5 января 2022 года житель Алматы Косай Маханбаев, как и тысячи других жителей, был на площади Республики.

Шел четвертый день протестов, которые начались 2 января в Жанаозене и вскоре перекинулись на другие города, в том числе на Алматы. Требования демонстрантов касались уже не только снижения цен на газ, но и социальных, политических и экономических аспектов. Основным же лозунгом стал призыв “Шал, кет!” (Старик, уходи!) – требование полностью отстранить от власти Нурсултана Назарбаева. Поначалу мирная демонстрация вскоре переросла в захват акимата (городской администрации) и резиденции президента. Власти объявили чрезвычайное положение в стране и направили сотрудников силовых подразделений на подавление беспорядков. Начались уличные бои.

Когда по протестующим начали стрелять, Косай находился недалеко от забора спортивной базы ЦСКА. Он вспоминает, что побежал и увидел, как на тротуар возле Центрального государственного музея упал раненый мужчина. Он попытался поднять его вместе с другим прохожим. В этот момент в Косая попало три пули: первая – в тазобедренный сустав, вторая – в ляжку левой ноги, а третья – в левую стопу.

Маханбаев начал терять сознание, но помнит, что мимо проезжала "Газель", загруженная ранеными и убитыми, в которую положили и его. Затем его привезли в челюстно-лицевую больницу. Там, на столе, рядом с ним лежали еще двое раненых, а на полу – крупный мужчина лет сорока. Все они были в крови.

Косаю наложили швы и сделали обезболивающий укол. Первичную помощь оказывала медсестра, а врачи были заняты тяжелоранеными. После этого его отправили в городскую больницу № 12. Там он запомнил чей-то голос: "Мертвых сюда, экстренных – в реанимацию, а этих – сюда".

В больнице Косаю сделали рентген, наложили швы на разорванную стопу, взяли анализы и позже перевели в палату. В палате пациенты смотрели сюжеты местных телеканалов – по телевизору говорили о террористах, напавших на город. Время от времени Косай расспрашивал медперсонал: "Что происходит? Поступают ли раненые?". Медсестры, по словам Косая, отвечали, что такого наплыва пациентов не было даже в разгар пандемии коронавируса – и что поступает много молодых мужчин в возрасте 20-25 лет. Помимо раненых, в больничный морг привозили и покойников.

8 января, три дня спустя, в его палату ворвались мужчины в масках и с автоматами. С ними был человек в гражданской форме – по всем признакам, сотрудник Комитета национальной безопасности Казахстана (КНБ), а также медсестра, которая, по словам Косая, говорила силовикам: "Вот они. Вот, их забирай!"

Маханбаева скинули с кровати и начали бить – руками, ногами и прикладами автоматов. Медперсонал видел это, но никак не отреагировал.

Из палаты вывели двоих – Косая и еще одного мужчину. В коридоре их продолжили бить. Косай достал таспих, и увидевший это боец Спецотряда быстрого реагирования (СОБР) сказал ему: "Раз ты мусульманин, надень олимпийку". Это был последний добрый жест со стороны полиции. После этого Косаю сказали: "Иди". Но ходить он не мог, тогда ему приказали ползти.

Когда Маханбаев заполз в лифт, боец СОБРа обыскал его и забрал 12 тыс. тенге. Затем Косая бросили в автозак. За время поездки его раз десять ударили прикладом автомата по голове, приговаривая, что в любой момент могут убить. К тому времени уже действовал приказ президента Токаева стрелять на поражение без предупреждения.

Во дворе следственного изолятора задержанных вытащили из автозака и положили на асфальт. Некоторые были без одежды. Одному из них Косай отдал олимпийку.

"СОБРовцы были в масках, кнбшники – без масок. Если будет очная ставка, мы всех их узнаем. Они были с автоматами АК-47 и пистолетами Макарова. Нас долго возили, где-то два часа. Вечером, уже в СИЗО, нас раздели, положили голыми на бетон и начали бить. И до 12 числа не переставали – били, издевались, морили голодом первые два дня, никакой квалифицированной медицинской помощи", – вспоминает в разговоре с oDR Косай.

