После нападения 9 марта на журналистов и правозащитников в Ингушетии в журналистском сообществе России вновь заговорили о необходимости создания профсоюза. Это не первая попытка организовать защиту прав журналистов на постоянной основе, но первая, которая идет от самих журналистов.

На учредительном собрании новой организации 20 марта был принят устав и профсоюзное бюро. Распределили роли руководителей ключевых направлений будущей организации - по защите трудовых прав журналистов, по взаимодействию с силовыми структурами, с международными НКО и другими профсоюзами, с органами власти, а также ответственных за общение с прессой и за фандрайзинг.

Сегодня, в крайне атомизированном российском обществе, нет ни одной по-настоящему влиятельной журналистской организации

Сейчас в профсоюз уже вступили около ста человек из трех десятков СМИ: множества московских (канал “Дождь”, Russia Today, “Коммерсант-FM”, “Новая газета”, “Такие дела”, “Лента.ру”, агентство “Москва”, и др.), представительств западных изданий в Москве (“Радио Свобода”, Forbes, Би-би-си, Чешское телевидение, Associated Press, Men’s Health) и два саратовских – “Открытый канал” и “Общественное мнение”.

В поисках солидарности

Российские журналисты были возмущены нападением на своих коллег на Кавказе, которые приехали туда по приглашению правозащитников из Сводной мобильной группы. Были жестоко избиты журналисты Екатерина Елагина из The New Times, Егор Скороворода из “Медиазоны”, фотографы Михаил Солунин и Антон Русаков, журналист из Норвегии Ойстейн Винстанд и Мария Перссон-Лефгрен из Швеции. Пострадали правозащитники - Екатерина Ванслова и Иван Жильцов, а также водитель Башир Плиев. Нападавшие сожгли его микроавтобус.

10 март: у здания администрации президента идут пикеты с требованием найти виновных в нападении на журналистов и правозащитников, которое произошло вечером 9 марта в Ингушетии. Ivan Sekretarev / AP / Press Association Images. Все права защищены.В новый журналистский профсоюз уже вступил весь состав “Медиазоны”, где работает пострадавший Егор Сковорода, - включая главного редактора издания Сергея Смирнова.

Два журналиста “Медиазоны” стали членами профсоюзного бюро. “Я рядовой член организации, - говорит Смирнов. - Буду заниматься поддержкой других. Как главный редактор я не могу быть избранным в руководящие органы, тем более, что конфликты могут быть трудовыми, но могу действовать как рядовой член – делать перепосты, ретвиты, писать обращения, запросы. Идея – в том, что раз никто нас не защищает, то надо попытаться защитить себя самим. Нужно, чтобы преступники понимали, что в случае нападения они столкнутся с мощной, солидарной, коллективной реакцией, а не так, что все промолчат, как обычно”.

“Нужно показать, что журналисты думают о рисках людей, которые с ними работают и готовы проявлять солидарность, готовы к коллективным действиям”

После нападения в Ингушетии журналисты уже провели кампанию по сбору средств на покупку нового микроавтобуса водителю Баширу Плиеву и на поддержку его семье. Как говорится на специально созданном сайте, на 28 марта 1 894 человек собрали 1 миллион 549 516 рублей. Кроме того, параллельно собирали деньги коллеге на покупку фототехники, которая пострадала в результате нападения. Плиев пострадал в опасном регионе, сознательно идя на риск ради журналистов, говорит Максим Солопов, член нового профсоюзного бюро, поэтому оказать ему помощь было “честью и достоинством профессии журналиста”. “Нужно показать, - объясняет он, - что журналисты думают о рисках людей, которые с ними работают и готовы проявлять солидарность, готовы к коллективным действиям”.

Предполагается, что 25 июня на съезде будут уже понятны направления работы организации, решены вопросы о том, какие расходы ей предстоят и как будет организовано финансирование.

Старые профсоюзы

Сегодня, в крайне атомизированном российском обществе, нет ни одной по-настоящему влиятельной журналистской организации. Старейшая – Союз журналистов России, в которую, по собственной справке, входят около 100 тысяч журналистов (среди них – около 30 000 человек из ближнего зарубежья). Союз – наследник большевистского Российского союза советских журналистов, возникшего 13 ноября 1918 года; основатели советского государства Владимир Ленин и Лев Троцкий были почетными председателями первого его съезда. После распада СССР, в 1992 году, организация была преобразована в Союз журналистов РФ.

