Санкт-Петербург - город поэтов и вольнодумцев, готовых постоять за себя. Марсово поле, 26 марта 2017. Фото автора.Количество и разнообразие массовых акций, одиночных пикетов и других форм народного недовольства, проявившихся в Санкт-Петербурге только за первые три месяца 2017-го года, наводят на мысли о возможных кардинальных переменах в обществе, аналогичных событиям столетней давности.

Об этом рассуждают в прессе историки, социологи, политики, об этом же мечтают и участники массовых митингов и сходов. Но в реальности и сегодня петербургское протестное движение продолжает оставаться таким же, каким оно сложилось за последние десятилетия – градозащитным – призванным, в первую очередь, сохранить историческую архитектуру или традиционные петербургские культурные институции.

Не соборная площадь

Первым "вспыхнул" Исаакиевский собор: сразу после новогодних каникул губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко объявил о решении передать собор РПЦ, и, буквально на следующий день, в Петербурге начались протестные акции – одиночные и массовые. Через несколько дней в сквере перед Исаакиевским собором прошел митинг-встреча с депутатами, организованный несколькими депутатами Петербургского Законодательного Собрания, оппозиционными "едросовскому" большинству.

Митинг стал определяющим для всей кампании в защиту Исаакия - на нем была озвучена уже стандартная программа для всех градозащитных питерских акций последних лет: разрешенный властями марш протеста, письма губернатору, в правительство (города и страны), и далее по списку – министру культуры, премьер-министру, президенту, параллельно – суды.

Эта схема отработана в последние десятилетия, и она иногда приносит положительные результаты. Только в последние полтора года петербуржцам, например, удалось сохранить Конюшенное ведомство и даже добиться его восстановления. Любят вспоминать градозащитники и о том, как они заставили правительство Валентины Матвиенко отказаться от строительства башни Газпрома на Охте. Правда, о том, что сейчас эта башня будет построена в Лахте, а высота ее увеличится более чем на 100 метров, вспоминать не любят. Не удалось в последние годы традиционными методами отстоять как музеи и два собора – Сампсониевский и Смольный (они оба входили в комплекс Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор»).   

Борис Вишневский - депутат петербургского Законодательного Собрания, активно выступающий против передачу Исаакиевского собора православной церкви. Фото: Динар Идрисов.На этот раз, выступая перед петербуржцами, депутат Законодательного Собрания от "Партии роста" Максим Резник, сказал, что "вопрос, поставленный в повестку дня, это вопрос о человеческом достоинстве". Его поддержали депутат-"яблочник" Борис Вишневский, "справедливорос" Алексей Ковалев, примкнувший к ним питерский оппозиционер Андрей Пивоваров. Эти мысли разделяли и петербуржцы, собиравшиеся по первому призыву на акции в защиту музея "Исаакиевский собор", в подавляющем большинстве – люди с высшим образованием, профессионально состоявшиеся.

- Для меня сохранение музея в Исаакии означают культуру и свободу, - рассказала Марина Демиденко, по первому образованию – физик-электрик, по второму – экономист. - Музей – открытое пространство для всех, это общечеловеческая культура. А церковь, религия – сегодня это то, что нас разделяет.

"Музеи, библиотеки, университеты, научные центры – без этого нет Петербурга, и без этого не сможет существовать страна"

По мнению Екатерины Богач, преподавателя иностранных языков, защитники Исаакия – люди, которые точно знают, чего хотят.

- Мы против того, чтобы город лишался культурных основ, - считает Екатерина. – Музеи, библиотеки, университеты, научные центры – без этого нет Петербурга, и без этого не сможет существовать страна.

Желание объединиться с такими же сторонниками и защитниками петербургской культуры вывело на улицы города тысячи человек: впервые после массовых акций 2006-09 годов, когда горожане протестовали против строительства башни Газпрома, столько людей одновременно вышли на защиту Исаакия. И тем не менее: всякий раз это были практически одни и те же лица, одни и те же люди – главным образом, единомышленники, сплотившиеся в соцсетях, градозащитники, деятели культуры.

Чуть больше "протестантов" оказалось на Марсовом поле лишь 18 марта, когда власти разрешили провести общегородской митинг. С одной стороны, массовость этого митинга можно объяснить тем, что он был согласован официально. С другой стороны, значительную роль сыграла и повестка: включая в себя и Пулковскую обсерваторию, и Публичку, и Европейский Университет, она объединила сразу несколько групп горожан.

