Конституция Украины предусматривает отделение церкви от государства, однако и в политической, и в культурной жизни страны христианство играет заметную роль. Создание поместной церкви и предоставление Томоса об автокефалии стало одним из главных политических событий прошлого года, а официальными выходными в стране являются христианские праздники: православное и католическое Рождество, а также православные Пасха и День Святой Троицы.

Тем не менее Украина – многоконфессиональная страна. По словам Муфтия духовного управления мусульман Украины "УММА" Саида Исмагилова, до начала войны в 2014 году ислам в Украине исповедовали миллион человек или 2% населения – в основном, крымские татары. Сегодня, после аннексии Крыма, многие мусульмане перебираются на материк: одни опасаются преследований – задержания мусульман по делу панисламской партии "Хизб-ут-Тахрир" стали частой практикой – другие ищут лучшей жизни.

"Нельзя постоянно откладывать Бога на второй план"

Центр Киева, перекресток Крещатика и улицы Богдана Хмельницкого. Напротив здания ЦУМа, за аркой – место, где мусульмане могут пообедать и помолиться. В крымскотатарском ресторане "Мусафир" есть молитвенная комната.

– Есть люди, которые каждый день сюда приходят во время намаза. Если кто не знает, спрашивает – мы провожаем. Комната открыта, просить разрешения не нужно. У нас халяльное заведение, верующие приходят сюда хотя бы просто пообедать, – рассказывает администратор ресторана Лейля Мамутова.

Большинство посетителей "Мусафира" – крымские татары. В 2016 году в Киеве было создано Духовное управление мусульман Автономной Республики Крым, а новым муфтием Крыма был провозглашен Айдер Рустемов. Муфтия Эмирали Аблаева, оставшегося в Крыму и перешедшего на сторону России, верующие с материка не признают.

Рустемов переехал из Крыма еще до оккупации и получил духовное образование в Иордании. Среди книг на полке хранит камешки с крымского побережья.

– По всей материковой Украине сейчас 13–14 крымскотатарских религиозных общин. Общины находятся, в основном, в Херсонской области вдоль админграницы с Крымом, а также в Киеве, Киевской области, Львове, Львовской области, Виннице. Если я два года назад говорил, что из Крыма выехали 25 тысяч крымских татар, то сейчас это число выросло примерно в два раза, – говорит Рустемов.

В здании Духовного управления мусульман Крыма у крымских татар есть и своя мечеть.

– Здесь есть молитвенные залы и для мужчин, и для женщин. Вместе в них помещаются до 500 человек. Если вы придете в пятницу вечером, во время обязательной молитвы, здесь будет все забито. Люди молятся на лестнице, еще мы стелим коврик на первом этаже – места не хватает. В нашем первом центре около 60 человек может вместиться – тоже все забито. У турок есть центр – и там все заполнено. Именно поэтому сейчас обсуждается строительство соборной мечети под управлением нашей организации, – рассказывает муфтий.

Кроме крымскотатарской мечети, в Киеве есть еще около десятка мечетей и молитвенных домов. Например, есть мечеть в Исламском культурном центре. Здесь преподают восточные языки, есть секция таеквондо для мусульманских детей, частная гимназия, которая учит детей по украинской программе. Электронное табло на стене показывает время намазов. Тарик Сархан – глава отдела ознакомления с исламом, приехавший в Украину из Иордании в 1995 году, – говорит, что приходить на молитву минута в минуту не обязательно.

– Есть послабления, которые помогают соблюдать обряд в любой ситуации. Обязательное условие – омовение. Но если нет воды, можно использовать песок или пыль. Например, пыль может быть на вещах или на мебели. Нужно ударить по одежде – вытереть лицо, ударить еще раз – и обтереть руки. Время молитвы – это не конкретные пять минут, это, например, два часа, четыре часа, в которые можно совершить намаз. Но нельзя постоянно откладывать Бога на второй план. Ученые называют это тайным многобожием: все у нас вечно оказывается важнее Бога, – вводит Тарик в основы религии.

В странах с преимущественно мусульманским населением молитвенные комнаты делают в придорожных кафе, на предприятиях и в госорганах. В Киеве помещения для намаза есть лишь в частных организациях, где работает много мусульман.

