В середине мая таджикские власти усилили наступательную операцию в Горном Бадахшане — провинции на границе с Афганистаном, занимающей восточную часть страны. Наступление началось с убийства человека, которого я хорошо знала — Мамадбокира Мамадбокирова — известного среди местных как полковник Бокир.

Голос полковника имел большое влияние в Горном Бадахшане со времен гражданской войны, сотрясавшей страну между 1992 и 1997 годами. Будучи военным командиром таджикских памирцев в военное и послевоенное время, Бокир был переведен в пограничные силы страны в рамках соглашения о распределении власти между субэтническими группами, воевавшими друг с другом всего за несколько лет до того.

Соглашение о послевоенном примирении сохранило автономный статус Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в составе Таджикистана — статус, который существовал еще до образования Таджикской Советской Социалистической Республики в 1929 году.

До убийства полковника Бокира и последовавших за ним массовых арестов в Хороге, столице ГБАО, процветало одно из самых ярких независимых гражданских обществ в Центральной Азии. Сегодня оно систематически уничтожается.

Я познакомилась с полковником Бокиром в 2010 году, когда приехала исследовать неподконтрольные государству организации и объединения Горного Бадахшана и одноименной провинции Бадахшан в Афганистане, граничащей с южной окраиной ГБАО. Мы обсуждали характерные для региона проблемы наркомании и безработицы, а также усилия Бокира по развитию молодежных программ и его роль как общественного лидера в местном сообществе. Позже мне удалось заслужить уважение полковника и, что особенно важно, его покровительство.

Горный край

ГБАО, помимо Афганистана, также граничит с Китаем и Кыргызстаном и расположена недалеко от Пакистана. Хотя область занимает 45% территории Таджикистана, здесь живет всего 250 тыс. человек, в то время как во всем Таджикистане насчитывается девять миллионов жителей. Большую часть территории занимают растянувшиеся с востока на запад горные хребты, и только 3% составляют пахотные земли.

Местные жители — в большинстве памирцы и последователи исмаилизма, ветви шиитского ислама. Остальная же часть населения страны — это в основном таджики, узбеки и кыргызы, последователи ханафитской школы суннитской ветви ислама.

Во время гражданской войны в Таджикистане в 1990-х годах ГБАО была отрезана от остальной страны, и эти приграничные районы стали ключевым перевалочным пунктом для таджикских беженцев, спасавшихся от этнического насилия, а также для снабжения и поставок гуманитарной помощи. Сегодня граничащие с Афганистаном районы — центр многомиллионной контрабанды и наркотрафика, а также основа экономики региона.

Борьба за контроль

Со времен окончания гражданской войны в Таджикистане президент Эмомали Рахмон и его семья старались всячески укрепить свою политическую и экономическую власть в стране. Параллельно они пытались оттеснить, арестовать или уничтожить всех конкурентов, в том числе независимых лидеров по всему Таджикистану. Им это удалось везде, кроме ГБАО.

Одна из таких попыток была предпринята в 2012 году, когда несколько тысяч таджикских военных высадились в областном центре Хорог, якобы в рамках крупной военной операции по зачистке региона от преступных группировок. Во время этой операции был убит один из самых влиятельных местных лидеров Имум Имумназаров.

Правительственные войска попытались уничтожить также и полковника Бокира, но потерпели неудачу. В то время Бокир был одним из последних независимых лидеров автономной области и уважаемым главой махалли (микрорайона) Бар Хорог. Правительство Таджикистана также считало его ведущим деятелем оппозиции.

Это наступление стало первым из череды военных вторжений центральных властей. Аналогичные попытки взять регион под полный контроль предпринимались в 2014, 2018, 2021 и, наконец, в 2022 году.

Цель была очевидна: контроль над ГБАО дал бы таджикской администрации и полный контроль над незаконной торговлей вдоль памирского тракта, дороги протяженностью 1200 км, проходящей через Афганистан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан. К тому же, это позволило бы правительству контролировать местную экономику, а также прямой торговый путь в Китай и "столицу наркотрафика" Ош в Кыргызстане.

Местные лидеры

За последние десять лет я несколько раз встречалась с полковником Бокиром и другими местными руководителями Хорога по вопросам религии, прав женщин, молодежи, махаллей, бизнеса и образования. Я также виделась с главами местных неправительственных организаций и лидерами Сети развития Ага Хана (АКДН), названной в честь Ага Хана, духовного лидера мусульман-исмаилитов.

Сеть гуманитарных организаций АКДН активно работает по всему миру в регионах, где преобладают исмаилиты. Она является ключевым экономическим двигателем в ГБАО, и из-за отсутствия поддержки со стороны центрального правительства многие местные жители получают социальную помощь и даже работу от структур АКДН.