Правда, единство вскоре дало трещину: буквально накануне первой встречи на Марсовом поле, Алексей Ковалев, один из самых активных градозащитников, неожиданно заявил, что считает несвоевременным массовые протесты против передачи Исаакия церкви, что с церковью надо договариваться. И призвал по всей строгости закона наказать организаторов протестных акций, проходивших внутри самого собора. В соцсетях Ковалева склоняли вдоль и поперек, но сторонников сохранения музея в соборе от этого не прибавилось. В остальном все двигалось по накатанному сценарию – письма, петиции, пикеты и суды, на сегодняшний день все проигранные.    

За себя и за того парня

Почти параллельно с защитой Исаакия в Петербурге началась волна протестов против слияния двух крупнейших российских библиотек – Российской национальной библиотеки (РНБ) в Петербурге, Публички, и Российской государственной библиотеки (РГБ) имени Ленина в Москве, Ленинки. Сотрудники РНБ заявили свой протест, но главного библиографа Татьяну Шумилову, публично озвучившую позицию коллег, после этого уволили.

Практически сразу возле Публички начались пикеты и флэшмобы. Отличительная особенность этих акций – кипучая креативность: здесь читали вслух книги, запускали в небо воздушные шарики с портретами директора библиотеки, устраивали "живые картины". Первыми с плакатами к дверям библиотеки вышли питерские ученые и литераторы.

"Петербуржцы – народ, и у него есть свои национальные интересы – все, связанное с культурой и наукой"

- Я изучал эмиграцию, и не мог понять, почему люди эмигрируют? – объяснил свое участие в пикете Виктор Воронков, российский социолог, директор Центра независимых социологических исследований. - Пока один человек не сказал – надоело мне это все! Вот она, причина. И мы вышли, потому что “надоело” - это повод продемонстрировать нашу солидарность.

Акция протеста в защиту Российской Национальной Библиотеки в Санкт-Петербурге. Фото автора. По мнению Даниила Коцюбинского, историка и публициста, для петербургской идентичности городская культурная среда является ключевой.  

- Это как защита национальных интересов какого-либо народа, - объяснил историк. – Петербуржцы – народ, и у него есть свои национальные интересы – все, связанное с культурой и наукой.

Как считает Наталия Соколовская, литератор, член петербургского ПЕН-клуба, терпеть откровенное пренебрежение московских властей правилами и устоями, сложившимися в Питере, стало совершенно невозможно.

- Есть внутреннее ощущение справедливости, тот внутренний нравственный закон, о котором говорил Кант, - уверена Соколовская. – Исходя из этого, я понимаю, что происходящее в нашей стране, в нашем городе, - неправильно. Сейчас это достигло лично для меня такого уровня критической массы, что я не могу не участвовать в протестах.

"Мы – заложники, нас в любой момент могут уволить, поэтому я сам не выхожу, и коллегам не советую"

Но сами сотрудники библиотеки так ни разу и не приняли участия ни в одной из акций. Лишь несколько человек пришли на общегородской митинг, но стояли без плакатов, не афишируя свое присутствие.

- У меня это не вызывает недоумения, они люди подневольные, одну сотрудницу же уволили, и они боятся, - считает Даниил Коцюбинский.

- Это не страх. Это смесь презрения и оскорбленного достоинства, - говорит Наталия Соколовская. – Сейчас в библиотеке начинается аттестация, над ними навис Дамоклов меч, сотрудники с огромным стажем сидят и ждут, на кого опустится карающая десница директора, человека, вообще не имеющего никакого отношения к библиотечному делу.

На вопрос – почему вы не выходите с пикетами? – Никита Елисеев, писатель и переводчик, ведущий библиограф группы социально-экономических наук РНБ, прямо ответил: "Спасибо всем, кто нас защищает, но мы – заложники, нас в любой момент могут уволить, поэтому я сам не выхожу, и коллегам не советую".

В случае с Исаакиевским собором картина та же: сотрудники музея тоже не принимали участия в публичных акциях. Правда, в настоящий момент они обратились к президенту с просьбой остановить готовящуюся передачу объекта Русской православной церкви и приостановить действие закона о передаче имущества религиозным организациям.

