"Пусть восторжествует справедливость!" Баннер с этим слоганом висит над въездом к заднему двору Шалинского городского суда. На баннере изображен строгий Ахмат-хаджи Кадыров. Позади горсуда – новый бизнес-центр Шали-сити и мечеть имени сына Ахмата-хаджи – Рамзана. Баннер висит слишком низко, и его пришлось немного подрезать, чтобы автомобили проходили в высоту. Под образовавшейся "аркой" проезжает полицейская "Газель". В нее только что усадили руководителя грозненского отделения "Мемориала" Оюба Титиева. Тут, в зале Шалинского горсуда, он получил четыре года колонии-поселения за хранение наркотиков в крупном размере. Это меньше, чем просила прокуратура – обвинение требовало для правозащитника четыре года колонии строгого режима плюс штраф в 100 тысяч рублей.

Старший брат Оюба, Якуб Титиев, был готов к такому сроку. Летом ему намекали – мол, если Оюб извинится перед кем нужно, его могут и простить – смягчить наказание, дать родственникам спокойно жить. Но такой вариант никогда не рассматривался.

"Ему каяться не за что, пусть каются виновные", – говорит Якуб. Сестры Оюба – Джарадат и Хава – ни разу ни на одном заседании не дали волю чувствам, не прослезились. Женщины держатся ради самого Оюба – он волнуется за них и должен знать, что с ними все хорошо. Да и суд, как они говорят, не достоин того, чтобы видеть их слезы.

Семейные узы для чеченца – это огромная ответственность, которая снимается только после смерти. Оюб Титиев не просто правозащитник – он отец, муж и брат. Это одна из причин, по которой Титиев не будет обжаловать свой приговор.

В ожидании хозяина

До момента своего ареста 9 января 2018 года Оюб Титиев жил в самом центре села Курчалой. Через дорогу от дома – спортзал, куда он ходил ежедневно. Ехать от Курчалоя до Грозного прилично – 50 километров в одну сторону, но переезжать ближе к своему месту работы Оюб никогда не хотел.

Сразу после его задержания в этот самый дом в центре Курчалоя пришли с обыском. Что именно хотели – найти очередные наркотики или психологически воздействовать на жену и детей Оюба – непонятно, потому что план, какой бы он ни был, не осуществился. Близкие родственники Оюба к тому моменту уже покинули республику.

Совсем скоро не стало и дома, где жил Титиев. Ускоренными темпами на участке в центре села решили возвести "Курчалой-Сити" – современный жилой комплекс, где будут многоэтажные дома, прогулочные площадки, магазинчики – все по-современному. С 2019 года село Курчалой официально стало городом.

Насаждение прогресса шло так стремительно, что дом Оюба сломали за считанные дни. На его участке осталось только черешневое дерево. "Как-то проезжаю мимо, смотрю, а дома нет! Аж потемнело в глазах. Соседка сказала, что его быстро разобрали весь. Вещи мы все успели вынести, выносили всей семьей", – рассказывает сестра Оюба.

Взамен старого Оюбу дали новый дом – тоже в Курчалое, но на окраине, на въезде со стороны Гелдагана. Дом вполне приличный – 150 квадратных метра, три спальни, большая гостиная, кухня и санузел. Неплохой участок. Высокий забор, большие железные ворота – как любят строить в Чечне. Только вот подрядчик попался жадный – схитрил и сделал дом Оюба на полметра короче соседних.

В спальнях сложены аккуратными кучками пакеты с вещами, стоит мебель из старого дома. В гостиной – зеркало в странной старомодной раме, в одной из спален – коляска, какую можно найти разве что на выставке предметов советского быта, настоящий раритет. Оюб не любит выбрасывать вещи, и родственники перевезли сюда все, что он хранил.

Оюб не видел этот дом, в нем так никто никогда и не жил. Даже входная дверь тут временная, пластиковая – пока Оюб за решеткой, менять ее некому и незачем.

