Избирательная кампания АдГ. Фото: strassenstriche.net / Flickr (CC BY-NC 2.0). Некоторые права защищены. 24 сентября Германия проголосовала за новый Бундестаг. Третье место после традиционных ХДС и СдПГ заняла крайне правая “Альтернатива для Германии” (АдГ) - партия с откровенно ксенофобской позицией в отношении мигрантов и беженцев и отсутствием внятной платформы по другим вопросам. При этом, в масс-медиа о политических дебатах укрепляется представление о том, что АдГ выбрали “русские” - точнее, этнические немцы из бывшего СССР, репатриировавшиеся в Германию как поздние переселенцы. Соответствует ли это представление действительности - и откуда оно взялось? Об этом oDR поговорил с научным сотрудником Центра восточноевропейских и международных исследований Центра восточно-европейских и международных исследований (ZOiS), социологом Татьяной Головой.

Насколько реалистично расхожее представление о том, что АдГ - это партия русскоговорящей диаспоры? Сама АдГ позиционирует себя нередко именно так, и в Бундестаг прошли два кандидата из поздних переселенцев, или, как их еще называют, российских немцев. Действительно ли эта партия представляет интересы русскоязычной диаспоры - или нет?

Я начну вопросом на вопрос - а что такое русскоязычная диаспора и кто такие российские немцы? Если мы говорим о постсоветских мигрантах, то по данным микропереписи 2015 года это примерно три миллиона человек (причем данные по второму поколению из-за методики исследования занижены) и большинство из них, конечно, этнические немцы из бывшего СССР. В Германии они получили статус так называемых “поздних переселенцев” - то есть, немцев по происхождению, репатриировавшихся после падения “железного занавеса”. Между 1990 и 2015 в Германию приехали примерно два миллиона двести тысяч поздних переселенцев и членов их семей. Кроме того, в этих семьях родились дети уже в Германии, то есть второе или уже третье поколение. И кроме того, есть еще и другие группы. Вторая по численности группа - это еврейская эмиграция из бывшего Советского Cоюза, в первую очередь из России, примерно двести тысяч человек за тот же период. Кроме того, есть еще высококвалифицированные мигранты, которые с 2015 года приезжают по так называемой голубой карте. Есть члены семей, есть беженцы, есть люди с происхождением из России, но до переезда в Германию жившие, например, в Израиле, в США или в других европейских странах. И из всех этих групп именно российские немцы - поздние переселенцы - особенно интересны АдГ, потому что у них есть больше политических прав, в том числе, пассивное и активное избирательное право. Для других категорий приезжих из бывшего СССР получение гражданства и соответствующих политических прав сопряжено с трудностями, и далеко не все его получили. Поэтому постсоветская миграция различается не только структурой культурного капитала и образом жизни, но и возможностями политического участия в Германии.

Что касается интересов и политических предпочтений, есть публикация Экспертного совета немецких фондов по вопросам миграции и интеграции 2016 года по партийным предпочтениям мигрантов, как с гражданством, так и без. В группе поздних переселенцев за АдГ выступает 4,7%. Опрос проводился до в марте-августе 2015, то есть до откровенного правого дрифта АдГ. Для сравнения, среди коренного населения Германии предпочтение АдГ высказали 1,8% - то есть, в три раза меньше.

Как выглядят политические предпочтения выходцев из бывшего СССР по сравнению с другими группами эмигрантов в Германии? Выделяются ли поздние переселенцы на фоне остальных?

Они выделяются, и в то же время похожи. У турецких эмигрантов, гастарбайтеров и их потомков, предпочтение социал-демократам было долго и остается сейчас. У российских немцев долгое время главной партией была ХДС, причем с долей поддержки в 65-68%, а в 2016 году эта доля была уже 40-45%. Но при этом, по наблюдениям немецкого исследователя Андреаса Вюста, с российскими немцами происходит то же самое, что в свое время происходило с турецкими мигрантами - то есть, нарастает дифференциация политических предпочтений. Чем дольше люди живут в стране, тем более различны их политические предпочтения. Левые - Die Linke - становится более популярна среди них и Зеленые, в том числе, и так далее.

Выборы в Германии изменили расстановку сил, но канцлер Ангела Меркель остается на четвертый срок. Фото CC-by-2.0: Арно Миккор / Flickr. Некоторые права защищены.

