"А когда твой папа выйдет из тюрьмы?"

Дети арестованных активистов могут подвергаться психологическому давлению в школах. Так было с сыном редактора оппозиционной калининградской газеты "Новые колеса" Игоря Рудникова.

Рудникова арестовывали дважды. "В первый раз меня взяли на три месяца в 2007 году. Причина – наша газета очень много писала о злоупотреблениях в правоохранительных органах, о коррупции губернатора Калининградской области. Мой арест – это заказ власти. В это время мой сын ходил в первый класс. Он не знал о моем аресте. К нему подошла учительница и спросила: "А когда твой папа выйдет из тюрьмы?". Сын был напуган. Но он смог найти в себе силы – написал мне письмо в тюрьму. С тех пор я стал думать, как обезопасить своих родных от преследований", – рассказал Рудников oDR.

После освобождения от незаконного ареста, от своих источников Рудников узнал о слежке за своей 79-летней матерью и сыном: "Я узнал номер оперативного дела, смог прочитать его. Сотрудники Управления "Э" под руководством полковника Александра Шельпекова следили за моими родственниками в течение года. В рапортах силовики писали, куда я ходил, куда мама ходила, сын. Один человек из судебной системы меня предупредил, что как только моему сыну исполнится 14 лет – с этого момента наступает время привлечения к уголовной ответственности – ему подложат наркотики и после этого "Рудников станет как шелковый, его газета будет делать все, что мы захотим"".

Чтобы спасти своего единственного сына от преследований силовиков, Рудников отправил его в американскую хоккейную школу.

На этом, однако, преследования не закончились: в 2016 году журналист получил пять ножевых ранений, что стало огромным потрясением для его пожилой матери. Официальное расследование при этом сначала вообще не велось, полиция и следственный комитет пытались представить покушение на убийство как "хулиганство".

"Несмотря на давление, журналист продолжал расследование – были задержаны два киллера. "Но выйти на заказчика помешал генерал следственного комитета, который руководил следствием по делу о покушении. Я установил, что генерал получил взятку от заказчика", – говорит Рудников.

После этого Рудникова арестовали во второй раз в 2017 году. "Моя мама не могла поговорить со мной по телефону. Письма не передавались. Моя семья ничего не знала обо мне. Это – часть того, как полицейская система стремится сломать психику преследуемых и их родственников", – говорит Рудников. Свою мать он попросил остаться в Латвии – на момент ареста сына 79-летняя женщина находилась в Лиепае. Силовики заблокировали ее счет в Сбербанке, на который начислялась пенсия.

17 июня 2019 года Рудникова освободили из-под стражи в зале суда за недоказанностью преступления, а 5 марта 2020 года он пересек российскую границу в Польше и вылетел в Нью-Йорк, чтобы встретиться с сыном. За границей Рудников узнал, что после возвращения в Россию его собираются задержать сотрудники ФСБ – этого добивался губернатор Калининградской области Алиханов, о махинациях которого журналист написал серию материалов.

Сейчас семья Рудникова разбросана: сам он живет на одном из Карибских островов, но свое точное местоположение не называет. Его мать, гражданка России, живет в Латвии. Сын учится в университете в США.

Правозащитный центр "Мемориал" внес журналиста в список политзаключенных. Также Рудников стал первым российским журналистом, удостоенным американской премии "За свободу слова" – Tully Award for Free Speech.

"Отпустить "Козу" на радугу"

22 октября 2020 года в Нижнем Новгороде совершила акт самосожжения 47-летняя Ирина Славина, главный редактор независимого интернет-издания "КозаPress". Славина пришла в центр города, к зданию Главного управления МВД по Нижегородской области. Села на скамейку, вмонтированную внутри памятника советскому и российскому полицейскому, подожгла свою одежду – и погибла. На своей странице в фейсбуке перед смертью она написала: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию".

Родные Славиной рассказывают о многолетних преследованиях со стороны местных силовиков. Журналистку много раз штрафовали за статьи против коррупции, прокалывали шины ее автомобиля. Накануне самосожжения у Ставиной прошел обыск, дверь в ее квартиру взломали 12 силовиков. Ее семья сделала официальное обращение в следственный комитет с просьбой разобраться в обстоятельствах смерти. Ответа не получили.

Дело Славиной продолжила ее дочь Маргарита Мурахтаева. После смерти матери она возглавила проект "КозаPress" – и после выхода нескольких статей о коррупции также подверглась преследованиям. В конце января местные органы полиции вызвали ее на допрос по делу о митинге 23 января в поддержку Алексея Навального, на котором Мурахтаева работала корреспондентом.

"Мое дело закончилось ничем: блюстители порядка отсканировали мою пресс-карту, редакционное задание. Недавно пришел ответ, что заводить административное дело никто не собирается, потому что нет состава преступления. Силовые структуры не нашли ничего умнее, как начать на меня давление только потому, что я дочь Ирины Славиной. А еще для того, чтобы напугать в самом начале профессионального пути. За четыре месяца работы выходило несколько материалов, за которые "Козу" прессуют до сих пор, даже после закрытия", – сказала oDR Маргарита Мурахтаева.

