Рельсовая война

Самым ярким и действенным проявлением антивоенного движения в Беларуси стали акции сопротивления на железной дороге. В ответ на российское вторжение в Украине по всей стране прокатилась волна диверсий: противники войны приводили в негодность железнодорожную инфраструктуру, чтобы помешать движению военной техники агрессора через белорусскую территорию. Эту кампанию негосударственные медиа окрестили новой “рельсовой войной” (по аналогии с партизанскими атаками на железнодорожные коммуникации во времена нацистской оккупации), а участников таких акций - партизанами.

Впрочем, эшелоны под откос сейчас никто не пускает: действия современных партизан не создают угрозы крушения поездов, ни один человек в результате этих акций не пострадал. Наиболее распространенной формой диверсией являются поджоги релейных шкафов сигнализации, централизации и блокирования (СЦБ). Выведение из строя такого оборудования приводит к тому, что на отдельных участках железной дороги перестают работать светофоры и стрелочные переводы - в результате поезда вынуждены продвигаться со скоростью 15-20 км в час. Впрочем, встречаются и более простые диверсии: например, в Столбцах Минской области была арестована семейная пара, которая подожгла на рельсах бревна, чтобы остановить движение воинских эшелонов.

В рельсовую войну активно включился ByPol - организация бывших белорусских силовиков, выступающих против режима Лукашенко. Они пытаются дистанционно, из эмиграции, координировать действия партизан “на земле”. Удары наносятся также и в киберпространстве: белорусская хакерская группа “Киберпартизаны” в конце февраля вывела из строя компьютерную сеть Белорусской железной дороги (БЖД), в результате чего БЖД была вынуждена временно перейти на ручной режим управления.

Антипартизанские операции

МВД Беларуси утверждает, что с начала войны на железной дороге было совершено более 80 диверсий. Телеграм-канал “Live. Сообщество железнодорожников Беларуси”, который публикует инсайдерскую информацию о работе БЖД, утверждает: в начале марта из-за рельсовой войны была приостановлен перегон организованных воинских эшелонов с техникой и боеприпасами для российских войск. Руководитель “Украинской железной дороги” Александр Камышин 19 марта в интервью “Настоящему времени” также намекнул, что действия партизан в Беларуси привели на определенное время к остановке железнодорожного движения. “Я не буду уточнять детали, но я благодарен белорусским железнодорожникам за то, что они делают”, - отметил он. Про блокирование железнодорожных путей на некоторых направлениях заявляли 26 марта и в украинском Генштабе.

Режим Лукашенко отнесся к партизанской угрозе предельно серьезно. В целях предотвращения диверсий на некоторых перегонах и станциях власти начали выставлять патрули внутренних войск. А против самих партизан была развернута кампания жестоких репрессий.

Силовики с самого начала объявили, что любые действия в отношении железной дороги станут расцениваться как акт терроризма - то есть участникам таких акций будут вменять в вину статью УК, предусматривающую смертную казнь. Сейчас по подозрению в совершении диверсий задержано около 40 человек. Некоторых при задержании сильно избивают.

Заместитель министра внутренних дел Геннадий Казакевич и вовсе пригрозил убивать партизан: “Как известно, с террористами нельзя договориться, их можно только уничтожать”. Эти слова вовсе не были пустой угрозой: силовики действительно получили карт-бланш на применение оружия. В конце марта появилась информация, что на перегоне Савичи-Березина патруль внутренних войск открыл огонь по людям, которые подожгли релейный шкаф. Тогда никто не пострадал, партизанам удалось скрыться. Но 6 апреля стало известно о задержаниях подозреваемых в сожжении релейных шкафов в Бобруйском и Борисовском районах: двое партизан получили огнестрельные ранения, один из них - тяжелое. По неподтвержденным сведениям, никакого сопротивления безоружные люди не оказывали - ради устрашения им могли целенаправленно стрелять по коленным суставам. Замминистра Казакевич после этого пообещал, что диверсии на железной дороге и в дальнейшем будут пресекаться с использованием оружия.

Жестокие меры против партизан власти объясняют тем, что целью диверсий якобы является гибель людей, экологические и техногенные катастрофы, а также разжигание войны. Хотя это, очевидно, не так: подобные акции - антивоенные по своим целям и мотивам. Но жестокостью в отношении самих партизан дело не ограничивается. Как и любая классическая антипартизанская операция, действия силовиков направлены также на запугивание местного населения.

