Евгений Селин. Источник: facebook.В 2014 году у Евгения Селина из Донецка был свой бизнес, машина и квартира, которую он купил на собственные средства. Помимо работы, он занимался общественной деятельностью, отстаивал права наркозависимых и общался с представителями министерства здравоохранения Украины.

Евгений вспоминает, что за несколько лет до этого его жизнь была совсем другой: "Было так: полоса белая, полоса черная, но, в основном, полосы были черные. Я плотно сидел на игле, употреблять начал с 13 или 14 лет. Сначала мы мальчишками искали или воровали мак с чужих огородов — это было в Орловской области, где я тогда жил, мак там везде растет. Зимой было сложнее, приходилось больше воровать. Потом я переехал в Украину и стал употреблять метадон в кристаллах. Как жил? Когда употребляешь, ты постоянно ищешь или деньги, или наркотик. Или колешься - укололся и уснул. Вся жизнь".

В 2008 году жизнь Евгения стала меняться: в Украине стартовала программа заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ), спонсором которой выступил "Глобальный фонд". Верховный совет Украины признал, что стандарты "отвечают законодательству" еще в 2004 году, и тогда же появились первые пробные сайты (пункты, где выдают препарат - чаще всего, больницы) в Херсоне и Киеве.

Попрощаться с ломкой

В Украине был и остается высоким уровень ВИЧ-инфицированности: 0.5% населения живут с ВИЧ, из них 60% - это потребители инъекционных наркотиков. Считается, что заместительная терапия помогает снизить рост числа заболевших ВИЧ, так как наркопотребитель вместо инъекции уличных наркотиков (психоактивных веществ, изготовленных кустарно или медицинских препаратов, используемых не по назначению) будет принимать фармацевтические препараты "Метадол" (действующее вещество – метадон) или "Эндок" (действующее вещество – бупренорфин).

На терапии нет синдрома отмены - "ломки" - и нет эйфории. Как правило, пациент приходит в назначенное время на сайт, получает стакан с жидкостью, содержащей препарат, выпивает и уходит. Наркопотребителю больше не нужно искать наркотик, у него исчезают проблемы с законом и появляется личное время, которое он раньше тратил на поиск наркотика или денег.

Принять участие в программе могут те, кто регулярно употребляет опиоидные наркотики (например, героин) больше трех лет. Другие показания к участию в программе - беременность и тяжелые хронические заболевания, в том числе ВИЧ. Когда наркопотребитель решает стать участником ЗПТ, он оформляет заявку, подписывает "информационное соглашение", в котором обязуется не перепродавать препараты, сдает анализы и идет на прием к наркологу.

"А что ты хотела? Всю жизнь кайфовать? Вот сейчас и расплачиваешься"

Итоговое решение выносит мультидисциплинарная комиссия: два врача, соцработник и руководитель проекта. Когда пациент начинает лечение, дозы ему постепенно повышают, чтобы препарат полностью заместил уличный наркотик. Первые эффекты от лечения появляются уже через три месяца: большинство опрошенных пациентов отмечают, что после начала терапии улучшилось их физическое и психологическое состояние, стали налаживаться социальные связи. Через некоторое время, если пациент полностью отказался от уличных наркотиков и готов прекратить терапию, начинают медленное снижение — постепенно человек прекращает принимать любые вещества. Обычно это занимает несколько лет. Сейчас в Украине действуют 176 сайтов ЗПТ, на которых числятся 9806 пациентов.

Евгений подал заявку на участие в программе сразу же, в 2008 году: "Постепенно жизнь начала меняться. Колоться я сразу перестал. Потом наладились старые связи, знакомые видели, что я уже другой человек, мне снова стали доверять. Я организовал свой строительный бизнес, мы занимались малыми архитектурными формами: ларьками и небольшими торговыми комплексами. Продавали такие постройки коммерсантам - это было очень выгодно, и зарплата у меня была по донецким меркам очень хорошая. Я смог купить себе квартиру, машину", - вспоминает он.