Независимый интернет-проект "КозаPress" был закрыт в начале февраля 2021 года по решению ее учредителей. О реальных причинах не сообщалось. На своей странице в фейсбуке Маргарита написала, что время "Отпустить "Козу" на радугу. К своей хозяйке. К моей маме".

Сегодня на место гибели Ирины Славиной каждую пятницу приносят живые цветы. Зажигают свечи.

"Я чувствую себя виноватым за своих родных"

"Ирину Славину очень трудно заменить. Она поднимала все животрепещущие темы от коммунального хозяйства до судебного убийства старика Хасанова, на пустом месте обвиненного в терроризме и умершего от онкологического заболевания в страшных мучениях в тюрьме, – говорит правозащитник Стас Дмитриевский. – Ира очень многим неприятным людям переходила дорогу. Ее много лет травили. Последней каплей стал обыск, который подвигнул ее на этот шаг. Да, это был шаг сильного человека при всем моем несогласии с ним".

Правозащитник Стас Дмитриевский живет в Нижнем Новгороде с 1987 года. Он борется против уничтожения старинных домов и понимает, что подвергает риску четверых родных: 81-летнюю мать, жену и двух дочерей.

"Я попадал под аресты много раз, на 15-20 суток. Вместе с товарищами мы не давали сносить старинные дома XVII-XVIII веков. Невозможно было смотреть, как вокруг дома стоят простые люди и плачут от боли, что уничтожают такую красоту. Мы решили, что будем находиться внутри – власти не посмеют бульдозером снести постройки. Приезжала полиция. Нас задерживали. Суд выносил решение о неповиновении сотрудникам полиции (статья 19.3 Кодекса об административных правонарушениях). Таких постановлений несколько. Эту жизнь я сознательно выбрал. Но я чувствую себя виноватым за своих родных, которым приходится тяжелее, они находятся в постоянной неуверенности в завтрашнем дне и из года в год испытывают тревогу за мою судьбу", – говорит Дмитриевский.

Силовики много раз пытались искать Дмитриевского в доме его матери: он там прописан. "К маме часто приходят полицейские. Каждый раз такие визиты ее сильно травмируют. Это всегда неприятно", – говорит Дмитриевский. Последний раз это случилось накануне апрельского митинга в поддержку Алексея Навального. Не застав его дома, полиция потребовала от 80-летней женщины рассказать, где находится ее сын. Она ничего не сказала. После этого ей было плохо – резко поднялось давление.

"Система против моих детей"

Несмотря на давление силовиков, 21 апреля 2021 года на улицы Нижнего Новгорода вышли десятки сторонников Навального. Среди них – семья Калинычевых: 68-летняя Людмила и двое ее сыновей – Дмитрий и Глеб.

Людмилу Калинычеву задержали после митинга около ее дома. Обвинение предъявили по статье 6.1 КоАП ("Препятствование движению"). Людмилу поместили на сутки в спецприемник отделения №5. В соседней камере сидел ее старший сын Дмитрий, также арестованный за участие в митинге. Он получил семь суток ареста.

В суде Калинычева увидела свои снимки с митинга. Сотрудники Управления "Э" написали на них – "Мать". "Даже судья возмутился такой надписи. Она попросила прокурора показать на этом снимке, где лично я препятствовала движению. Этого не было. Поэтому судья переквалифицировала обвинение на более легкую статью 20.2, часть 5 КоАП (Нарушение участником порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования). Оштрафовали меня на 10 тысяч рублей", – говорит Людмила Калинычева. Ее удивляет несправедливость и субъективность применения закона. Раньше она участвовала вместе со своими сыновьями во многих акциях протеста, но ее не задерживали. "А сыновей хватали. Я подходила и спрашивала у полицейских, почему меня не берете? Я тоже стояла. Мне отвечали: "На вас нет указания". Видно, на этот раз указание на мой арест поступило свыше", – рассказала она.

Людмила Калинычева стала гражданской активисткой в 2009 году после того, как ее младший сын Глеб был трижды арестован – на двое, трое и, наконец, на семеро суток – за поддержку движения "Стратегия " (бессрочную акцию гражданских протестов, защищающих свободу собраний). "Дети ходили в майках с символами движения. Их за это судили. Я ходила на суды, общалась с другими матерями. Поняла несправедливость власти. Система была против моих детей. Мне за моих сыновей страшно, но не стыдно. Я буду дальше выходить на митинги в защиту политзаключенных потому, что молчание сейчас равно соучастию", – говорит Калинычева.

"Моей матери много раз угрожали силовики"

Краснодарской пенсионерке Зое Шипиловой 69 лет, и она постоянно подвергается психологическому давлению из-за протестной деятельности своей дочери – Яны Антоновой, координатора партии "Открытая Россия".