В последние месяцы правительство Таджикистана систематически убивало и арестовывало местных лидеров ГБАО под видом "антитеррористических" операций. Очередной виток насилия начался в ноябре 2021 года, когда в области вспыхнули мирные протесты в связи с убийством военными Гулбиддина Зиебекова, памирца, молодежного лидера.

Эти протесты быстро и жестко подавили. Хотя было достигнуто соглашение с местными лидерами, никаких дальнейших разбирательств из-за смерти Зиебекова не последовало. Вместо этого правительство выдало ордера на арест сотен жителей Хорога.

В середине мая 2022 года около тысячи человек снова вышли на улицы Хорога, протестуя против отсутствия реакции правительства на смерть Зиебекова. Силовики, применяя слезоточивый газ и боевые патроны, разогнали протестующих, собравшихся в махалле Бар-Хорог. Снайперы стреляли по протестующим с холмов в нескольких махаллях, включая Бар-Хорог, УПД и Гулакен. Видео бронетехники, проезжающей по центру Хорога, разлетелось по социальным сетям.

Напряженность росла, и таджикское правительство направило в ГБАО подкрепление. Сообщения с мест свидетельствовали, что протестующие установили блокпост в Вамаре (примерно 60 км к северо-западу от Хорога), в Рушанском районе, чтобы остановить продвижение военной колонны.

Колонна таджикских правительственных войск начала стрелять по протестующим. По данным таджикского правительства, были убиты восемь человек. Местные источники сообщали, что убиты 40 жителей Рушана и около 120 взяты в заложники силовиками. Несколько задержанных, как утверждается, подверглись пыткам и были убиты 18 и 19 мая.

Появились многочисленные сообщения о телах со следами пыток, а также видео, на котором силы безопасности Талибана берут интервью у трех рушанцев, задержанных талибами при пересечении границы с Афганистаном. Эти трое подробно рассказали о насилии и убийствах безоружных мирных жителей в Рушане во время атаки 18 мая. Они также рассказали о терроре и насилии, совершаемых против них таджикскими правительственными силами: мародерстве, обысках домов и угрозах пыток.

Служба безопасности Таджикистана опубликовала в сети открытое письмо к полковнику Бокиру, в котором говорилось, что если тот не откроет дорогу через Бар-Хорог (также известную как "героиновое шоссе"), они будут убивать по заложнику в день, пока он не подчинится. По словам одного из источников, заложников убивали бы, если бы Бокир "не приказал своим сторонникам вновь открыть жизненно важную дорогу, которая соединяет Душанбе с Китаем и по которой грузовики одной из дочерей президента перевозят товары".

Согласно местным источникам, силы безопасности убили двух заложников и отправили Бокиру шокирующие доказательства. Несколько человек, близких к покойному полковнику, говорят, что он чувствовал личную ответственность за убийства и опасался, что они будут продолжаться.

В то время как Рушан захлестнуло насилие, Ага Хан написал письмо, призывающее исмаилитов в ГБАО "жить в соответствии с законами страны", избегать насилия и "мудро разрешать разногласия посредством мирного диалога в духе взаимного уважения и понимания".

Как рассказал мне один местный житель, Бокир "перестал сопротивляться", когда представители АКДН вручили письмо ему и его сторонникам, хотя последние были "готовы сражаться до конца".

22 мая, после получения письма и кровавых доказательств из Рушана, Бокир вышел на прогулку. Он должен был понимать, что она может закончиться катастрофой. В районе были задействованы разведывательные дроны, вокруг Бар-Хорога стояли войска, и по некоторым свидетельствам всего днем ранее снайперы четыре раза обстреливали дом Бокира. Также поступали сообщения о том, что дроны-разведчики и снайперы дежурили вокруг Бар-Хорога еще с января, задолго до майских протестов.

Несколько местных источников сообщили, что Бокир покинул Бар-Хорог днем 22 мая. Он подошел к мосту через реку Гунд к соседней махалле Бойне. Последнюю контролировало элитное подразделение таджикских сил безопасности "Альфа", которое разместило беспилотники и снайперов на окрестных холмах. По словам одного из жителей Бар-Хорога, получив информацию о передвижениях Бокира, сотрудники службы безопасности подъехали к мосту в пикапе и застрелили его. Сначала ему выстрелили в руку, затем в голову. Из двоих молодых людей, бросившихся к нему на помощь, один был убит, а другой ранен.

Конец эпохи

Убийство полковника Бокира — цель, которой таджикское правительство пыталось достичь на протяжении десятилетия — ознаменовало конец эпохи независимого и автономного руководства в ГБАО. Смерть Бокира стала сигналом к массовым репрессиям в Хороге: к ряду арестов, пыткам и конфискации имущества правительством Таджикистана. Людей вынуждали подписывать унизительные заявления и самооговоры. По сообщениям, подтвержденным местными источниками, с конца ноября 2021 года по июль 2022 года были выданы ордера на арест более 700 памирцев. Сотни человек были арестованы, по меньшей мере 40 мирных жителей убиты.