Теперь про голосование. Как узнать, за кого голосовали российские немцы? Можно посмотреть на районы компактного проживания, которые возникли по результатам не очень дальновидной коммунальной миграционной политики 1990-х и в результате индивидуальных предпочтений. Группа российских немцев в АдГ сейчас сама ссылается на прекрасные результаты в районах компактного проживания, например, избирательный участок Майбухе в городе Вальдброль в Северном Рейне-Вестфалии, там 50% АдГ. Это такой небольшой в район с высокой концентрацией российских немцев. И 50% - это 124 голоса, которые не оказали решающего влияния на результаты по избирательному округу. И если посмотреть внимательно, то участие в этом районе было довольно низким, всего 44%, хотя по Германии было примерно 78%. Мы видим подобные результаты АдГ и во многих других, в том числе более крупных районах проживания постсоветских мигрантов с правом голоса - так, в районе Букенберг города Пфорцхайм в Баден-Вюрттемберге это 37%.

АдГ используют темы, которые интересны и их другим потенциальным избирателям, но интерпретируют их, умело затрагивая проблемы и дискурсы российских немцев.

Более интересный вопрос заключается в том, насколько возможно на этих основаниях экстраполировать результаты, на всех российских немцев. Например, ведь есть еще люди, которые не живут в местах скопления эмигрантов, которые не погружены полностью в довольно закрытые повседневные русскоговорящие сети. При этом количественных данных о сегрегации российских немцев мало.

Откуда тогда вообще взялась эта связка “российские немцы - АдГ”? Почему АдГ именно эту группу выделило как своих потенциальных избирателей?

Это отчасти связано с самоописанием этой группы. История российских немцев в 20 веке - это история депортации и репрессии. Но непосредственно репрессии сейчас отодвигаются на второй план, так как если задумываться о них всерьез, то тогда будет сложно поддерживать политику, которая требует рестриктивной политики в отношении ищущих убежище. Зато на первый план выходит тема общей судьбы: “мы вернулись на Родину”, мы приехали в Германию и ожидали увидеть ее такой-то и такой-то. Например, это страна, в которой можно жить нормальной жизнью: мы работаем, зарабатываем, обеспечиваем себя. Представление, что достаток приходит через труд, традиционная семья, или просто семья, мама-папа-дети, сильная межпоколенческая связь и естественно включению в немецкую культуру, “жить как немцы среди немцев”.

“Жить как немцы среди немцев” - предвыборная агитация партии АдГ на страницах немецкой газеты. Фото: Айдер Муждабаев / Фейсбук. Некоторые права защищены.

Этнические компоненты там тоже есть - “нас преследовали как немцев, мы хотим жить на нашей немецкой родине” - но с другой стороны, это и нормативное представление об определенном образе жизни, которое у многих сложилось еще на родине, до переезда в Германию: в небольших городах и сельской местности Сибири и Казахстана. Очень долго ХДС использовало этот дискурс возвращения на родину, но надо различать то, как это происходило в 90-е и как это вспоминается сейчас.

Привлекательность АдГ берет начало из дискурса разочарования: мы вернулись на родину, приехали - а тут все по-другому. Поздние переселенцы столкнулись с тем, что немцы их не признавали за своих, чувствовали, что их дискриминируют. При этом, происходит процесс интеграции, и в ходе ее идет дифференциация политических предпочтений. Вопрос в том, кто от этого выигрывает. Вот появляется партия АдГ, которая использует дискурс разочарования, в том числе, особо интерпретируя темы, которые волнуют не только российских немцев - например, тему беженцев. Но у российских немцев эта тема получает особенный резонанс. Допустим, в такой вариации: “мы столько ждали (и люди действительно зачастую ждали несколько лет), а тут приехали беженцы, их пускают сразу, почему такая несправедливость”? Другая сторона медали, что поздние переселенцы по приезду обладали совершенно другими правами и возможностями, и быстро получали гражданство - про это не очень охотно говорят. В общем, АдГ используют темы, которые интересны и их другим потенциальным избирателям, но интерпретируют их, умело затрагивая проблемы и дискурсы российских немцев.