Наркотики для инакомыслящих

Приговор Оюбу Титиеву можно было бы называть мягким, учитывая, кому и за что он был вынесен на самом деле. Но сам правозащитник придерживается иного мнения.

"Оюб оценивает ситуацию однозначно – любой обвинительный приговор для него не является мягким. Он не имеет отношения ни к каким обвинениям, выдвинутым против него", – подчеркивает адвокат Титиева Марина Дубровина.

То, что суд пошел на смягчение, может означать, что невиновность Оюба стала слишком очевидна, считает она. "Решение о колонии-поселении вместо строгого режима дает нам возможность достаточно быстро обратиться за УДО – уже в мае", – отмечает адвокат.

Но пока Титиев в руках правоохранительных органов, "хлопать в ладоши рановато", добавляет Марина Дубровина. Она не раз сталкивалась в своей практике с тем, что после относительно мягкого приговора в отношении правозащитника начиналось второе уголовное преследование. "Так было с делом Евгения Витишко и Сурена Газаряна (российские экологи), такая же ситуация была с делом Михаила Саввы (политический активист, покинул Россию в 2015 году - прим.ред.)", – говорит Дубровина.

Обвинение Оюба Титиева в том, что он хранил более 200 граммов марихуаны, выглядит абсурдно для всех, кто его знает. Строгий приверженец спорта, глубоко верующий мусульманин, он и в 60 лет регулярно посещал тренажерный зал, занимался бегом, никогда в жизни не курил и не выпивал. Но для чеченских реалий обвинение именно по этой статье ожидаемо и предсказуемо.

После того, как в 2016 году Рамзан Кадыров сообщил силовикам на специальном собрании, что "наркомания и терроризм – равноценное зло" и потребовал "тех, кто в Чеченской Республике нарушает покой, расстрелять к чертовой матери", началась активная антинаркотическая кампания. В августе 2017 было принято решение о создании оперативного штаба по борьбе с наркоманией. Людей отлавливали целыми пачками, друг за другом они шли по статье 228, решение по ним принималось в особом порядке: при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением следственная процедура упрощается, рассмотрение уголовного дела проводится без исследования и оценки доказательств (как вины, так и невиновности).

К концу 2017 года Чечня вошла в список регионов-лидеров по преступлениям наркотической направленности (см.PDF файл по ссылке - прим.ред.). По словам Марины Дубровиной, сейчас к уголовной ответственности здесь чаще всего привлекают по статьям 208 и 222 (участие в незаконном вооруженном формировании и хранение оружия или боеприпасов), а также по части 2 статьи 228 (как в деле Оюба).

Статью 228 применяют в Чечне в том числе и против неугодных властям граждан. В 2014 году был арестован председатель "Ассамблеи народов Кавказа" Руслан Кутаев, критиковавший власти за игнорирование траурной для чеченцев даты депортации – 23 февраля. У Кутаева "нашли" героин, которого хватило на вторую часть 228 статьи. В 2016 году был задержан журналист Жалауди Гериев – в его деле фигурировал уже пакет с марихуаной, чуть меньше размером, чем у Оюба Титиева.

Гериев скоро должен выйти на свободу – 1 мая истекает срок его содержания под стражей. Кутаев освободился в конце 2017 года, с него уже сняты ограничительные меры и он смог приехать на приговор Оюбу Титиеву. "Побалдеешь чуть-чуть – и домой", - напутствовал Кутаев через решетку Оюба.

"Почерк Оюба"

Правозащитный центр "Мемориал" начал работать в Чечне с 1994 года. К 2006 в республике было четыре действующих офиса организации. К 2014 году остался только один – грозненский.

Долгое время офис находился в Барском доме – здании, похожем на особняк, на проспекте Путина, совсем рядом с офисом уполномоченного по правам человека в Чеченской Республики Нурди Нухажиева. Но несколько лет назад правозащитникам не продлили аренду, и они были вынуждены съехать. Найти приличный офис оказалось непросто, и грозненский "Мемориал" очутился в трехкомнатной квартире на третьем этаже жилой пятиэтажки.