Маханбаев – далеко не единственный, кого раненным забрали из больницы и пытали. С десятками людей по всему Казахстану произошла та же история.

В Коалицию неправительственных организаций против пыток на 31 октября поступило 190 сообщений о пытках и других видах противоправного обращения во время январских протестов. Из них в Алматы, крупнейшем городе страны, было 46 обращений. В следующие месяцы после переросших в беспорядки протестов в стране открыли более 200 уголовных дел по заявлениям о пытках. В ноябре 2022 года 80% из них закрыли. Среди них дело Косая Маханбаева.

Правозащитники отмечают, что большинство расследований проводятся ненадлежащим образом:

"Коалиция по-прежнему констатирует, насколько нетщательно, без всякого стремления выявить и привлечь к ответственности виновных и возместить вред пострадавшим проводятся расследования по пыткам или другому противоправному обращению", – говорится на сайте Коалиции.

"Следствие ссылается на отсутствие видеозаписей"

Заявившие о пытках в течение нескольких месяцев пикетировали здание городской прокуратуры Алматы, требуя надлежащего расследования. Тогда на многих из них еще были следы пережитого в январе: они ходили в прокуратуру на костылях.

Летом, во время одной из таких акций, полиция задержала Маханбаева, посчитав его организатором незаконного митинга. Его вернули в следственный изолятор – тот самый, где он пережил побои и пытки. Теперь Маханбаева обвиняют в участии в массовых беспорядках.

По словам уполномоченной по правам человека Эльвиры Азимовой, большую часть уголовных дел по пыткам закрыли из-за отсутствия доказательств:

"Дело не в том, что заявления о пытках не соответствуют действительности. Проблема именно в доказательной базе. Если дела закрываются – значит, доказательств оказалось недостаточно. Мы неоднократно поднимали этот вопрос перед Генеральной прокуратурой".

Адвокат Айнара Айдарханова представляла интересы четырех заявивших о пытках в январе, в том числе Маханбаева. В разговоре с oDR она рассказала, что ссылка на отсутствие видеодоказательств – главный аргумент в пользу закрытия дел. Не помогает даже то, что заявившие о пытках опознали своих мучителей и указали на них.

"Один мой подзащитный опознал нескольких сотрудников конвойной службы департамента полиции. С ними мы провели очные ставки. Мало кто этого добился. Еще были две очные ставки с прокурорами, которые в те дни находились в стенах учреждения. Конечно, все отрицают свою причастность. Следствие ссылается на отсутствие видеозаписей", – говорит Айдарханова.

Адвокат не раз заявляла отводы следователям, потому что силовиков, на которых указывали подзащитные, допрашивали в качестве свидетелей, хотя это не соответствует процедуре:

"Они продолжили работать в правоохранительных органах. Если бы следствие было действительно заинтересовано в установлении виновных в пытках лиц, то они могли бы восстановить все видео в СИЗО (видеокамеры находились в коридорах). Ведь видеозаписи с камер в районе площади и резиденции восстановили", – недоумевает Айдарханова.

Одно из немногих видеодоказательств, подтверждающих свидетельства заявивших о пытках, опубликовал "Азаттык". На видео бойцы СОБРа ведут людей на костылях в автозаки.

Другое доказательство того, что раненных и недолеченных вывезли из больниц – документ, подписанный исполняющим обязанности главного врача алматинской больницы скорой помощи.

Его автору oDR показал адвокат Галым Нурпеисов, представлявший интересы 30-летнего Нуртая Кажгалиева, который получил огнестрельное ранение, а затем заявил о пытках. В ответе больницы на запрос адвоката утверждается, что "жизнеугрожающего состояния при переводе не было", но "пациент нуждался в долечивании".

Несмотря на это, Кажгалиева вывезли в присутствии сотрудника департамента Комитета национальной безопасности (ДКНБ) вместе еще с шестнадцатью пациентами. Ответ врача совпадает с рассказами заявивших о пытках – в больничные палаты врывались спецназовцы во главе с сотрудником КНБ.

