Когда войне в Украине уже вовсю шел четвертый месяц, в рубрике "Мы из России", выходящей в русскоязычной версии эстонского еженедельника Postimees, был опубликован очерк психолога Анны Леонтьевой, переехавшей из Москвы в Ереван (Postimees. Еженедельник на русском языке. 16-22 июня 2022. С. 11 – прим.ред.). Она сформулировала в этом тексте важную, без преувеличения программную мысль: "В ситуации беды поиск положительных эмоций не ориентирует – куда лучше искать осмысленность в делах". Такие знакомые и однозначно желанные в представлении массовой культуры "положительные эмоции" противопоставлены здесь "осмысленной деятельности" вне зависимости от эмоциональных эффектов. Если коротко, это призыв к отрезвлению. Отчаянные поиски позитива на всех уровнях существования следует притормозить. По крайней мере, хотя бы ненадолго прекратить холить и лелеять свой драгоценный внутренний мир.

Война – не причина, но катализатор этого потенциального поворота. Энергия для его осуществления копилась в течение всего минувшего десятилетия, вторая половина которого прошла под знаком поиска "хороших новостей". Чем явственнее страна скатывалась в пропасть государственного беззакония и террора против своих и чужих (во всяком случае, соседних) граждан, тем настойчивее звучал слоган "Русского Радио": "Все будет хорошо". Долгие годы он доносился из автомобилей и окон домов, из колонок в заведениях общепита и маршрутках, а мне в ответ часто вспоминалась его альтернатива, усвоенная со школы: "А при коммунизме все будет заебись. Он наступит скоро, надо только подождать". Как ни называй светлое будущее, ирония Егора Летова остается актуальной. "Дивный новый мир", где нет бедности, болезней, старости и смерти, упорно грезится обществу модерна начиная с эпохи Просвещения. И не дай бог он когда-нибудь наступит.

Путешествие в поисках себя

Так называлась книга чешско-американского психолога Станислава Грофа, вышедшая в 1995 году на русском языке и пользовавшаяся невероятной популярностью среди более или менее образованной публики. В первое постсоветское десятилетие не читать книги по психологии было невозможно. Они открывали глубины, которые будоражили воображение; они повсюду продавались и много обещали. Условием обретения обещанного стало внимание к себе, которое советскому человеку было в новинку. При этом стихийный индивидуализм, который исподволь утверждался в эпоху "застоя" с ее растущим культом приобретательства на фоне всеобщего дефицита, был к этому времени как раз вполне привычным делом. Достаточно вспомнить жилищные дрязги в прозе Юрия Трифонова или высокие страсти вокруг гаражного кооператива в кино Эльдара Рязанова, чтобы убедиться в нормализации обывательских стандартов жизни в позднем СССР.

Люди с жаром переплачивали не только за польские сапоги и югославские "стенки" для гостиных, но и за перепечатанные под копирку гороскопы и китайские календари. Я помню это и по своим родителям: в поисках глубокого смысл в месяце и годе рождения конкретного человека советская интеллигенция конструировала свою приватность. Она открыла для себя, что в мире существует множество "затейливых" вещей для занятий "собой". Высшее техническое образование не только не мешало, но в чем-то даже и помогало зачитывать до дыр материалы по телекинезу и следам снежного человека, выходившие в журналах типа "Наука и жизнь". Это был дрейф от навязшего в зубах коллектива к "себе любимому". В эпоху Перестройки из этого плодородного слоя позднего "застоя" и взошла популярная литература по психологии. Вернее, о том, что тогда называлось "психологией".

Вместе с тем, индивидуализм буржуазный, то есть основанный на общественном договоре, казался надуманным. Принцип взаимного учета и социальной соотнесенности, восходящий еще к средневековому бюргерству, был непонятен обществу, отдыхающему от мобилизационного состояния и осваивающему по возможности безответственное потребление. Отсюда устойчивое представление об иностранцах как о "дураках", которые сортируют мусор, верят на слово, не воруют у государства и все такое прочее. Именно в 1990-е, с их ускоренной заменой практик и языков, Россия успела вскочить в тренд "заботы о себе". Конечно, с наименьшими затратами усваивалась ее потребительская, так сказать, грубо-материалистическая сторона.

"Забота о себе" – тоже название книги. Ее незадолго до своей смерти в 1984 году писал и не закончил Мишель Фуко. Она была частью его многотомного исследования "История сексуальности", и речь в ней шла о практиках сдерживания, которые в древнеримской цивилизации были направлены на воспитание характера, усушку и утруску телесных потребностей и выстраивание осмысленной жизненной траектории. Фуко, на первый взгляд, внешне вообще не касался современности, но грош цена истории, которая написана вне привязки к актуальному контексту. В данном случае привязкой была очевидная и простая импликация. Если римляне говорили себе: не зарывайся, потерпи, очистись, оглянись – то умеем ли мы это делать сейчас? А если нет, способны ли научиться? Сбалансирована ли жажда телесных удовольствий и ненасытное эмоциональное потребление заботой о сфере нематериального, символического? У Фуко на этот счет определенно были серьезные сомнения.