Клиенты переселенческой программы "Альянса". Фото: Наталья Кравчук, Сергей Крылатов. Все права защищены.Метадоновая терапия практикуется во всех странах Евросоюза, а также в США, Индии, Камбодже, Китае. Общая численность пациентов, получающих терапию - 1,3 млн человек. В России же программа запрещена. Главный нарколог РФ Евгений Брюн прокомментировал оDR, что "метадоновая терапия – это бизнес", и в России подобных программ не будет.

Жизнь без терапии

Как только Крым был аннексирован Россией, власти еще раз продемонстрировали неприятие заместительной терапии — пациентам резко снизили дозы, а потом и вовсе остановили терапию. Препараты, остававшиеся на сайтах, сожгли.

Анастасия (просила не указывать настоящее имя и город проживания) вышла из тюрьмы в 2007 году, ей было 29 лет. В 2012 году девушка начала принимать метадон, смогла устроиться на работу по специальности – преподавателем английского языка. Она обеспечивала себя и семилетнюю дочь, ухаживала за матерью. Для таких людей, как Анастасия, отмена терапии была равносильна катастрофе: она и другие опрошенные oDR пациенты не хотели возвращаться к уличным наркотикам, терять работу и семью, но боялись неизбежного синдрома отмены. Российские же власти уверяли, что никого не бросят и всем помогут.

Наталья из Севастополя принимала опиодные наркотики 25 лет, на медкарте у нее стояла цифра "1" – она была первой, кто начал получать терапию на полуострове: "За те пять лет, что мы принимали метадон, мы одомашнилиcь. Перестали быть уличными наркоманами. Отмена ЗПТ весной 2014 происходила жестко, больно, страшно. Я легла в психоневрологический интернат, полежала там дней 10 и просто ужаснулась от препаратов, которые только затуманивали сознание, но не снимали ломку, не помогали справляться со страхом и болью. Я сильно поранила правую сторону тела во время ломки об острую сетку кровати и когда подошла к медсестре за помощью, она мне ответила, мол, ну, а что ты хотела? Всю жизнь кайфовать? Вот сейчас и расплачиваешься".

"После отмены терапии бывшим пациентам выдавали минимальное количество обезболивающего и снотворного"

Наталья написала отказ от госпитализации, вышла из больницы и стала принимать уличные наркотики. Вскоре местные врачи предложили ей поехать на лечение в Москву – в 2014 году бывшим пациентам терапии очень быстро оформили российские паспорта, поэтому многие смогли уехать в Россию. Она одна из немногих, кому помогли. Сейчас Наталья не употребляет наркотики.

Александр, пациент программы, живший в Севастополе, в интервью сотруднику Фонда имени Андрея Рылькова рассказал, как именно происходила отмена терапии на полуострове. Дозы вещества пациентам снижали очень резко, в больницах не хватало самых базовых препаратов. При этом для тех, кто смог лечь в больницу, заплатив 5000 гривен (порядка 15 000 рублей по курсу ЦБ на июнь 2014 г.), находилось все, даже запрещенный "Эндок" (бупренорфин): "А другие люди, которые заплатили меньше, по 1500 гривен - у них этого не было. Им не хватало, они сидели возле кабинетов, плакали, стучали….". После отмены терапии бывшим пациентам выдавали минимальное количество обезболивающего и снотворного. Надеясь получить медицинскую помощь, пациенты приезжали в Симферополь, но в больницах не хватало мест.

Кроме неадекватного лечения, наркопотребители в Крыму столкнулись с давлением со стороны властей. Анастасия пересказывает свидетельства своих знакомых: "Люди приходили на сайт и вставали около кабинета, где выдают препарат. Пока свои личные данные не скажешь, в кабинет не пройдешь".