Другое объединение – “Медиа Союз”, появилось во главе с известным журналистом и медиаменеджером Александром Любимовым уже при нынешней власти, летом 2001 года. Именно тогда Кремль устанавливал контроль над главными телеканалами страны – ОРТ и НТВ, и “Медиасоюз” солидаризировался с властью, в отличие от Союза журналистов России, который, например, устраивал митинги и акции в защиту НТВ. Любимов пообещал, что в него войдут “более авторитетные журналисты”, чем в Союзе. Однако более авторитетной организацией он тоже не стал, а в середине нулевых Любимова сменил Валерий Фадеев, тоже активно поддерживающий власть. Но в последние годы деятельность организации сошла на нет.

Найти среди членов этих организаций действующих журналистов, а тем более – молодежи, трудно. Многие профессионалы просто не видят в этом никакого смысла

По данным Мосгорстата, в столице России в 2013 году работало около 38 тысяч журналистов. Эти данные трудно назвать полными и по-настоящему достоверными, так как медийные организации никоим образом не обязаны, а потому никуда и не сдают статистику о количестве сотрудников. Теоретически все эти журналисты могли бы стать членами третьей организации – Союза журналистов Москвы во главе с Павлом Гусевым. Он более тридцати лет возглавляет газету “Московский комсомолец”.

Найти среди членов этих организаций действующих журналистов, а тем более – молодежи, трудно. Многие профессионалы просто не видят в этом никакого смысла. Сергей Брилев, ведущий итоговой политической программы “Вести в субботу”, выходящей на стопроцентно государственном телеканале “Россия”, не смог даже вспомнить, состоит ли он в Союзе журналистов. Единственное соприкосновение с профсоюзом, которое приходит ему на память, - анекдотическое. “Когда я работал в Англии, - вспоминает он, - бывали смешные ситуации, потому что на микрофоне у меня было написано русское “Вести", а местный профсоюз назывался Bectu. Порой путали”. Первый главный редактор газеты “Ведомости”, создатель журнала SmartMoney и интернет-издания Slon.ru Леонид Бершидский “хотел бы посмотреть в Москве на того человека, который взялся бы договариваться с кем-то от его лица”. Бершидский живёт сейчас в Германии, работая штатным колумнистом BloombergView. Он не вступает и в немецкий профсоюз.

В одной из московских редакций журналисты смотрят трансляцию ежегодной специальной программы "Прямая линия с Владимиром Путиным". (с) Александр Вильф / VisualRIAN. Все права защищены.А вот журналист “Коммерсанта” Ольга Алленова считает Союз журналистов попросту “морально устаревшей организацией”, которая, впрочем, “неплохо выполняет представительские функции”. “Сейчас для защиты журналиста нужно иметь выход во все современные информационные сети, потому что у нас защитить человека можно, только придав делу гласность”, - добавляет она. Недоволен существующим положением и пострадавший от нападения в Ингушетии Егор Сковорода, он не видит, чтобы в существующих журналистских объединениях “была хоть какая-то работа”. 

“В публичных заявлениях, Союза журналистов России или от Союза журналистов Москвы, я вижу полную лояльность любым инициативам власти в отношении журналистов, которые откровенно пагубны для профессии, - говорит Сковорода. - Сейчас, например, они поддерживают закон об аккредитации на выборах, который очевидно вредный, будет мешать работе. И я не вижу, чтобы они пытались реально защищать права и свободы журналистов. Союз журналистов России – это просто объединение людей, которое международные удостоверения выдает. У нас, по крайней мере, есть желание сделать реально работающую структуру”.

Его коллега по “Медиазоне" Максим Солопов не считает существующие организации плохими, а “просто не следит за их деятельностью”. В новом профсоюзе он намерен отвечать за взаимодействие с правоохранительными органами, за работу с юристами и координацию и защиту гражданских прав журналистов. “Считаю, что Союз журналистов – морально устаревшая организация, - продолжает он. – Она неинтересна мне как представителю профессионального сообщества, я не вижу ее в журналистском сообществе. И я такой не один. Мы, объединившись в профсоюз, больше ста человек из десятков изданий, не видим в Союзе смысл”.