По словам адвоката Айдархановой, еще одна проблема – это панибратство между сотрудниками Антикоррупционной службы, которым поручили расследовать пытки, и подозреваемыми силовиками: "Я лично видела, как сотрудники Антикора по-свойски общаются с подозреваемыми полицейскими".

Адвокат Жалгас Сапарханова представляла интересы 13 человек, заявивших о пытках. 12 из этих уголовных дел закрыли. Мотив тот же: отсутствие состава преступления.

"Их избивали, сломали ребра, пальцы. Мои подзащитные указывали на СОБР и полицейских. Все мои клиенты говорили, что могут узнать своих истязателей, включая бойцов СОБРа, потому что некоторые из них были без масок".

Глава Антикоррупционной службы Олжас Бектенов в марте заявил, что "многие заявители указывают на полицейских, которые были в масках и касках, то есть они даже не видели их лиц и не знают имен".

"Работа осложняется тем, что многие камеры не функционировали либо были повреждены в ходе самих беспорядков. Большинство заявителей подозреваются в активном участии в массовых беспорядках. Не может исключаться версия, что эти травмы могли быть получены непосредственно в уличных беспорядках", – утверждал тогда глава Антикора.

Сегодня, по данным Коалиции НПО против пыток, уголовные дела против силовиков закрыты в 11 из 14 городов, из которых к правозащитникам поступили обращения.

Одно из немногих дошедших до суда – дело 23 потерпевших в Талдыкургане, которые обвинили в пытках местных полицейских. По их словам, им ломали ребра и пытали раскаленным утюгом. Следы от прижигания на своем теле еще в январе показал 37-летний Азамат Батырбаев – на нем видны ожоги и гематомы.

Не новый Казахстан

Доказать пытки или превышение полномочий со стороны силовиков в Казахстане удается крайне редко – и январские события не исключение, а правило. По данным мониторингового проекта Ranking.kz, в 2017-2022 годах в производстве ежегодно находилось в среднем 736 уголовных дел по пыткам, 85% из них прекратили.

Статистика госорганов по пыткам при этом отличается от цифр независимых правозащитных организаций.

"Например, по данным Комитета правовой статистики и специальных учетов Генеральной прокуратуры, в 2020 году в Казахстане было зарегистрировано 63 уголовных дела по статье "пытки". В то же время в Коалицию НПО Казахстана против пыток за этот период поступило 225 жалоб на жестокое обращение с подозреваемыми и осужденными гражданами (данные за 2021 год недоступны). Разница в данных надзорного органа и НПО – существенная, в 3,5 раза", – пишут аналитики.

Концепция "Нового Казахстана", озвученная президентом Токаевым, отдавшим в январе приказ стрелять на поражение без предупреждения, вызывает массу вопросов у правозащитников.

Директор Казахстанского международного бюро по правам человека Евгений Жовтис занимается темой пыток почти 30 лет. В разговоре с oDR он подчеркнул, что пытки всегда были "болезненной темой" для государства:

"Мы занимаемся темой пыток с 93 года. Десять лет у нас ушло только на то, чтобы власти просто признали, что пытки есть. Раньше это слово даже не произносили. По пыткам дела не возбуждали, была формулировка – незаконные методы ведения дознания и следствия", – говорит правозащитник.

По его словам, честному расследованию мешает то, что все данные по пыткам находятся в распоряжении самих силовиков:

"Тут принципиально важен доступ к видеокамерам, чтобы понимать обстоятельства произошедшего. Нам никакого доступа не дали. Нет никакого сотрудничества между правозащитниками и теми, кто ведет расследование и имеет доступ к документации".

В службе уголовного преследования Генеральной прокуратуры утверждают, что на сегодняшний день за применение пыток в отношении задержанных во время январских событий подозреваемыми признаны 29 сотрудников правоохранительных органов: 17 сотрудников МВД и 12 работников КНБ. Под стражу взяли только семерых.