Правозащитный центр “Весна” сообщает, что после начала рельсовой войны силовики провели серию рейдов в городах, возле которых происходили диверсии - в частности, Столбцы, Дзержинск и Барановичи. К людям, ранее замеченным в протестной активности, приходили с обыском, проверяли телефоны и, если находили подписки на оппозиционные телеграмм-каналы, арестовывали. Некоторых при задержаниях избивали, а в изоляторах людей держали в жестких условиях - в холодных камерах, без матрасов и передач.

Отдельно спецслужбы отрабатывают сотрудников железной дороги: в конце марта было задержано около 40 человек. Их “покаянные видео” позже появились на подконтрольных властям ресурсах. Здесь снова действовал принцип превентивного устрашения: вся вина этих людей заключалась в том, что он были подписаны на телеграмм-канал “Live. Сообщество железнодорожников Беларуси”, который власти незадолго до того объявили экстремистским.

Двойная оккупация

Кампания тотального политического террора, которую проводит режим Лукашенко в последние полтора года, как раз и объясняет нынешний формат антивоенного движения в Беларуси. Цена выхода на улицу сегодня слишком высока, что в очередной раз доказали протестные акции 27-28 февраля: они были разогнаны с предельной жестокостью. Силовики задержали около 1100 человек, были возбуждены уголовные дела. В глазах большинства белорусов подобный риск кажется неоправданным, ведь в эффективность мирного уличного протеста в нынешней ситуации мало кто верит. А нового мощного протестного импульса - непосредственного вступления белорусской армии в войну - общество не получило.

В итоге протест стал дрейфовать в сторону подпольно-партизанских форм сопротивления. Решаются на это немногие. Но если в акциях на железной дороге принимают участие, вероятно, несколько сотен человек, то в информационное сопротивление оказались вовлечены тысячи. Люди по всей стране стали добровольными глазами и ушами мониторингового проекта "Беларускі Гаюн", который фиксирует перемещение российских войск по территории Беларуси, а также запуски ракет, взлеты и посадку военных самолетов. Руководитель проекта Антон Мотолько заявил в интервью “Радио Свобода”, что "Беларускі Гаюн" ежедневно получает около тысячи подобных сообщений. Неравнодушные люди в том числе передают проекту информацию о случаях, когда российские солдаты пересылают из Беларуси в Россию вещи, предположительно, награбленные в Украине, а также вывозят захваченные автомобили и скупают золото.

При этом подобное информационное сопротивление - занятие далеко не безопасное. Людей, которые фотографируют российскую технику в Беларуси, арестовывают, против них возбуждают уголовные дела и заставляют каяться на камеру.

По сути, в условиях войны политические репрессии в Беларуси приобрели новую особенность: лукашенковские силовики теперь не просто преследуют любое инакомыслие, но и делают особый акцент на отстаивании интересов Москвы. Людей арестовывают за критику путинской агрессии в соцсетях и в частных разговорах, за лозунг “нет войне”, за оставленные в публичных местах записки про русский военный корабль или просто за ленточку цветов украинского флага. Задержанных силовики фотографируют в своих кабинетах на фоне символов путинской агрессии - букв Z и V, а иногда даже заставляют извиняться перед “народом России”.

Представители демократических сил предложили трактовать нынешнюю ситуацию как “двойную оккупацию”. "Беларусь де-факто находится под двойной оккупацией - режимом Лукашенко и войсками Путина. Лукашенко захватил власть в августе 2020 года и сдал белорусов. Теперь он стал пособником Путина в войне", - заявил старший советник Светланы Тихановской Франак Вечорка.

В ожидании вторжения

В течение марта в публичном пространстве неоднократно появлялась информация о том, что армия Лукашенко вот-вот вступит в войну против Украины. Так, 3 марта в Генштабе ВСУ заявили, что белорусские десантники будто бы уже получили приказ перейти границу. 11 марта украинское руководство сообщило о подготовке российской провокации в районе Копани, после которой вечером того же дня якобы последует вторжение белорусской армии. 20 марта Минобороны Украины снова заявило о признаках подготовки белорусского вторжения, в Генштабе на тот момент высоко оценивали вероятность удара на Волынском направлении. Во всех этих случаях информация в итоге не подтверждалась.

Подобные опасения возникали не на пустом месте. Во-первых, Лукашенко ранее сам обещал, что не останется в стороне “в случае войнушки на Донбассе”. Во-вторых, перемещение белорусских подразделений на южном направлении действительно наблюдалось. В-третьих, Лукашенко несколько раз заявлял о том, что Украина якобы запускала ракеты “Точка-У” по белорусской территории. Никаких подтверждений этому он, разумеется, не предоставил, но подобная риторика походила на попытку оправдать будущее вступление в войну.