Власть: союзник или враг?

Отношения с властью – больной вопрос для всех профессиональных журналистских объединений. Глава Союза журналистов Москвы Павел Гусев, хотя и публиковал в “Московском комсомольце” критические статьи о действующей власти, не смог отказаться от предложения Владимира Путина. И в феврале 2012 года стал доверенным лицом этого кандидата на мартовских президентских выборах. “И буду гордиться этим, - говорил он в одном из интервью - На тот период времени я четко осознавал (и осознаю), что именно Путин являлся для меня лидером страны, при том, что он допускал ошибки. И об этих ошибках в своей газете я всегда писал, в своих выступлениях всегда говорил”.

В апреле 2008 года Союз журналистов России упразднил вторую руководящую должность в организации – пост генерального секретаря. Таким образом там избавились от Игоря Яковенко, оставив во главе только президента Всеволода Богданова.

“Это будет большое счастье, если удастся создать организацию, которая защищает статус профессии, помогает журналистам, защищает их рабочие место”

Яковенко и тогда, и прежде упрекали в излишней политизации. Он и сегодня – непримиримый критик путинской власти. Во времена двухлетнего давления Кремля на телекомпанию НТВ, в результате которого в апреле 2001-го она перешла из рук владельца Владимира Гусинского под контроль Кремля, Яковенко публично называл Владимира Путина и его министра печати Михаила Лесина врагами российской прессы.

А последним публичным конфликтом, продемонстрировавшим разницу подходов в руководстве Союза, стал тот, что случился за месяц до отстранения Яковенко, в марте 2008 года. Тогда в Союз был принят Рамзан Кадыров – президент Чечни. Всеволод Богданов объяснял возмущенной журналистской общественности, что в члены Союза Кадырова приняло местное, чеченское, отделение, – за “заслуги в деле становления чеченской журналистики, свободной прессы и создания идеальных условий для работы местным СМИ”. Мол, членом российского Союза Кадыров стал автоматически.

Журналист "Московского комсомольца" Александр Минкин и главный редактор “Новой газеты” Дмитрий Муратов немедленно пригрозили выйти из Союза, чтобы не находиться “в одной организации с людоедами” - именно Кадыров угрожал убитой в 2006-м году обозревателю "Новой” Анне Политковской. Публично протестовал против вступления Кадырова в Союз и Яковенко. "Нет такой журналистской специальности как “президент Чеченской республики”, говорил он. В результате Кадырова решили из Союза все же исключить, но – выдав ему почетную медаль. Всеволод Богданов лично съездил в Грозный, чтобы извиниться перед Кадыровым за недоразумение. Через месяц после отстранения Яковенко Всеволод Богданов удостоился аудиенции президента Дмитрия Медведева. До этого руководство страны не встречалось с руководителями Союза в течение десятилетия.

Июнь 2012: Сергей Пархоменко в одиночном пикете против угроз Сергею Соколову. (c) Alexey Nikolaev / Demotix. Все права защищены.Сейчас Богданов в числе своих достижений называет то, что Союз журналистов заботится о семьях 350 погибших журналистов, организует ежегодный фестиваль на две тысячи человек в Дагомысе и иногда организует расследования происходящих убийств журналистов – "на территории России, в горячих точках или в когда-то мирных Тольятти”. За двадцать лет, говорит он, Союз часто работал с парламентариями, предлагая поправки в законы, связанные со СМИ. Кроме того, ежегодно Союз устраивает Бал прессы, на котором премиями награждают – Золотым пером и Серебряным пером России.

Богданов желает удачи новому профсоюзу, и кажется в этом искренним. “Это будет большое счастье, если удастся создать организацию, которая защищает статус профессии, помогает журналистам, защищает их рабочие место, - добавляет он. – Дай Бог. Отвага людей, которые за это берутся, меня просто поражает, ведь все попытки создать профсоюзы, которые предпринимались уже двадцать лет, ни к чему не приводили. И даже когда “МедиаСоюзу” оказывалась большая государственная помощь, ничем это не кончилось”.