В массовом порядке Европа оценила доступный буржуазный комфорт к концу XIX века, но привыкание ко всему хорошему грубо прервала эпоха войн и популистских тоталитарных режимов. После Второй мировой войны забота индивидов о своем комфорте с новой силой возродилась за океаном. Разрушенной Европе было просто не до того, она зализывала раны. Почти не пострадавшая Америка, уже достигшая экономического процветания (холодильник в кухне, косилка на лужайке), осваивала новые, более сложные потребности. В связи с этим из Европы был выписан психоанализ. Массовой аудитории он впервые достиг вместе с фильмом Альфреда Хичкока "Завороженный" 1945 года, в котором Грегори Пек рассказывает Ингрид Бергман, какой классный сон ему нарисовал Сальвадор Дали, а невежественный продюсер Дэвид Сэлзник почти все вырезал. Вскоре психоанализ адаптировался к запросам потребителя, и кушетка психоаналитика превратилась в комфортный диван психотерапевта. Все последующее было делом техники и рыночных механизмов. Примерно с 1970-х годов, когда трансатлантическая цивилизация начала приходить в себя после оргии молодежного бунта, психотерапия распространилась и на европейском континенте.

Жажда душевного здоровья

До загнивающего Советского Союза, ловко вешавшего этот ярлык на страны Запада, психотерапия добралась во второй половине 1980-х. Ее ориентация на потребителя рядом с карательной психиатрией и стерилизованной академической психологией выглядела экзотично и привлекательно. Но, в отличие от американских трудящихся, у советского народа не было денег на индивидуальные консультации. Поэтому люди, называвшие себя психотерапевтами, давили на массовость: выступали в Домах культуры, где "давали установки" на рассасывание опухолей, как Анатолий Кашпировский, или заряжали воду, как Аллан Чумак.

В постсоветской России, изголодавшейся при советах по легальному индивидуализму, забота о своем душевном здоровье приобрела соревновательный характер. Люди парадоксально рвались из сил и всех сухожилий, чтобы обрести гармонию и покой. В основном, конечно, не через индивидуальную терапию, а покупая доступные книги – сначала культового еще со времен самиздата Дейла Карнеги, позднее отечественного гуру Николая Козлова и других, которые и сейчас лежат всюду от почтовых отделений до дешевых супермаркетов.

Реальная психотерапевтическая практика началась в русскоязычном пространстве с появлением платежеспособных людей уже в постсоветский период. Психотерапевт стал таким же атрибутом обеспеченной жизни, что и косметолог, водитель, охранник. То есть элементом престижного потребления. Однако вдалеке от столиц и городов-миллионников массовое second hand волшебство продолжает находить свою аудиторию.

Диктатура позитива

Популярная психология, твердившая о важности "положительных эмоций в непростое время", помогла нитям позднесоветского лицемерия органично вплестись в ткань повседневности. Видеть хорошее и не увлекаться критикой – ключевое требование особой чиновничье-милицейской этики, с которой в замечательном согласии пребывают инстаграм-каналы, предлагающие тренинги по личностному росту и позитивному мышлению. Здесь стоит упомянуть, что общество "Мемориал" было закрыто под тем предлогом, что граждане очень подавлены теми сведениями, которые оно регулярно поставляло в публичное пространство. Болея за душевный покой граждан РФ, прокуратура пресекла деятельность организации, 33 года отравляющей психологический климат в стране. Действительно, кто, как не прокуратура и другие силовые структуры должны следить за тем, чтобы граждане ничего не знали, а следовательно, прекрасно спали и замечательно ели? "Забота о себе" оборачивается в таком понимании мощным инструментом управления лояльностью.

Так же, как чекисты признают свои ошибки, только если это признание является частью спланированной операции, большинство консультантов и коучей учат не сомневаться и не размениваться. И самое главное – не терять время на других, только если работа в команде не должна принести дивиденды. Если это того стоит, можно прокачать скиллы по созданию позитивной атмосферы и потратить чуть больше времени на обсуждение чего-то незначительного – это позволит оценить по достоинству то, что по-настоящему дорого. То есть самого себя.