Есть еще такая вещь: АдГ - это новая партия, и в ней участвуют далеко не только бывшие активные члены ХДС. В Германии, чтобы попасть в бундестаг, надо начать заниматься политикой в школе, что, скажем, 20 лет назад с российскими мигрантами происходило редко. А АдГ -- новая партия, что дает шанс перескочить через начальные этапы политической карьеры. Однако это получается не всегда. У Вальдемара Хердта было седьмое место в земельном партийном списке АдГ в Нижней Саксонии на этих выборах, у Антона Фризена (1985 года рождения) в Тюрингии - пятое место. Были люди, которые не прошли. Сергей Чернов - 11 место в партийном списке. Тоже самое с Евгением Шмидтом, российским немцем, очень активным в АдГ - у него было 17 место, и он тоже никуда не прошел. АдГ вроде бы и хочется поддержки российских немцев, но поделиться представительством, проходными местами в списке они не очень готовы. Впрочем, подрастает молодое поколение, и в ХДС, и в СдПГ, и в других партиях есть такие (молодые) люди, которые как раз начали карьеру с самого низового уровня . Думаю, дальше будет интереснее.

Подробного рода тенденции существуют не только в Германии. Русскоязычная среда в разных ее вариациях обладает сильным правофланговым потенциалом и в США, и в Израиле. Чем это можно объяснить? Ведь этнические, социально-экономические характеристики людей, эмигрировавших в Германию существенно отличаются от тех, кто эмигрировал в США или Израиль. И тем не менее, в принимающих странах начинаются похожие процессы. Как это возможно объяснить?

Мне трудно что-то сказать про США и Израиль, но я могу сказать про Германию. Основание пребывания в Германии российских немцев и их идентичность в целом основаны на категории происхождения, а именно, на принадлежности к немецкой нации по крови - и это консервативный принцип. И если бы они выступали против этого, они бы аргументировали против собственной идентичности. Это началось до АдГ, ведь не эта партия первой из правых начала мобилизовать российских немцев. Если отвлечься от российских немцев и посмотреть на результаты выборов в Саксонии, то раньше там были высокие результаты у национал-патриотов, но не такие высокие, как сейчас у АдГ - не все были готовы голосовать за откровенно правоэкстремистскую партию НДПГ. АдГ не выросла из классического правого экстремизма, и голосовать за нее представлялось возможным и для не очень политизированных обывателей. А российские немцы неохотно голосовали за радикалов, потому что это все-таки традиционалистская среда.

АдГ осуществляет попытку обратиться напрямую к мигрантской среде, имеющей политические права. Как ты думаешь, есть ли попытки подобного диалога в других партиях? Есть ли попытки у демократических, установившихся политических партий начать диалог с русскоязычными диаспорами?

Такие попытки есть, но они не очень хорошо работают и, может быть, даже не там начинаются. Мне кажется, что типичная для “народных партий” базовая работа на своем округе - это деятельность, с которой многие российские немцы не связаны. При этом дистанцированность от политической деятельности - это вообще пост-советский феномен. Например, участие в партийных собраниях. Партийное собрание для постсоветского человека отдает душком, и поэтому к нему не пройти. Но есть и проекты политического образования для российских немцев и других русскоязычных. Например, проект Союза русскоязычных родителей Германии (СРРГ) - это попытка вовлечения в политическую жизнь постсоветских мигрантов, когда перед выборами была организована серия дискуссионных мероприятий в разных больших городах, в том числе, и в Берлине в Марцане, в Лейпциге, на юге Германии. Приглашались одновременно представители разных партий, мероприятия шли на русском языке. Это очень интересно и хорошо, что у них нет фильтра, например, нет такого, что “АдГ мы не приглашаем”.

Можно вступить в партию и быть партийным активистом, не будучи гражданином Германии

Вопрос в том, насколько специфичны проблемы эмигрантов из бывшего СССР? До какой степени их интересы могут учитываться существующими партиями? Есть такие попытки у Зеленых, они давно поднимают вопрос полноценного признания зарубежного стажа при исчислении пенсии, особенно для еврейских мигрантов. У других партий тоже есть подобные дискурсивные возможности, но я бы не сказала, что их используют полностью. И конечно, нужно было бы систематически обращаться к эмигрантам на русском языке. И дело не в том, что люди не говорят по-немецки: второе поколение хорошо говорит по-немецки, первое поколение по-разному, что тоже является результатом институциональных рамок интеграции, возраста, образования, опыта работы или учебы в Германии. Но когда к людям обращаются на русском языке - это признание их некой особенности. Хотя, конечно, интересно, когда это делает АдГ, потому что они обращаются к ним как к “настоящим немцам”.