Главной причиной, почему ни один профсоюз не состоялся, он называет финансовую. “Вряд ли симпатичные уважаемые люди, которые имеют успех в медийном пространстве, будут платить ежемесячные взносы”, - говорит он и добавляет, что Союз не получает господдержки, являясь общественной организацией журналистов: “Мы не имеем тех материальных возможностей, которые должны быть у профсоюза”.

“Профессии там, в России, уже давно нет, а профсоюз, вишь, есть”

После отстранения в 2008 году от руководства Союза журналистов Яковенко попытался было, создать новый профсоюз, но у него ничего не получилось. “Мы создали организацию, зарегистрировали, но дальше ведь нужны хоть какие-то средства, хоть какая-то поддержка? Ее нет и не было”, - говорит он. Он, как и Богданов, тоже желает успеха молодым коллегам, называя инициативу нужной и правильной, но предупреждает, что невозможно защищать журналистов от власти, не контактируя с ней. При этом нужно уметь защитить журналистов и от работодателей.

Скепсис опрошенных журналистов в отношении создания новой независимой организации хорошо объясним. Начиная с ранних 90-х годов Россия начала входить в число самых опасных для работы журналистов стран. Никакая журналистская солидарность не смогла остановить волну насилия против них. И теперь нападениями на журналистов или даже их убийствами российское общество уже не удивишь. Помимо этой базовой проблемы – безопасности журналистов, существует множество других: полтора десятилетия увеличивающаяся роль государства в сфере СМИ, давление Кремля на независимые медиа, появление интернет-цензуры, с ноября 2014 - с официальными списками запрещенных в интернете сайтов.

Нужен ли профсоюз журналистам?

У идеи создания журналистского профсоюза в России полно критиков. Леонид Бершидский в принципе не против профсоюзов, но – только если они сильные, если они смогут, например, заключить коллективный договор о зарплатах с владельцами СМИ. “Правда, даже в Америке у журналистских профсоюзов сейчас нет такой мощи, - отмечает он, - что уж про Россию говорить. А если нету, то нахера он и нужен? Профессии там, в России, уже давно нет, а профсоюз, вишь, есть”. Характерно, что Сергей Брилев о новой инициативе журналистов даже ничего не слышал, но хороших примеров работы профсоюзов в России припомнить не может.

Будет ли Олег Кашин сейчас вступать в новый профсоюз, спрашиваю я его. Он уже это сделал

Единственное исключение – это курсы для работы журналистов в горячих точках, в экстремальных ситуациях, связанных и с физической угрозой, и с юридическими проблемами. Их он и сегодня считал бы очень полезными. Другой профессионал – Елизавета Осетинская, шеф-редактор крупного российского медиахолдинга РБК, в профсоюз тоже вступать не намерена – говорит, что не может этого сделать как работодатель. А на вопрос о том, как относится к тому, что вступать будут ее сотрудники, выражает надежду, что заниматься профсоюзной работой они будут во внерабочее время.

В то же время журналисты и правозащитники, работающие на Кавказе, которые сами неоднократно получали угрозы в связи со своей профессиональной деятельностью, менее категоричны в оценках журналистской инициативы. Таня Локшина из Human Rights Watch желает удачи тем, кому объединение кажется правильным. Елена Милашина из “Новой газеты” согласна: любая инициатива лучше чем никакой, а порыв – благороден. “Я действительно вижу смысл в коллективном действии, в том числе – и с точки зрения защиты журналистов, - объясняет она. - Но будет ли новый профсоюз когда-либо способен на это, я не знаю”.

Правда, сама вступать в новую организацию Милашина не намерена: “Я не услышала от создателей внятного обращения к представителям профессии, почему вступать надо, а также ответ, как конкретно они могут журналистов защитить. А просто призыв вступать туда, не знаю куда, затем, не знаю зачем, меня не устраивает и не убеждает”.

Коллективные письма, индивидуальные пикеты 

Коллективное действие в журналистской Москве – редкое явление: кто-то убежден, что ходить на митинги – не журналистская задача, кого-то не устраивают конкретные акции, их участники, их повод. Многие журналисты не станут протестовать против своего работодателя – государства.

