Елена Мисюрина. Источник: misyrina-help.ruДва года лишения свободы – приговор, вынесенный московскому гематологу Елене Мисюриной, небывалым образом всколыхнул медицинское сообщество. Российские врачи, несогласные с решением суда, проявили такую солидарность, что общественная кампания в ее поддержку дошла, в буквальном смысле, до самого верха: высказаться по этому делу вынуждены были и вице-премьер правительства, и пресс-секретарь президента. Но повлияет ли это резонансное дело на работу российского следствия — вопрос открытый.

Процедура "со злым умыслом"

Обвинительный приговор гематологу Елена Мисюриной был вынесен 22 января 2018 года. А началась эта история в 2013 году: тогда Мисюрина работала в частной клинике "Генотехнология", куда июльским утром обратился Александр Бобков, которому требовалось выполнить трепанобиопсию (метод диагностики гемобластозов, заключающийся во взятии кусочков костного мозга и костной ткани для гистологического исследования).

У 55-летнего мужчины на тот момент имелись три серьезных заболевания: рак предстательной железы, несахарный диабет и миелофиброз с переходом в стадию острого лейкоза. Через час после процедуры пациент покинул клинику и отправился на работу. Вечером того же дня он поступил в клинику крупной медицинской сети "Медси" с диагнозом "острый аппендицит". У мужчины были выявлены признаки внутреннего кровотечения, он был прооперирован, но через три дня скончался.

О смерти пациента Мисюрина узнала только спустя год, когда на ее имя пришел запрос из Следственного комитета

О смерти пациента Мисюрина узнала только спустя год, когда на ее имя пришел запрос из Следственного комитета. Еще через год – в январе 2015 года – против нее возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 109 УК РФ. Затем, когда срок давности истек, статью переквалифицировали на более "суровую" — ч. 2 ст. 238 УК РФ "выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности".

С 2015 года врач находилась под подпиской о невыезде. А 22 января 2018 года суд приговорил ее к двум годам лишения свободы в колонии общего режима, Мисюрину отправили в СИЗО прямо из здания суда. Судья счел, что пациент погиб, поскольку гематолог провела процедуру трепанобиопсии ненадлежащим образом, повредив кровеносные сосуды. Родственники погибшего также потребовали 17 млн рублей в качестве компенсации морального вреда. Предъявлен ли аналогичный иск к компании "Медси", которая проводила операции, неизвестно: в сети клиник не знакомы с материалами дела. Пресс-служба компании также пояснила, что у них "нет и не может быть позиции по существу уголовного дела”.

Большая битва

Как только врачи узнали от коллег и мужа Мисюриной о вынесении приговора, в социальных сетях развернулась кампания в поддержку врача. Медики акцентировали внимание на двух основных пунктах: весьма спорных, по их мнению, основаниях для установления причинно-следственной связи между проведением трепанобиопсии и смертью пациента, а также неоправданно жестком приговоре — уголовный срок за возможную ятрогению (ухудшение физического состояния, не намеренно спровоцированное медицинским вмешательством).

Эта реакция вполне ожидаема: Мисюрина признанный профессиональным сообществом специалист. С 2014 года она возглавляет гематологическую службу в московской городской больнице №52, в которой создала отделение трансплантации костного мозга. Всего в структуре московского департамента здравоохранения с учетом городской больницы №52 два таких отделения. Первых пациентов для проведения этих высокотехнологичных операций в больнице планировалось принять в марте текущего года.

Врачи начали заменять свои фотографии в фейсбуке на портрет осужденного гематолога и ставили хэштег #яеленамисюрина, создали группу в ее поддержку, в которой числятся почти 4500 человек и запустили аналогичный сайт. На сайте change.org объединение медиков "Лига защиты врачей" разместила петицию с требованием пересмотра уголовного дела, которую подписали почти 86 тысяч человек. Врачи и пациенты с гемобластозами или онкозаболеваниями также начали активный сбор подписей и передали их в Администрацию президента, Верховный суд, Генпрокуратуру.

Источник: В поддержку Елены Мисюриной / Facebook.Защита Мисюриной подала апелляционную жалобу на решение суда первой инстанции и ходатайство об изменении меры пресечения — адвокаты просили выпустить гематолога из СИЗО до вынесения окончательного приговора. А спустя неделю за врача заступился департамент здравоохранения. В этот же день, выступая на клинико-анатомической конференции перед врачами, вице-мэр Москвы по социальным вопросам Леонид Печатников заявил, что "по-видимому, произошла чудовищная ошибка" и пообещал предоставить гематологу "самых лучших адвокатов". 29 января "крайнюю озабоченность" делом врача в Twitter выразил и мэр Сергей Собянин, отметив, что "такие дела должны рассматриваться максимально корректно и объективно".