Европейская дипломатия

О том, что Европейскому университету в Петербурге грозят серьезные проблемы, было известно с декабря 2016 года, когда Рособрнадзор приостановил действие образовательной лицензии, а Комитет имущественных отношений Администрации Петербурга в одностороннем порядке расторг с университетом договор аренды здания дворца на Гагаринской улице. Университет оспорил эти решения в суде, но проиграл суды первой инстанции, и оказался перед угрозой ликвидации.

Тем не менее, невзирая на такое свое почти патовое положение, университет до общегородского Марша в защиту Петербурга 18 марта ни разу не вышел на публичные акции, избрав другую тактику, разработанную и согласованную сотрудниками и аспирантами вуза: репутационный менеджмент. ЕУ поддержали члены Попечительского совета во главе с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским, десятки научных и образовательных учреждений России, Европы и Америки. В защиту одного из ведущих российских вузов написаны десятки писем в адрес Правительства РФ, министерства образования и науки, на имя президента и премьер-министра.

Митинг в Петербурге поддержку Европейского университета. Фото - Анна Клепикова. Некоторые права защищены.Однако на улицу – с плакатами и лозунгами, с привлечением петербуржцев, широкой научной общественности – аспиранты и преподаватели вышли только 18 марта на разрешенный митинг. На недоуменные вопросы журналистов – а почему не раньше? – отвечали, что ждали решений суда, не думали, что все зайдет так далеко, считали, что авторитет членов Попечительского совета сыграет решающую роль.Почти одновременно с Маршем в поддержку ЕУ активно выступили выпускники университета, живущие в разных концах мира.

Карина Чупина окончила Европейский, сейчас учится в аспирантуре в Берлине, пишет диссертацию по инклюзии людей с инвалидностью в России и Германии. До июня 2016 года она была президентом Европейской ассоциации выпускников ЕУ и выступала за развитие сплоченного студенческого сообщества. Она и стала координатором флэшмоба в защиту ЕУ, прошедшего в Берлине.

- Это просто возмутительно, что под смехотворными предлогами пытаются избавиться от одного из лучших университетов России! – говорит Карина. – Я благодарна университету за ту глубину образования, которое он мне дал, и поэтому я старалась поддержать его выпускников разными способами. Не знаю, почему университет до сих пор не выходил с протестами на улицу, но я бы тоже хотела, чтобы ЕУ проводил более четкую информационную политику в этом плане. Например, кампанию в социальных медиа.

"Даже если акция 'ничего не изменит', она развивает солидарность и взаимное чувство локтя. Иначе ничего никогда не изменится"

Одна из участниц этого флэшмоба, Анна Желнина, тоже выпускница ЕУСПб, считает, что пикеты и акции вызывают у людей чувство собственного достоинства и веру в то, что они дееспособны.  

- Постоянное нытье "ничего не поделать, это ничего не изменит" в первую очередь лишает людей мотивации и способности действовать, - говорит Анна. – Даже если акция "ничего не изменит", она развивает солидарность и взаимное чувство локтя. Иначе ничего никогда не изменится.

Дмитрий Дубровский, аспирант ЕУ первого набора, сейчас работает в Америке. Он стал одним из организаторов пикета в Нью-Йорке.  

- Университет для меня – родной дом, а дом нужно защищать! – говорит Дубровский. – А еще ЕУ для меня место академической свободы, пожалуй, единственное сегодня в России, и попытки его закрыть –  это не только удар по мне, по научному сообществу Питера, это удар по российской свободе, науке и образованию. Вариантов защиты у нас не так много, писать письма, на мой взгляд, бессмысленно, а выходить на улицу – это способ нашего интеллектуального сопротивления. Жаль, что сам университет не воспользовался этим раньше, а предпочел кулуарные разговоры и письма "наверх" - такая политика сейчас неактуальна.

"Непоротое поколение" против!

Градозащита, движение за сохранение петербургской культуры – главные "фишки" питерской политики. Все оппозиционные депутаты санкт-петербургского Законодательного Собрания (ЗакСа) заработали свой политический авторитет и капитал, выступая за сохранение исторического и культурного наследия. Перефразируя классиков: "говорим – градозащита, подразумеваем – оппозиция".   