Параллельно шла эскалация на дипломатическом уровне. 19 марта без объяснения причин Украину решили покинуть белорусские дипломаты, а уже 22 марта КГБ обвинил сотрудников украинского посольства в Минске в “агрессивной разведывательной деятельности”. Штат посольства после этого сократили до пяти человек, а консульство в Бресте и вовсе закрыли.

С учетом ситуации на фронте нагнетание обстановки выглядело вполне закономерно. Из-за высоких потерь Россия действительно остро нуждается в свежих силах. И если в Кремле заговорили даже о привлечении 16 тысяч добровольцев с Ближнего Востока, то вопрос об участии в конфликте белорусской армии на переговорах Лукашенко и Путина просто не мог не подниматься.

Но, несмотря ни на что, вооруженные силы Беларуси пока так и не вступили в войну. Президент Украины Владимир Зеленский, беседуя 5 апреля с журналистами, объяснил это тем, что Лукашенко все же вынужден прислушиваться к мнению своего народа. “Не факт, что он не вступит [в войну]. Мы этого не знаем до конца, война не закончилась. Но тем не менее ему надо смотреть на свой народ. И народ Беларуси против войны с Украиной", - сказал он.

Генштаб и Минобороны Украины в своих заявлениях не раз подчеркивали, что морально-психологическое состояние белорусских войск крайне низкое, солдаты воевать не хотят. Сложно сказать, насколько точны сведения украинской стороны о настроениях именно среди военнослужащих, но выглядят эти заявления вполне правдоподобно, учитывая ситуацию в обществе в целом. Опрос, проведенный Chatham House в начале марта, свидетельствует о том, что участие в войне на стороне России поддерживает лишь 3% белорусов. Поддерживать действия РФ, не вступая при этом в конфликт напрямую, считают правильным 28%.

Угроза "удара в спину"

Лукашенко никогда не горел желанием участвовать в реальной войне. Втягиваясь в воронку эскалации, он рассчитывал, что конфликт действительно пройдет в формате спецоперации - то есть Украина падет за “максимум 3-4 дня” и без большой крови. Отправить своих солдат на парад победы в Киев Лукашенко был бы не против. Наверняка, как и после краткосрочной интервенции в Казахстане, он бы потом смело приписывал себе авторство самой операции. Но здесь все пошло не по плану - российский блицкриг в Украине провалился. А большая и затяжная война, похоже, в расчеты Лукашенко не входила.

Лукашенко прекрасно понимает, что антивоенные настроения доминируют в обществе. Данные Chatham House показывают, что даже подавляющее большинство сторонников диктатуры не поддержат участие белорусской армии в войне. Армия, действующая в подобной атмосфере, потенциальна ненадежна. При первых же серьезных потерях такое положение вещей грозит военными бунтами и революцией, тем более что режим и в мирное время не имел никакой легитимности в глазах большинства населения.

Угроза полнейшей дестабилизации ситуации в Беларуси - это как раз тот аргумент, который Лукашенко мог использовать на переговорах с Путиным, пытаясь уклониться от прямого участия в военных действиях. Активность рельсовых партизан, вероятно, тоже играла здесь не последнюю роль. Лукашенко вполне мог указывать на то, что его армия как раз нужна здесь, на белорусской территории, чтобы защитить коммуникации российской группировки. Недаром после начала войны он несколько раз заявлял, что не допустит “удара в спину” российской армии и отсечения путей снабжения.

Судя по всему, Лукашенко удалось убедить Путина, что сейчас вступление Беларуси в войну не имеет смысла. Белорусских сил слишком мало для коренного перелома в конфликте, зато возможные последствия таких действий могут быть катастрофическими. Крах режима Лукашенко будет означать утрату Путиным своего единственного союзника и, по сути, открытие второго фронта - из Беларуси придется либо уходить, либо полноценно ее оккупировать. В этом смысле Лукашенко действительно нужнее Путину не на поле боя, а для прикрытия тылов.

К концу марта, когда Россия начала отступление на киевском и черниговском направлениях, вероятность прямого вовлечения Беларуси в конфликт заметно снизилась даже исходя из тактических соображений. Судя по данным украинской и западных разведок, теперь основные усилия российская армия планирует сосредоточить на востоке и на юге, и именно там организовать генеральное наступление. Белорусское направление, похоже, перестает быть приоритетным. Впрочем, некоторые военные эксперты не исключают вовлечения армии Лукашенко в конфликт на следующих этапах войны.