Гематолога публично поддержали главврачи московских больниц, Национальное гематологическое общество отправило обращение к Президенту Владимиру Путину, в Госдуму и Общественную палату, члены Президентского совета по правам человека (СПЧ) выступили за пересмотр приговора, к кампании подключились депутаты Госдумы и сенаторы. На эту тему высказались министр здравоохранения Вероника Скворцова, вице-премьер Ольга Голодец и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, попросивший чиновников не нагнетать ситуацию.

В понедельник, 5 февраля, Мосгорсуд удовлетворил ходатайство защиты об изменении меры пресечения: спустя две недели Мисюрину выпустили из СИЗО под подписку о невыезде.

"Со следующей недели я планирую выйти на работу. Надеюсь, через 2-3 недели нам все же удастся открыть отделение трансплантации костного мозга – мы должны запустить вентиляцию и оформить окончательно лицензию", — рассказала oDR на следующий день после освобождения Мисюрина и поблагодарила всех за поддержку. Когда состоится апелляционное заседание суда по самому приговору, неизвестно: врач отметила, что "прогнозы дают разные — от двух недель до шести месяцев".

Тем временем опубликованные 12 февраля выдержки из мотивировочной части решения суда проливают свет на ранее неизвестные подробности. Так, процедура биопсии, по мнению Черемушкинского суда, была проведена Мисюриной "с нарушением методики, тактики и техники". Однако претензии есть и к "Медси": в заключении экспертизы есть ряд замечаний к процедуре вскрытия, а также указано, что "правильно установленный диагноз при поступлении пациента в стационар и своевременное оперативное вмешательство могли предотвратить летальный исход".

Повод возбудиться

Вне зависимости от того, каким будет окончательный приговор, дело против Мисюриной не осталось незамеченным и заставило врачебное сообщество задуматься о правовой базе и практике уголовного преследования медиков в случае смерти пациентов. Юристы и врачи, с которыми беседовал корреспондент oDR, связывают этот процесс с так называемой "ятрогенной кампанией": осенью прошлого года глава следственного комитета (СК) Александр Бастрыкин предложил ввести в Уголовный кодекс специальную норму, предусматривающую ответственность за врачебные ошибки и ненадлежащее оказание медицинской помощи. Кроме этого, Бастрыкин поручил ведомству принять меры, направленные на повышение качества расследования таких дел.

С этого момента количество уголовных дел, связанных с оказанием медпомощи, действительно выросло. По данным СК, в 2017 году было рассмотрено 6050 заявлений, по которым следователи возбудили 1791 уголовное дело. В сентябре 2016 года Бастрыкин упоминал, что за первое полугодие того же года в следственные органы поступило 2516 сообщений о врачебных ошибках и ненадлежащем оказании медпомощи - тогда было возбуждено 419 уголовных дел.

Александр Бастрыкин. Фото CC BY 4.0: Wiki Commons."Дело Елены Мисюриной является составной частью общего тренда повышения интереса правоохранительных органов к медицинским работникам, который устойчиво наблюдается на протяжении последних трех-пяти лет, — поясняет oDR управляющий партнер адвокатской группы "Онегин" Ольга Зиновьева. - Дело очень наглядно демонстрирует безграмотное применение к медицинским работникам статьи УК, которая была введена законодателем в текст кодекса совершенно не для такой категории преступлений".

В большинстве случаев дела против медицинских работников возбуждаются по ст. 109 - причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Но Мисюрину осудили по ст. 238, особенность которой — наличие у подозреваемого прямого умысла на допущенное нарушение. "Иными словами, следствие и гособвинение должно доказать суду, что врач умышленно допускал нарушение каких-либо специальных, вмененных ему нормативным образом правил, — объясняет Зиновьева. — Состав статьи 238 подразумевает то, что врач знает о неких правилах (в данном контексте - выполнения манипуляции), однако умышленно допускает их нарушение, пренебрегая возможным наступлением неблагоприятных последствий и рассчитывая на то, что они не наступят. Разумеется, случаи умышленного нарушения врачом правил есть, но крайне редки".