Таким образом, избирательными правами наделена пусть и существенная, но лишь одна часть русскоязычной эмиграции. Помимо российских немцев в Германии есть масса людей, которые живут с российским паспортом годами, они не вступают в гражданство по разным причинам, но тем не менее здесь давно уже осели и ведут повседневную жизнь. В то время как гражданам Евросоюза в подобной ситуации даны, по крайней мере, муниципальные электоральные права (они имеют право избирать депутата на своем округе, но не могут голосовать за канцлера). Граждане стран бывшего Советского Союза такими правами не обладают. Если бы такие права были им предоставлены, видели бы мы другой результат голосования? И смогла бы такая реформа повысить потенциал демократических партий?

Исследование 2016 года показало, что в целом не было различий в партийных предпочтениях у людей с немецким гражданством и без гражданства. Кроме того, консервативные ориентации есть не только у российских немцев, но и у высококвалифицированных мигрантов с голубой картой. Я предлагаю посмотреть на другие формы политического участия. Есть избирательное право, но в принципе, можно вступить в партию и быть партийным активистом, не будучи гражданином.

В Бундестаг прошли два кандидата из поздних переселенцев, или, как их еще называют, российских немцев. Фото: Andy Blackledge / Flickr. (CC BY 2.0) Некоторые права защищены. Есть ли такое политическое участие у наших бывших соотечественников?

Ограниченно, прямо скажем. Опять же, здесь играет роль некоторое недоверие к публичной политической сфере. Мигрантская либеральная тусовка в Берлине активно занимается политическим просвещением по поводу того, что происходит в России, но на русском языке (было бы хорошо это делать еще на немецком). При этом они обсуждают попытки вмешательства России в немецкие выборы и вообще ситуацию в Германии тоже. Есть либеральная русскоговорящая общественность, не только из России, которая активно дискутирует, о ситуации с Крымом, например. Дискуссия есть, но вопрос в том, какие конкретные политические формы она принимает: выливается на улицу или не выливается на улицу. Если посмотреть на митинги перед российским посольством, они все-таки довольно маленькие.

Наш колумнист Николай Клименюк считает, что победа правых заключается в том, что теперь они формируют политическую повестку, при полном отсутствии какой-то внятной программы. АдГ удалось сделать так, чтобы все заговорили о беженцах и мигрантах, в то время как другие проблемы оказались на втором плане. Кроме всего прочего, крайне правые формируют повестку политического участия. Внезапно в предвыборной борьбе на первый план выходит связка “русские” и немецкие правые. Почему противниками АдГ так легко была подхвачена мысль, что русскоговорящие эмигранты - это такой внутренний враг?

Это не первая стигма, с которой сталкиваются переселенцы из бывшего Советского союза. Сначала в 90-х их зачастую не признавали как немцев, про них ходили ужасные ксенофобные шутки, потом из них делали криминальных иностранцев: молодежь, которая привозит российскую тюремную культуру в немецкие тюрьмы, алкоголики без будущего и прочее. Теперь они стали “электоратом АдГ”, и это очень удобно, это такое перенесение ответственности на внешнего врага. При этом, стереотип, что российские немцы - не совсем немцы, опять играет роль.

Какие-то понаехавшие?

Такие отсталые люди. Мол, эти русские немцы голосовали под влиянием Путина, конечно. Но люди голосовали за АдГ не потому, что кто-то со стороны пришел и хорошенько промыл мозги. Они и без пропаганды могли разделять определенные позиции, например, быть против приема беженцев. При этом просвещенной общественности очень удобно видеть, что это они избрали АдГ. Есть у них два депутата в Бундестаге, да, 2 из 94.

Выходит, вся немецкая политика ходит по кругу преследования чужих? АдГ клеймит мусульманских беженцев, а просвещенная общественность обрушилась на “русских”, которые выбирают это самое АдГ. Получается замкнутый круг: все находятся в поиске врагов.

Я думаю, это скоро кончится. Есть другие вещи и вопросы на повестке дня, и я надеюсь, что бег за чужим скоро прекратится. Это зависит от того, как будет вести себя АдГ в Бундестаге. В долгосрочной перспективе эти результаты выборов могут подстегнуть людей, которые не разделяют позиции АдГ в русскоязычных коммьюнити, стать более политическими активными.