Проснувшись утром 8 января, жители Нурсултана – столицы Казахстана – смогли, наконец, подключиться к интернету: связь заработала, хоть и очень медленно. Три предыдущих дня, пока чрезвычайная ситуация обострялась, интернет не работал по всей стране. В Алматы, деловой столице Казахстана, особенно пострадавшей от пожаров в ходе протестов, связь так и не восстановилась. Связаться с другими городами страны – и с зарубежными абонентами – можно было лишь через отдельных мобильных операторов. В то время как с улиц многих городов доносились выстрелы и сирены, граждане Казахстана и наблюдатели протестов оказались в информационном вакууме.

Ход протестов, вспыхнувших 2 января сначала на западе страны из-за повышения цен на топливо, а затем распространившихся по всему Казахстану, еще предстоит восстановить. oDR удалось связаться в Алматы с Евгением Жовтисом – правозащитником и руководителем Казахстанского международного бюро по правам человека – и узнать его мнение о причинах, ходе протеста и его возможном будущем.

Недовольство происходящим в стране копилось у граждан Казахстана уже долгие годы. Почему протесты из-за топлива вспыхнули именно сейчас – и всколыхнули всю страну?

Изначально протест был вызван повышением цен на сжиженный газ, и волнения были сконцентрированы в городе Жанаозен на западе страны. Государство не смогло внятно объяснить причину этого скачка в цене, просто заявив, что ценообразование на топливо теперь осуществляется по рыночным принципам. Но люди прекрасно знают, что топливный сектор монополизирован и коррумпирован. Отказ от государственных субсидий может означать только повышение цен. На этот первый протест 2 января и на выдвинутые экономические требования власть отреагировала попыткой переговоров.

На центральную площадь Жанаозена была отправлена комиссия под руководством вице-премьера. Государство хотело предотвратить эскалацию протестов и избежать повторения событий 2011 года, когда в ходе забастовки рабочих нефтяных предприятий полиция открыла огонь по безоружным людям. Но было уже поздно. В течение следующих дней протесты охватили близлежащие города, а затем распространились по всей стране. К этому моменту экономические требования уже переросли в явные требования политических перемен.

Кто присоединился к протестам в других частях страны?

У разных групп протестующих – разная повестка и мотивация, поэтому содержание требований менялось в ходе событий. Некоторые группы проявляли солидарность с изначальным протестом в Жанаозене. Другие вышли на улицы, чтобы озвучить требования неофициальных оппозиционных партий, например, "Демократического выбора Казахстана" Мухтара Аблязова (олигарх в изгнании – прим. ред.) и "Демократической партии" Жанболата Мамая (оппозиционный журналист – прим. ред.). К ним присоединилось молодежное движение Oyan, Qazaqstan ("Проснись, Казахстан" – прим. ред.) и другие, менее организованные группировки и люди. Эти протестующие требовали политических реформ и освобождения политзаключенных.

Мы в Международном бюро по правам человека отслеживаем эти протесты. По нашей оценке, массовые собрания 3-4 января не были организованы какой-то одной конкретной группой. Спусковым крючком стала скорее сложная социально-экономическая ситуация, пандемия и продолжающиеся ограничения свобод. До полудня 4 января акция протеста носила по большому счету мирный характер, и давление в основном ощущалось со стороны полиции и сил безопасности. Это накаляло обстановку, в том числе с учетом того, что полиция, правящая партия и власть в целом не имеют легитимности и не пользуются доверием населения. Помимо некоторых правительственных чиновников на западе страны, местные губернаторы воздерживались от встреч с людьми на митингах.

Мы наблюдали и разные стили протеста, и его разных участников – от разгневанных жителей до рабочих и мародеров. Что вы можете сказать о составе протеста?

К 5 января на улицах Алматы, где протест принял массовый характер, было, вероятно, четыре основные группы людей.