– Нет помещений в киевских аэропортах или где-то на трассах, на заправках. К сожалению, власти Украины не идут навстречу. Не говорят "нет", но все затягивается. Я лично писал письма в аэропорты. Администрация аэропорта "Борисполь" написала, что сейчас реконструкция, попросила вернуться к этому вопросу позже. От аэропорта "Жуляны" мы ответ так и не получили, - говорит Рустемов

"Если ты кого-то не знаешь, ты его боишься"

Для распространения своих идей украинские мусульмане используют привычные христианам отсылки к библейским персонажам. Например, ставят в центре Киева палатки с надписью "Я люблю Иисуса, я мусульманин". Первые акции в Киеве проводило Духовное управление мусульман Крыма, затем инициативу поддержал Исламский культурный центр и международная платформа Mercy for Mankind ("Милость для человечества").

– После терактов 11 сентября мусульмане западного мира посчитали необходимым дать понять, что мы не думаем, будто христиане и иудеи – неверные. И мы не считаем, что "неверных" нужно убивать, что это ведет в рай. Наоборот, Всевышний в Коране говорит: "Кто убил живую душу – он как будто убил всех на свете. А кто оживил душу – как будто оживил всех на свете". Исламская тема, с хорошими или плохими чувствами, но вызывает огромный интерес в западной среде. Однако не у каждого есть возможность приходить в мечеть, посещать мероприятия, – рассказывает Тарик Сархан.

Украинские мусульмане, продолжает Тарик, позаимствовали формат западных акций: стоять с заметной палаткой, предлагать бесплатные книги тем, кто к ним подойдет. Но не вступать в контакт первыми.

– Украинцам не нравится, когда им что-то навязывают – чтобы им тыкали брошюры, не нравится, когда стучат в дверь или вызванивают по телефону. Мы всегда к этому относились с уважением. Мы не зовем в свою религию, мы знакомим людей. Украинцы по духу и так мирные, это очень важно. Но мы можем жить в мире и не знать друг друга. Такой мир не вечный. Незнание – враг человека. Если ты кого-то не знаешь, ты его боишься. Если ты его боишься, ты начинаешь ненавидеть. Если ты кого-то ненавидишь, рано или поздно будешь с ним воевать.

Абдурахман – парень с рыжей бородой – дежурит с единоверцами в палатке на Крещатике. Когда-то его звали Игорем. Он родом из Пятихаток в Днепропетровской области. До перехода в ислам был украинским националистом, любил цитировать Степана Бандеру. Затем его взгляды изменились.

Перейдя в ислам, Абдурахман стал осуждать мусульман по рождению, которые не соблюдают канонов. Например: не совершают пятикратный намаз. На киевские улицы Абдурахман вышел, чтобы рассказать о настоящем, по его мнению, исламе.

– У нас есть точка преткновения с православными, с христианами. Мы рассказываем людям, как это написано в Коране, что Иисус является посланником Божьим, но не Всевышним и не Сыном Божьим. Нельзя ему поклоняться. Нужно служить только Создателю. У них позиция другая – что Иисус и есть тот Создатель, они считают, что Бог Триедин и в то же время Един, – объясняет собеседник.

Посыл "Я люблю Иисуса, я – мусульманин" организаторы акций выбрали специально, чтобы заинтересовать прохожих-христиан.

– Мы не поклоняемся Иисусу как Богу, как Сыну Бога, но вера в учение, в завет, которым Всевышний наделил его – неотъемлемая основа для мусульман, – говорит Тарик Сархан и добавляет: верят мусульмане и в чудесное рождение Иисуса.

"А кто вас заставил так ходить?"

Идею, что мусульмане тоже почитают Иисуса, прохожие воспринимают на ура, уверяет Сархан. Да и украинское общество он считает толерантным. Согласен с ним и муфтий Крыма Айдер Рустемов:

– В Киеве, в столице, уровень образования, эрудиции влияет на терпимость. Я в Киеве, если время молитвы меня застало на улице или в неприспособленном помещении, могу встать и делать намаз – и это нормально воспринимается. Это показатель.