Это совпадает с выводами французской группы "Помпиду" по сотрудничеству в борьбе со злоупотреблением наркотиками и их незаконным оборотом. В докладе, опубликованном в 2014 году, эксперты поясняют, что после того, как полуостров стал частью России, к наркопотребителям стали приходить домой полицейские; были также зарегистрированы случаи нарушения медицинской тайны. Достоверно известно об одном человеке, которого уволили с работы, когда работодатель узнал, что его сотрудник – пациент ЗПТ.

Вынужденный переезд

Анастасия к уличным наркотикам возвращаться не хотела, а на помощь в Крыму не надеялась, поэтому сразу же уехала в Днепропетровск - продолжать терапию. Таких, как она, согласно отчету ОБСЕ - около 100 человек. Среди крымчан есть и те, кто как и Наталья, ездили на лечение в Россию. Всего, по словам помощника министра здравоохранения Татьяны Клименко, 113 человек из 806 пациентов, участвовавших в программе ЗПТ.

Но помочь смогли не всем. Так, бывший пациент терапии, согласившийся на анонимное интервью, рассказал корреспонденту oDR, что был лично знаком с Антоном - крымчанином, который согласился поехать на лечение в Санкт-Петербург. Однако другой метод лечения ему не подошел, и Антон умер от передозировки. Всего на конец 2014 года, по оценкам спецпосланника ООН Мишеля Казачкина, в результате отмены программы погибли до 100 человек. Больше подсчеты не велись из-за противодействия российских властей.

Заседание президиума Госсовета по вопросу реализации государственной антинаркотической политики. Источник: kremlin.ru

Павел Скала, директор по политике и партнерству в фонде "Альянс общественного здоровья" считает, что погибших в Крыму на самом деле больше: "По нашим оценкам, на конец 2014 года умерло до 120 человек. Дальнейших подсчетов мы не вели, дабы не ставить под угрозу людей в Крыму, так как имело место противодействие в сборе такой информации со стороны российских властей. Но мы знаем, что бывшие пациенты в Крыму продолжают погибать, так что сейчас, спустя три года, количество умерших гораздо больше, чем 120".

Главный нарколог РФ Брюн с этими цифрами не согласен и считает, что они завышены. Четверо бывших пациентов из разных частей Крыма, с которыми удалось связаться oDR, подтверждают: практически всех их знакомые погибли, а те, кто не погиб, вернулись к уличным наркотикам.

Война вместо терапии

В 2014 году "Альянс" запустил специальную программу для переселенцев из Крыма: так, приехавшей в Днепропетровск Анастасии ежедневно выплачивали по 260 гривен (сюда входили траты на жилье). Несколько месяцев спустя программу пришлось расширить, чтобы охватить пациентов из Луганской и Донецкой областей – с началом военного конфликта ЗПТ прекратилась и там.

Евгений Селин тоже стал клиентом проекта - из Донецка ему пришлось переехать в Киев, он не хотел возвращаться к уличным наркотикам. Уже в Киеве он узнал, что в самопровозглашенной ДНР объявлен в розыск как проукраинский активист. Евгений уехал почти сразу, а Андрей, другой участник программы из Донецка, застал начало военных действий и в интервью "Альянсу" рассказал, что на сайт заходили люди с автоматами и отправляли пациентов рыть окопы.

В то же время, на переезд, несмотря на предлагаемую помощь, решились немногие. Потребителям наркотиков сложнее искать работу и знакомиться с людьми, и поэтому гораздо сложнее менять место жительства. До начала военных действий в Донецкой области было зарегистрировано 759 пациентов, сейчас – 327, в Луганской – 639, сейчас – 289. На 1 февраля 2016 года клиентами переселенческой программы "Альянса" были 207 человек из двух областей. По доступным свидетельствам, большинство оставшихся на неконтролируемых Украиной территориях пациентов умерло или вернулось к уличным наркотикам. Более точных подсчетов нет.

Евгений живет в Киеве и возвращаться в Донецк не планирует: в Киеве он встречается с девушкой, в выходной день, когда я брала у него интервью, он ходил с ней по магазинам, а потом гулял по городу. В Донецке, без заместительной терапии, его ждала бы совсем другая жизнь.