Первой группой были мирные граждане, собравшиеся в предыдущие дни в большинстве городских центров страны. Во вторую группу вошли (оппозиционные) политические группы, как правило, принимающих участие в подобных протестах – которые обычно их быстро подавляют. Третью группу составляла большая толпа молодежи, в основном маргинализированные слои населения, приехавшие в город с окраин мегаполиса и из близлежащих деревень. Это вызвало напряженность в отношениях между сельскими и городскими районами, а стремление этой группы грабить город стало очевидным. Эта группа насчитывала тысячи человек, и хотя (президент Касым-Жомарт) Токаев позже назвал их "террористами и бандитами", это далеко не так. Это была просто толпа, наподобие тех, что мы видели в последнее время на улицах США или Франции.

Последняя группа, в которой нет ни единства, ни какой-то организации, особенно склонна к насилию. Она состоит из исламистов и криминальных элементов, проникших в местные элиты со стороны лоялистов. Вполне вероятно, что за поджогом правительственных зданий в северном городе Актобе, где исторически существуют исламистские ячейки, стояли исламистские группировки. Присутствие этих людей, целью которых было нападение на полицию и кража оружия, было заметно и на юге, в городах Тараз, Шымкент и Алматы, где действовало несколько криминальных и агрессивных группировок, возможно связанных с элитой. Третья и четвертая группы в некоторых случаях объединяли свои силы, особенно в Алматы, усиливая насилие против полиции, которая отвечала железным кулаком.

Если исходить из гипотезы о том, что часть агрессивных группировок как-то связана с местными элитами, то можно ли говорить о том, что мы наблюдаем симптомы внутренней борьбы за власть?

Мы видели политические махинации в Казахстане на протяжении десятилетий. На этот раз представляется возможным, что некоторые из агрессивных групп были близки к кругам бывшего президента Нурсултана Назарбаева и, вероятно, действовали по указанию службы безопасности, Комитета национальной безопасности (КНБ), который мы здесь называли Комитетом по защите назарбаевской безопасности.

Вот почему одним из первых и самых решительных действий Токаева было сначала увольнение, а затем и арест главы КНБ Карима Масимова. Затем Токаев занял должность главы Совета безопасности, ранее занимаемую Назарбаевым. В своем первом обращении к нации Токаев рассказал о попытке государственного переворота. Позже он усилил смысл этого заявления, опубликовав обвинение в государственной измене против Масимова – человека, исторически очень близкого к Назарбаеву. Это могло бы подтвердить гипотезу о том, что враг находится внутри государственного аппарата.

Конечно, это домыслы, потому что о том, что происходит за закрытыми дверями президентского дворца, узнать достоверно мы практически не можем. В любом случае ситуация очень сложная. Я считаю, что в настоящее время Токаев может пытаться уравновесить различные элитные группы.

В своем выступлении 7 января Токаев прямо обвинил активистов, иностранные СМИ и правозащитников в злоупотреблении свободой слова и свободой собраний, прописанной в утвержденном им новом законе от 2020 года.

С момента прихода к власти в 2019 году Токаев пытался построить "управляемое гражданское общество", которое он мог бы контролировать по своим каналам. Однако тот факт, что люди наблюдают социальную несправедливость и живут с ней, привел к повсеместному недоверию к этим так называемым реформам.

Люди, проводившие официальную политику "слушающего государства" (неофициальное название токаевской политики либерализации и модернизации, объявленной в 2019 году – прим. ред), делали это по-советски, сверху вниз, посредством манипуляций и контроля над СМИ. Я предполагаю, что часть речи президента написал Даурен Абаев, бывший министр информации, а ныне заместитель главы администрации президента. Правозащитники и неправительственные организации никогда не пользовались его благосклонностью и нередко становились для него мишенью. Кроме того, я думаю, что учитывая лексикон, который использует Токаев, в составлении речи помогали и российские политтехнологи. Думаю, власти попытаются и дальше контролировать гражданское общество, но пока непонятно, как. На данный момент они арестовали нескольких журналистов, гражданских активистов и профсоюзных деятелей, но предъявили им административные штрафы в соответствии с прежней политикой репрессий.

Неясно, планирует ли правительство еще больше ограничить и без того небольшое пространство для свободы слова. Несколько международных наблюдателей в сфере прав человека сейчас проводят кампании, чтобы не допустить усиления репрессий в Казахстане.