У мусульманки Тетяны Евлоевой (она настаивает на украинском варианте имени – прим.ред) – иное представление. Тетяна – украинка из западной части страны. Ислам приняла в 18 лет. Объясняет: это был осознанный выбор, после того, как ознакомилась с несколькими религиями. Тетяну хорошо знают в украинских активистских кругах. Она пропагандирует "no waste" – кардинальное снижение отходов – и велодвижение. На велосипеде, как и всегда, Евлоева – в ярких закрытых платьях и в хиджабе. Поверх надевает велошлем: безопасная езда – тоже один из ее принципов.

– У меня чудесное окружение, мои друзья и коллеги – классные люди, волонтерят, мы друг друга толерируем, хотя некоторые взгляды у нас разные. Но это мой информационный пузырь. Например, был теракт в городе Крайстчерч (расстрел прихожан мечетей в Новой Зеландии, совершенный в марте этого года - прим.ред). И мне было страшно видеть комментарии украинских читателей: "Убивать их всех!", "Гнать их всех!", "А что мусульмане делают вообще в городке Крайстчерч (с английского языка название города переводится как "Церковь Христова" – прим.ред)?". А что городок под названием Крайстчерч вообще делает в Новой Зеландии, традиционной религией которой было не христианство? Почему маори восприняли трагедию, а вы прицепились к названию? Выходишь из своего информационного пузыря, ужасаешься – и бежишь назад. На моем уровне общения все в порядке. Но мир и украинское общество – это не только мой круг общения. Несколько лет назад мне в троллейбусе кричали: "Тетушка, я не хочу с тобой ехать в одном троллейбусе, выйди отсюда". Я сказала: "Или купите себе частный троллейбус, или не цепляйтесь ко мне".

Проблемой Евлоева считает равнодушие: когда ее пытались выгнать из троллейбуса, пассажиры молчали. Так было и в случае ее знакомых, когда пассажирка в трамвае пристала к девочкам в хиджабах со словами "Понаехали тут" и "Вы хотите всех нас загнать в гаремы".

Положением женщин в исламе, по словам Тарика Сархана и Тетяны Евлоевой, немусульмане интересуются особенно часто. Причем, по убеждению Евлоевой, в правах исламским женщинам отказывают как раз немусульмане – под влиянием стереотипов.

– Меня часто спрашивали, какая я по счету жена, а я тогда вообще была не замужем. Было, что меня спрашивали: "А кто вас заставил так ходить?". То есть, меня и моего свободного выбора не существует. В стереотипном представлении я или хочу ходить в мини, или не хочу ничего. Чаще всего спрашивают: "О, круто, ты мусульманка. А кто у тебя муж? Это ты замуж вышла?". Обесцениваюсь я как личность, мои мировоззрения. Я – придаток к мужу. Это нездоровая реакция, – полемизирует Тетяна с условным оппонентом.

На выходе из Исламского культурного центра – магазинчик с духовной литературой, платками, водой из священной Мекки. Рядом замечаю духи. Продавец рассказывает: есть здесь и сладкие запахи, которые подойдут и женщинам.

– А что, женщины в исламе могут использовать духи? – спрашиваю у продавца.

– Дома могут?

– А на улице?

– Дома, – обрывает разговор продавец.

Растолковать этот эпизод прошу Тетяну Евлоеву.

– Ограничения есть, причем для обоих полов. Не должно быть сексуального подтекста в том, как человек одевается. Есть религиозное указание женщинам прикрывать тело, но есть и обязанность мужчин опускать глаза, если какая-то женщина не прикрыла. Да, женщинам не стоит, выходя на улицу, душиться так, чтобы это привлекало внимание к ее соблазнительности. Женщина это бережет для мужа, муж для жены. Что меня раздражает в единоверцах – это ограниченность в трактовках: этим можно – этим нельзя. Но тут все глубже. Почему нельзя? Ты привлекаешь сексуальное влечение другого пола. Ты вторгаешься в его личное пространство. Это справедливо и для другой стороны! Когда кто-то идет и вылил на себя флакончик парфюма – это просто неприлично! Даже женщины иногда приходят в мечеть, мы стоим рядом, молимся – от них так пахнет духами, что я не могу дышать!

Тетяна Евлоева считает себя феминисткой, причем выделяет "феминизм здорового и нездорового человека". Разделяет борьбу за образование, критикует СМИ, когда о женщине-депутате судят по ее платью. Но не протягивает руку мужчинам при встрече:

– Я как мусульманка не могу жать руку чужим мужчинам. По европейскому этикету женщина должна первой протягивать руку для рукопожатия. Поэтому чуть ли не каждое второе мое знакомство начинается словами: "Извините, я вас очень уважаю, но жать руку не буду".