За семь лет изучения и постоянных поездок в этот регион я прониклась глубоким уважением к динамичной и инклюзивной системе местного самоуправления. Сегодня эта сеть местных лидеров и организаций Хорога планомерно уничтожается.

Многие памирцы считают, что нынешние события — это сигнал конца их автономии и религиозной свободы, и опасаются, что отныне им придется жить в условиях жесткого надзора со стороны полицейского государства. Из-за риска ареста, пыток и убийства многие стараются уехать.

Правительство, помимо прочего, разрушило выложенный из камней огромный исмаилитский флаг на склоне холма недалеко от Хорога. Как объяснил мне один местный житель, этот акт рассматривается как "долгожданная победа режима над регионом и подавлание свободы вероисповедания".

Несмотря на все, эти события еще сильнее сплотили как памирцев, так и не памирские группы внутри страны и за рубежом. Многие сторонники Бокира в регионе теперь считают его героем. По словам местных жителей, на его похороны пришли тысячи людей, несмотря на расставленные на дорогах блокпосты. Сотни молодых памирцев, как парней, так и девушек, ставят фото Бокира себе на аватар в Facebook.

Ключевую роль в будущем региона также играет памирская диаспора. Лидеры диаспоры организованы, образованы и преданы своему делу, а недавние репрессии еще больше мобилизовали и политизировали их. Некоторые представители диаспоры твердо привержены прекращению нарушений прав человека; другие все чаще ставят под сомнение то, как управляется Таджикистан. По словам одного из членов памирской диаспоры, репрессии означают, что "центр гражданского общества Памира сместился в диаспоры".

Совершенное в Хороге и Рушане насилие также нужно рассматривать в более широком региональном контексте, особенно учитывая легальную и нелегальную торговлю вдоль Памирского тракта, основного пути между Таджикистаном и Китаем.

Афганистан производит около 80% героина в мире, кроме того, в нем процветает производство и торговля метамфетаминами. Примерно 20% веществ переправляется через границу Таджикистана. Учитывая, что граница между Кыргызстаном и Таджикистаном в Баткене закрыта из-за продолжающегося конфликта, для торговли с Таджикистаном доступен только Ошский маршрут вдоль Памирского тракта.

Экономические интересы в совокупности с угрозой политической нестабильности и другими возможными угрозами (часто раздутыми российским и таджикским правительствами) со стороны Талибана, ИГИЛ или местных террористических группировок предполагают, что сильные соседи внимательно следят за местными событиями.

Так, в интересах России — иметь доступ и определенную степень контроля вдоль границы с Таджикистаном для осуществления собственных более широких антитеррористических операций и антизападной стратегии. В интересах Китая — иметь полный доступ к Памирскому тракту и маршруту через ГБАО.

Эти факторы, а также отсутствие западных сил в регионе после их выхода из Афганистана, подстегнули попытки таджикского правительства осуществить свою давнюю цель — лишить ГБАО местного неформального руководства, некоммерческих организаций и гражданского общества, религиозной и экономической свободы и, в конечном итоге, ее столетнего статуса автономии.

Примечательно, что сразу после волны арестов и убийств наиболее влиятельных местных лидеров в мае и июне правительство Таджикистана объявило о проекте капитального ремонта Памирского тракта стоимостью 200 млн долларов, финансировать который будет Китай. Правительство также анонсировало национализацию предприятий арестованных бизнесменов и реконструкцию ряда многоквартирных домов. Выселения и конфискация имущества начались сразу после арестов.

К тому же, ситуация памирцев усугубляется под воздействием масштабных проблем, с которыми сегодня сталкиваются Центральная Азия и Афганистан. Приграничные районы ГБАО находятся в центре региональных торговых путей и точек доступа для Китая, Афганистана, Кыргызстана и Пакистана, в то время как все государства в регионе управляются авторитарными диктаторами, а внешние силы соперничают за контроль над местными ресурсами и торговлей.

На этом фоне таджикские памирцы в ГБАО борются за сохранение своей идентичности и автономии, но пока что ответом на их усилия стала гибель десятков людей, тюремное заключение сотен уважаемых представителей гражданского общества, пытки и конфискация имущества. Перед лицом таких репрессий слова Бокира, сказанные в феврале во время его обращения к жителям Хорога, могут стать последним призывом перед угрозой уничтожения: "Никогда мы не отдадим ни нашего достоинства, ни нашей автономии".

Перевод: Евгения Польщикова