Вместе с 33-летним Горячевым Тихонов с 2004 года издавал одноименный журнал. «Концепцию «Русского образа» я еще до суда читала», – говорит мать журналистки. 

На вопрос о том, что она думает о связях националистов и Кремля, Лариса Бабурова допускает, что могло быть сотрудничество и с Администрацией Президента. «Вот эти двое потерлись там, спичрайтерами поработали, почувствовали, что могут сами выполнять такую работу – в России все надеются чем-то руководить. Александр Поткин, лидер ДПНИ, в частности, утверждал, что Тихонов готовил выступления чуть ли не для министра финансов Бориса Федорова и спикера Госдумы Бориса Грызлова. Горячев же работал в отделе по связям с общественностью на телеканале «Спас». 

Покаяние или лицемерие?

В окне сквозь тучи пробивается зимнее солнце. Наш разговор заходит о признаниях убийц Анастасии и Станислава Маркелова, данных ими на процессе по делу БОРНа.

«Хасис говорит: «Как жаль, что с ними связалась, как жаль погибших» – но это такое лицемерие, – строго произносит отец Анастасии. – Евгения ведь заводила! Тихонов решился отменить очередное нападение из-за ночной бессонницы. Он сказал: «Ты знаешь какой я перед «мутками». Я не могу заснуть, а завтра мне опять рано вставать, у меня ответственный день. Я не засну, отменю все на завтра». А Хасис в ответ заявила: «Всем найду замену. Дайте мне сто моих патронов, и я уйду»».

Родители Анастасии Бабуровой уверены, что Тихонов дал признательные показания под влиянием отца – отставного офицера спецслужб, обрисовавшего «перспективы сгнить в тюрьме». А так Никита пошел на сделку со следствием, и ему пойдут навстречу. Может, переведут в место потеплее, чем заполярная колония «Харп», заработал себе дополнительное одеяло».

Евгения Хасис на сайте группы поддержки так заявила о своих мотивах: «Я буду давать показания по этому делу в рамках моей осведомленности. Я стала свободной». Позднее она добавила: «Это не борьба против Ильи или Администрации Президента. Смешно, ей Богу. Моя борьба совсем другая. Борьба с самой собой в поисках ответов на вопросы, которые доставляют саднящую боль, которая, словно лезвием бритвы, разделяет жизнь на «до» и «после»». 

«Хорошо, что ее помнят. Эти акции в память о Насте и Стасе поддерживают нас»

«Адвокаты Горячева убеждают, что раз он дал показания на Тихонова и Хасис, то теперь у них появился удобный случай отомстить и дать ответные показания, – рассказывает Лариса Ивановна. – Но ведь Сергея Голубева никто не тянул за язык и не требовал показания конкретно на Горячева!». 32-летний Голубев больше известен под кличкой «Опер». Ранее он был известен как координатор сети ультраправых музыкантов Blood & Honour («Кровь и честь»). Своё название организация получила в честь аналогичного нацистского лозунга «Blut und Ehre».

Во время процесса 2011 года «Опер» рассказал, что за несколько дней до убийства Маркелова и Бабуровой Илья предупредил, что «в ближайшие две недели что-то произойдёт, могут быть облавы». Националист порекомендовал всем исчезнуть. Сам Горячев так и сделал: на момент гибели Станислава и Анастасии у него было алиби – он отдыхал в Сербии. 

Лариса Ивановна, провожая до остановки и рассказывая о районе, где они с мужем живут, подводит итог нашему разговору: «В этом дворе Настенька любила играть. А здесь мы проводили свадьбу Анастасии, а тут – Владимирский собор, здесь похоронен Нахимов, дочку здесь же отпевали. Хорошо, что ее помнят. Эти акции в память о Насте и Стасе поддерживают нас».