Тарик Сархан говорит, что если женщина-немусульманка протянет ему руку, он ее пожмет. А вот дружески обниматься с ней, как это иногда принято среди украинцев, не будет. Объясняет: держит дистанцию, потому что хочет, чтобы так же с другими мужчинами поступала его жена.

Часто в стремлении познать мусульман окружающие заходят дальше общепринятых вопросов. Крымский муфтий Рустемов вспоминает, что однажды в духовное управление приходили сексопатологи. Представители духовенства провели для них лекцию. Рассказали, например, можно ли мусульманам предохраняться.

– Предохранение – дозволенное действие в исламе. Но оно бывает на разных этапах. При пророке, мир ему, сподвижники практиковали предохранение, но оно было естественным, половой акт прерывался. Аборты запрещены в исламе, противозачаточные таблетки запрещены, но презервативы допускаются, – рассказывает муфтий.

"Что они, не люди?"

Мой собеседник из Исламского культурного центра Сархан показывает смартфон. Исламские мобильные приложения – отдельный мир, по которому Тарик делает беглую экскурсию. Например, программа Azan поможет определить направление молитвы. А благодаря напоминаниям не забудешь о намазе. В качестве сигнала можно поставить призыв на молитву в Мекке. Время намаза Azan согласовывает с часовым поясом.

– Есть приложения, которые помогают читать Коран. Есть шариатская библиотека. Есть программа с изречениями пророка Мухаммеда, – продолжает Тарик.

На телефоне Тарика также установлено приложение с Библией на арабском. Знание Библии, по его словам, помогает Тарику лучше находить общий язык с христианами. Но как сами христиане воспринимают эти попытки сближения?

Чтобы ответить на этот вопрос, я снова еду к Исламскому культурному центру. Вокруг центра – магазинчики, где можно купить тандырные лепешки и блюда из халяльного мяса. Прохожему украинцу, который приехал к другу на соседнее предприятие, такая близость культур не нравится.

– Неприятно, честно говоря. Что, у нас своих людей нет? Заполонили тут, мясом торгуют. Какое мясо?! Это ж не жилой квартал, – возмущается он. Представиться отказывается.

Тут же встречаю другую женщину, выбежавшую за покупками.

– Нет никаких страхов к мусульманам. Что они, не люди, или что? Мы иногда приходим к ним что-то покупать, – говорит она и спешит по своим делам.

Еще одна киевлянка, Ольга, работает неподалеку. Называет себя православной, говорит, что ходит в храм. К прихожанам мечети и культурного центра у нее бытовые замечания.

– Они не алкоголики, не наркоманы. Молятся своему Аллаху – и пускай молятся. Но по пятницам во время молитв здесь все запарковано машинами, администрация барьеры на тротуары ставила. И нищие стоят с детьми. Ребенка подбрасывают на руках, она кричит, у меня сердце кровью обливается, – рассказывает Ольга.

Замечания женщины я передал Тарику Сархану. Он утверждает: просители – не мусульмане. Это – "профессионалы", которых видели и возле других церквей.

– Постоянно заниматься попрошайничеством в исламе запрещено. Они раньше стояли возле нашего входа. Мы пригласили, спросили, какая нужна помощь. Они помощь приняли, но продолжили стоять. Тогда мы их попросили уйти, теперь они стоят в начале улицы.

Верующая Украинской греко-католической церкви Наталья говорит: не воспринимает мусульман как чужих.

– Мне кажется, что в современном мире нет чужих людей и каждый имеет право жить, где хочет и где чувствует себя хорошо. Я никогда не чувствовала какой-то страх или ненависть к людям, которые исповедуют другую религию. Меня немного пугают радикальные течения в исламе, представители которых устраивают теракты в разных странах мира. Но для меня эти люди какие-то очень далекие, об их существовании я слышу только из новостей. Людей с другими религиозными взглядами воспринимаю спокойно. Каждый родился в разных семьях и странах, в разных обстоятельствах, и это нормально, что люди выбирают путь к Богу, который присущ для их среды.