Акции журналистской солидарности проходят крайне редко. В 2012 журналисты вышли с одиночными пикетами к Следственному комитету. “Бастрыкин, идите лесом!”, “Бастрыкин, лес - не место для дискуссий!”, “Я журналист. Председатель Следственного комитета Бастрыкин угрожает убийством моему коллеге Сергею Соколову. Я требую независимого расследования” - такие плакаты держали Сергей Пархоменко, Александр Рыклин, Ольга Романова, Филипп Дзядко и другие. Четверо сотрудников “Эха Москвы” и известный диссидент Александр Подрабинек были задержаны полицией. Поводом для акции стало открытое письмо председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину главного редактора “Новой газеты” Дмитрия Муратова.

В “письме чрезвычайной срочности” Муратов писал о том, что после выездного заседания Следственного комитета в Нальчике, где был и заместитель главреда “Новой” Сергей Соколов был усажен в машину охраной Бастрыкина и вывезен в лес. “Вы в запале грубо угрожали жизни моего заместителя”, - писал Муратов, требуя гарантий безопасности для Соколова. 

Ответа на вопрос о том, есть ли какие-то способы в современной России защитить журналиста от арматуры, по-прежнему нет

В тот же день Быстрыкин в интервью "Известиям" сказал: “Никто никого не вывозил – это просто бред воспаленного мозга.” Конфликт на удивление легко разрешился, когда состоялась встреча Бастрыкина и Муратова. “Нашему сотруднику Соколову больше ничего не угрожает. Конфликт исчерпан”, - сообщил руководитель “Новой”, оставив общественность в недоумении: некоторые коллеги ожидали иска об угрозах сотруднику. 

Ольга Алленова, участница той акции протеста, считает, что, если есть сейчас журналисты, которые решили вступить в новый профсоюз, если они будут писать про притеснения коллег, если после каждого случая насилия над журналистом будут публичные заявления, требования контроля над уголовными делами, то почему не объединиться? “Защитить журналиста от нападений трудно, - добавляет она, - но если бы в стране оперативно и четко расследовались бы такие случаи, а исполнители и организаторы наказывались бы, то и нападений было бы меньше. Если мы сами не будем помогать себе, то никто не будет”.

Но даже одно из самых резонансных нападений на журналиста осталось недорасследованным. В ноябре 2010 после жесточайшего избиения арматурой Олега Кашина десятки журналистов вышли с одиночными пикетами к зданию ГУВД Москвы. “Необходимо, - писали больше 2,5 тысяч журналистов президенту Медведеву, - чтобы расследование дела Олега Кашина было доведено до конца. Виновники должны быть названы и наказаны. Необходимо довести до конца расследования по делам [журналиста “Новой газеты” Анны] Политковской и [главного редактора “Химкинской правды” Михаила] Бекетова”. Анна Политковская была убита 7 октября 2006 года, заказчики не найдены. Нападение на Михаила Бекетова было совершено 13 ноября 2008. Заказчики, по словам его адвоката, известны следствию, но никаких действий в их отношении не проводится. В том же, 2010 году, отмечалось в письме, в России были убиты восемь журналистов, а еще на сорок совершены нападения.

В январе 2011 президент Дмитрий Медведев “случайно” встретился в Израиле с лечившимся там Кашиным и пообещал “оторвать голову” заказчику избиения. Позже выяснилось, что напавшие на Кашина действовали по заказу губернатора Псковской области Андрея Турчака, который был оскорблен комментарием Кашина в блоге (“сраный Турчак”, - написал Кашин). Но Турчак сегодня - в той же должности, и никаких сообщений о том, был ли он хотя бы допрошен после новых свидетельств, не появлялось.

Будет ли Олег Кашин сейчас вступать в новый профсоюз, спрашиваю я его. Он уже это сделал. Надеется, что “если окажется в сложной ситуации, его товарищи по профсоюзу поддержат его”.

Ответа на вопрос о том, есть ли какие-то способы в современной России защитить журналиста от арматуры, по-прежнему нет.