Дело Мисюриной вполне типично для современного правоприменения

Адвокат констатирует, что дело Мисюриной вполне типично для современного правоприменения, но в то же время указывает, что точка зрения следствия и обвинения в подобных случаях "разделяется судами не всегда". В качестве примера эксперт приводит кейс из Санкт-Петербурга, где суд не так давно оправдал анестезиолога-реаниматолога, обвиняемого по такому же составу: в 2016 году скорая помощь доставила в роддом №1 пациентку с преэклампсией, для естественных родов врачи были вынуждены сделать эпидуральную анестезию. При ее проведении, как пишет "Доктор Питер", в поясничном пространстве женщины остался кусочек катетера, завязанный узлом. Пациентке пришлось сделать кесарево сечение, а после перевести ее в специализированное нейрохирургическое отделение НИИ скорой помощи им. Джанелидзе и извлекать катетер хирургическим путем. Состояние женщины стабилизировалось через месяц, младенец родился здоровым.

"В приговоре судья указал на недоказанность умысла врача на само нарушение процедуры и на необходимость наличия именно такого умысла для правильной квалификации деяния", - отмечает Зиновьева. При этом адвокат не разделяет возмущения врачей по поводу применения 238 статьи в целом и напоминает про уголовное дело, возбужденное из-за смерти балетмейстера Мариинского театра в стоматологическом кресле.

В 2016 году балетмейстер Сергей Вихарев обратился в клинику доктора Лившица в Петербурге по поводу имплантации зубов. Ему ввели анестетик для общего наркоза, после чего его самочувствие резко ухудшилось, а спустя 30 минут реанимационных мероприятий мужчина скончался. СК и Роспотребнадзор в результате проверки выявили, что клиника не имела лицензии на анестезиологию и реаниматологию. Поэтому заключила договор на оказание соответствующих услуг с ООО "Центр интегративной медицины – ИнАлМед" в собственных помещениях, но у последней не было лицензии на оказание этих услуг на выезде.

Клинику оштрафовали на 200 тысяч рублей, в ноябре 2017 года СК возбудил уголовное дело по ст. 238. "То есть медицинская организация, не имея лицензии на применение общего наркоза и не имея технической возможности оказания реанимации при осложнениях общей анестезии, тем не менее, умышленно оказывала медицинские услуги подобного рода, рассчитывая, что неблагоприятные последствия не наступят. И в данном случае квалификация деяния по ст. 238 УК РФ является абсолютно верной, - отмечает Зиновьева. - Поэтому не уголовный кодекс плох, а лица, его безграмотно толкующие и применяющие".

Игры в справедливость

Доцент кафедры судебной медицины и медицинского права МГМСУ им. И. А. Евдокимова Иван Печерей отмечает, что столь широкий резонанс дело Мисюриной получило по совокупности причин. "Во-первых, реальный срок, в то время как большинство приговоров врачей условны. Вина доктора, исходя из доступных материалов, не доказана, - отмечал он на онлайн-конференции портала Право-мед. - Второе — страх врачей за свое будущее: они понимают, что никак не защищены при осуществлении своей профессиональной деятельности и будут нести уголовную ответственность за возможные медицинские ошибки – ситуацию, в общем говоря, типичную для оказания медпомощи. Все ошибаются. Еще один момент - это, как велось следствие: оно шло пять лет, изначальная статья была заменена на более тяжелую. И на мой взгляд, с единственной целью – чтобы доктор получила реальный срок". По мнению Печерея, дело Мисюриной может быть переквалифицировано на ст.109, а приговор смягчен – реальный срок заменен условным.

Управляющий "Центром медицинского права" Алексей Панов настроен более пессимистично: "Есть интерес СК – борьба с ятрогенными преступлениями. Да, дело приобрело колоссальный резонанс, прокуратура заявила, что выводы судебно-медицинских экспертиз противоречат друг другу, а собранные доказательства не позволяют сделать однозначный вывод о доказанности вины врача. Но этот "плач Ярославны" может не помочь, если существует стратегическая поддержка со стороны высокопоставленных руководителей по, скажем так, мотивированию врачей на надлежащее оказание медпомощи, - пояснил oDR Панов. - Мне представляется, что обвинительный приговор будет, но с уменьшением срока. Политические игры бывают выше здравого смысла".

Эксперт обращает внимание еще на несколько деталей: "Не думаю, что подобный всплеск мог произойти в Омске или Ярославле, только в столице. Не исключено, что были затронуты какие-то интересы, из-за которых обратили внимание на медицинское сообщество – возможно, связанные с оказанием платных медицинских услуг, а возможно, связанные с деятельностью СК. Политики подхватили эту историю, потому что в марте выборы, а врачи бюджетных учреждений – это электорат".