Апеллируя к переживаниям и занимаясь их коррекцией в борьбе "за все хорошее против всего плохого", популяризованная версия позитивной психологии подменяет внутреннюю жизнь человека схемами достижения успеха, которые приводятся в действие инстинктом самосохранения. Человек учится ради себя жертвовать всем и всеми. Яркий пример такого подхода – звезда сетевых психологических тренингов Елена Блиновская. Она – автор таких брендированных курсов как "Марафон желаний", "Финансовый марафон", "Стань и получишь" и многих других. На них и на сопутствующей деятельности самая, вероятно, успешная консультантка России зарабатывает огромные деньги. Ее статус вне досягаемости, поэтому она милостиво позволяет существовать конкурирующим с ней "инста-феям" (это, конечно, в чем-то удачный термин), иногда даже прощая откровенные заимствования, например, "Марафон чудес" Марии Бразговской. Это уже совсем не та популярная психология, которая более или менее честно использовала достижения науки и была традиционным интеллектуальным продуктом до начала XXI века.

Минувшей осенью Блиновская отпраздновала на Алтае свое сорокалетие, в связи с чем Ксения Собчак сняла про нее почти двухчасовой фильм, якобы раскрывающий секреты бизнеса и мастерства коуча. В сети легко найти сведения о том, сколько денег героиня фильма потратила на свой юбилей. Здесь эти цифры не имеют значения. В фильме Блиновская говорит, что помогает людям, и самое примечательное, что сомневаться в ее искренности не приходится.

Деятельность Блиновской рельефно отражает положение, в котором очутилась путинская Россия к лету 2022 года. Где-то далеко нескончаемыми "тупыми" боеприпасами, что выпускаются на российских оборонных заводах, крошат города и перепахивают поля Украины, в то время как на сцене ВТБ-Арены в Москве "коуч-звезда" устраивает блистательное шоу. Это не заказное ура-патриотическое сборище с массовкой из бюджетников. В зале сидят люди, добровольно заплатившие немалые деньги. Среди них, вне всякого сомнения, много служащих государства, "освобождающего" Украину. Они празднуют свою состоятельность, чувствуют гармонию с собой и светящимся от счастья человеком на сцене. У них все хорошо, а иначе и быть не может.

По словам звезды, шоу было терапевтическим – его целью было поддержать всех, кто пришел поддержать ее, поделиться энергией и получить, потому что вера должна быть вознаграждена. На вечере в честь себя и своего триумфа Блиновская пела, качалась на качелях и лежала в водопаде. Там же прозвучала фраза: "Мне практически делать ничего не нужно. Просто стой и свети". Действительно, трудно определенно сказать, чем именно занимается Елена Блиновская и какими путями она и многие ее коллеги по светской жизни добиваются всего, что у них уже есть и, несомненно, еще будет. Психология не является здесь даже источником для спекуляций. Необходимость в ней отпала. Есть успех как таковой на позитиве как таковом. Эти слова больше ни к чему не отсылают.

Так же, как российский политический режим, дошедший до своего нынешнего состояния, эта конфигурация не заботится ни о своей легитимности, ни о своей осмысленности. Либо вы просто принимаете эту форму жизни, либо нет. Спорить здесь не о чем. Более того, хорошо известно, что та же Блиновская очень нуждается в хейтерах и всячески их провоцирует, эффективно манипулируя сетевым возмущением как инструментом своего пиара. К ней, несомненно, все еще приползут, умоляя о пощаде, а она еще подумает – может, предложит пройти бесплатное тестовое занятие. Те, кто уже прошли ее дорогие курсы и вышли с них разочарованными и обманутыми, вряд ли достойны сочувствия. Они же просто не взяли то, что им давали, это была с их стороны неграмотная и слабо мотивированная инвестиция.

Все слабости или, иначе говоря, расщелины гуманизма, сквозь которые противники Блиновской обнаруживают себя людьми, обращаются против них. Им вслед сияет улыбка восторга, который самая-самая крутая психо-тренерка России испытывает по поводу себя. Точно так же ее родина видит себя только в роли заступницы и благодетельницы. Только хорошее, причем любыми средствами и любой ценой.

Текущая стадия поисков позитива в России обнаруживает исчерпанность этой парадигмы. Лечить врачей бесполезно, зато есть шанс сохраниться самим. Прекратить улыбаться, "несмотря ни на что", победительно обозревая окрестности. Ввести для себя персональный запрет апеллировать к тому, что кто-то начал первый. Почаще напоминать себе, что Советский Союз сломался на "исполнении интернационального долга", как тогда называли войну в соседней стране. Не забывать, что крушение СССР приблизила и катастрофа в Чернобыле, которую пытались замолчать, чтоб не уронить честь "сверхдержавы". Сознавать, что замалчивание "негатива" – не честь, а трусливое бесчестье. Наконец, научиться проигрывать и помнить о смерти. Ничего страшного в ней самой на самом деле нет. Самообольщение и самозабвение страшнее.