"Все началось с 2017 года, с нашей попытки вывесить в день рождения Путина на мосту баннер с его фото и надписью: "Я уйду, и кризис закончится". Мне дали трое суток ареста несмотря на то, что у меня десятилетний сын, – говорит Яна Антонова. – И у меня, и в квартире моих родителей прошел обыск по делу ФБК. Но я никогда не имела отношения к структурам Навального, не была волонтером его штаба. Мою маму после обыска два часа допрашивали в следственном комитете без адвоката. Она, будучи советским человеком по воспитанию и не зная о 51 статье Конституции (никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников), исчерпывающе ответила на вопросы следователя. Сообщила ему, что у нее есть сбережения, заработанные на семейной пасеке, указала банки, в которых они размещены. На ее сбережения – более 4 миллионов рублей – был наложен арест сроком на один год. Мама была в отчаянии. Она опасалась, что арест никогда не снимут, и она лишится возможности обеспечить моего брата, инвалида первой группы. В ноябре 2020 года арест был снят. Но здоровья моим родителям эта история не прибавила. Моей матери много раз угрожали силовики в связи с моей деятельностью. Звонили по телефону и говорили лично, что я "допрыгаюсь". Мне советовали прекратить протестную деятельность, не выдвигаться на выборах. Мне кажется, что силовики ничего не добивались в отношении меня. Репрессии бессмысленны – и это самое страшное".

Яну Антонову приговорили к 240 часам обязательных работ за сотрудничество с нежелательной организацией "Открытая Россия".

"Я был бессилен помочь отцу"

Некоторые активисты, опасаясь уголовного преследования, покинули Россию – но это не спасло их родственников. Эмигрировал директор Фонда по борьбе с коррупцией Иван Жданов, а его отца, Юрия Жданова, арестовали 27 марта в городе Аксай Ростовской области.

Жданов заявил о многочисленных нарушениях со стороны следствия. "Во время обыска в Аксае я должен был давать объяснения следователю утром в нижнем белье. Хотя я попросил его разговаривать в других условиях. Обыск и мое задержание проходили без адвоката. Полицейские не разъяснили мои права и права следственных органов. Изъяли все документы и электронные носители. Я считаю, что в отношении меня применялось насилие. Я не знал, куда мы едем, для чего мы едем. Только в полиции мне был предъявлен определенный статус – подозреваемый. Было применено психологическое давление для того, чтобы следствию решить какие-то свои задачи", – сказал Юрий Жданов во время суда.

Ему были предъявлены обвинение в превышении должностных полномочий (часть 1, статьи 286 УК): до выхода на пенсию Юрий Жданов возглавлял жилищную комиссию в поселке Искателей Ненецкого автономного округа и выдавал рекомендации о предоставлении жилья малообеспеченным гражданам. Следователи решили, что одна квартира была выделена с нарушениями закона. Однако адвокат Жданова сказал oDR, что спорная квартира была давно возвращена государству по решению Ненецкого суда и никакой вины Жданова нет.

Адвокаты считают заключение Жданова под стражу необоснованно строгой мерой пресечения. "Заключение под стражу по таким статьям – это что-то из ряда вон выходящее. За последний год судами Ростовской области рассмотрено 13 аналогичных дел, по которым заключение под стражу применялось только один раз и лишь потому, что обвиняемый допускал нарушение ранее избранной меры пресечения, – прокомментировал oDR Михаил Тохмахов, адвокат Юрия Жданова. – Преступление, которое инкриминируется Жданову, относится к категории преступлений средней тяжести, за его совершение предусмотрено альтернативное наказание в виде штрафа. В следственном изоляторе его здоровье ухудшается. Он болен гипертонией второй степени – подзащитному грозит гипертонический криз. Мы предоставляли следствию и суду документы, подтверждающие хронические заболевания у подзащитного. В камере, рассчитанной на четырех заключенных, содержится пять и более человек. Они спали по очереди. Дальнейшее содержание под стражей Жданова повлечет тяжелые последствия для его здоровья".

Защита ходатайствовала о домашнем аресте Жданова или о возможности отпустить его под залог в размере одного миллиона рублей. Некоммерческая организация "Фонд защиты прав граждан" была готова внести за него деньги.

Но Жданова оставили под арестом и отправили по этапу из Ростова в Архангельск. "Я был бессилен помочь отцу. У него много заболеваний, высокое давление, ему нужно постоянно принимать лекарства, Мы не знаем, получил ли он передачу. Лекарства могли отцу не попасть. Его арест – это месть силовиков за мою деятельность", – сказал Иван Жданов oDR.

С каждым годом политических заключенных становится больше. Растет количество родственников, попадающих под давление со стороны силовиков в разных регионах страны. "Идет формирование полицейского государства, – говорит Алла Фролова, координатор правозащитного центра "ОВД-Инфо", куда поступает вся информация о политических заключенных. – Главная задача власти – привязать людей на поводок, не дать им возможность высказывать свое мнение".