События воскресенья 26 марта на Марсовом поле и Невском проспекте взорвали атмосферу в городе и представили новое лицо оппозиции – юное, бесстрашное, вполне политически грамотное. Тысячи молодых людей (по некоторым источникам, их было более 10 000), в основном – не старше 25 лет – не считаясь с запретом от властей, невзирая на отвратительную погоду, вышли на Марсово поле, оккупировав его. Тысячи молодых глоток дружно скандировали "Путин вор!", "Димона под суд!", "Долой царя!", "Меняем власть!" Они не вспоминали про Исаакий и Публичку, и рядом с ними практически не было тех, кто почти три месяца ждал разрешения на митинг, писал письма, проигрывал суды –  участников традиционного питерского культурного протестного движения.

Анти-коррупционный митинг на Марсовом Поле. Санкт-Петербург, 26 марта 2017. Фото автора.Более того, один из основных организаторов этого движения, депутат Борис Вишневский, написал накануне на своей странице в fb, что сам не пойдет на митинг сторонников Навального, и другим не советует:    

"Питерские "навальнисты" собираются митинговать на Марсовом поле за отставку Медведева и против коррупции вместе с гопниками из НОДа – в защиту "традиционных ценностей"… Нельзя выходить на митинг вместе с теми, кто нападает на наших товарищей, оскорбляет нас и голосит об "американской оккупации". Ранее, кстати, те же "навальнисты" саботировали "Марш в защиту Петербурга", стирая в своей группе информацию о Марше и отправляя в бан тех, кто ее выкладывал".

Уважаемый депутат выдает желаемое за действительность. Во-первых, "навальнисты" вышли не "вместе с НОДовцами", а рядом – митинг против коррупции запретили именно потому, что НОД занял это место раньше. Во-вторых, сам господин Вишневский проводил в феврале "встречу с депутатами" на Марсовом "вместе" с НОД и другими ура-патриотами – по той же самой причине. Ну, а детские обиды на то, кто кого "забанил", казалось бы, вообще не аргумент. Но видимо эти слова произвели впечатление на многих , и рядом с молодежью 26 марта почти не оказалось сторонников "культурного петербургского движения".

Сделают ли шаг навстречу молодежи ревнители традиционной петербургской культуры? Время еще не потеряно

Депутат Максим Резник (по основной профессии – школьный учитель истории) пришел на митинг вместе со своими бывшими учениками, сейчас студентами.

- Они приходили на Марш 18 марта, но сказали, что чувствовали себя там белыми воронами – вокруг них были в основном взрослые, - говорит Резник. – А 26 марта они оказались среди своих. Эти дети отлично понимают, что происходит в стране и городе, они говорили про воровство и коррупцию, они говорили – мы не боимся и "мы здесь власть". И они знают, какой хотят видеть свою страну: когда эта молодежь скандировала "Украина нам не враг!" - это дорогого стоило.

В настоящий момент и власти, и политикам -  в первую очередь тем, кто считает себя оппозицией, - нужно добиваться взаимопонимания с молодежью, чтобы протестная энергия не превратилась в разрушительную, а стала созидательной. Чтобы традиционные для нынешней петербургской культурной оппозиции ценности стали значимыми и для молодых. Чтобы стихийные протесты переросли в осознанную политику, которая реально приведет к кардинальным переменам в стране.

Эти бесстрашие, максимализм, открытость и прямота и есть те признаки, которые кардинально отличают «непоротое» поколение от поколения их родителей и учителей. Если на традиционных градозащитных митингах и появляются робкие плакаты типа "долой Путина", то молодое поколение тысячами глоток орет "Путин вор!" на Дворцовой площади. Если старшее поколение ждет разрешения и избегает конфликтов со стражами порядка, твердо усвоив урок, что "нельзя за флажки", то молодежь выходит без всякого разрешения, даже зная, что это может закончиться арестами.

Выходя на митинг, молодежь заявляет – "Мы не боимся" и, главное – "Не надо врать!". И это уже точно не "агенты госдепа", ведь эти ребята выросли и сформировались как граждане именно при Путине, что прямо ударяет по всей официальной ура-патриотической пропаганде – а как же скрепы, патриотизм, духовность?

"Наверху" уже слегка вздрогнули: в Совете Федерации и в Госдуме прозвучали слова о необходимости проверки фактов, изложенных в фильме Навального "Он вам не Димон". Сделают ли шаг навстречу молодежи ревнители традиционной петербургской культуры? Время еще не потеряно.