Железную дверь, за которой раньше сидели последние независимые правозащитники Чечни, открывает улыбчивая беременная женщина. У нее на руках малыш, еще один мальчик крутится в ногах. Теперь тут обычная жилая квартира. Она знает, что раньше здесь был офис, но что стало с людьми, которые в нем работали, не в курсе. Женщине не до этого – у нее дом, дети, она готовит ужин, на балконе развесила свежевыстиранное белье.

На этом балконе 16 января по время обыска полиция нашла две подозрительные сигареты, внутри которых – ожидаемо – оказалась марихуана. А еще – бумажки с записями, сделанными рукой Оюба. "На бумажках были написаны имена и номера телефонов. Они были вставлены вместо фильтров. Обычные фильтры вынули, и вместо них вставили эти бумажки, – рассказывает адвокат Петр Заикин. – Провели экспертизу почерка и "подцепили" принадлежность почерка к Оюбу".

Защита Титиева опровергала принадлежность "сигарет" к Оюбу. На прениях сторон Заикин упоминал о них – и удивлялся, что там не оказалось страниц из паспорта Оюба (почему бы и нет, учитывая уровень подготовки "доказательств"). Адвокат уверен, что эти сигареты появились в деле для дополнительной дискредитации Оюба.

Сигнал российскому обществу

Обвинительный приговор, вынесенный Оюбу Титиеву, – это сигнал и самому правозащитнику, и его коллегам, считает руководитель северокавказской программы "Мемориала" Олег Орлов.

"Это сигнал от властей Чечни, что правозащитников все равно будут гнобить, и им тут не место. Этот сигнал ясный и очевидный, они подавали его на протяжении последних нескольких лет. Достаточно вспомнить погром офиса "Комитета против пыток", – говорит Орлов.

Есть в приговоре и важный сигнал российскому обществу в целом. "Дают этот сигнал, конечно, не чеченские власти, но сигнал вполне ясен – общественная кампания с целью поддержки политзека в России не бессмысленна, даже в условиях такого тоталитарного режима, как в Чечне", – полагает правозащитник.

Какие именно обстоятельства поспособствовали тому, что приговор был мягче, чем просила прокуратура, сказать сложно. Но совершенно ясно, что выносила его не судья, а высшее руководство республики. "Может, это было указание из Кремля, а может, они сами пришли к выводу, что лучше сделать приговор мягче, потому что процесс вызывал слишком большое возмущение. Но мы понимаем однозначно, что это для них вынужденный шаг. Сами бы они на такое никогда не пошли – они бы "наказали" Оюба по полной программе", – уверен Орлов.

А вот самого Оюба приговор поставил перед сложным выбором. "Ему фактически сказали – ты можешь сейчас обжаловать этот приговор, и тогда непонятно, каков будет исход. Возникает риск, что в итоге приговор станет еще суровее. А можешь не обжаловать – тогда появляется шанс выйти по УДО. И власти Чечни заставили Оюба думать и выбирать", – говорит Олег Орлов.

Выбор Оюба теперь известен – обжаловать приговор Шалинского горсуда он не будет. Титиев подчеркивает, что его решение ни в коем случае не говорит о том, что он изменил позицию. "Вину в совершении преступления я никогда не признавал, не признаю [сейчас] и не признаю [в будущем] ни при каких обстоятельствах. Об этом я всегда открыто, в том числе публично, заявлял и никогда не буду заниматься самооговором", – сказал Оюб 1 апреля, поясняя свое решение не подавать апелляцию.

Условно-досрочное освобождение, по словам Титиева, это шанс вернуться к работе как можно раньше. Именно в правозащитной деятельности он видит смысл своей жизни.

"Аллах предписывал бороться с несправедливостью"

18 марта. Оюб стоит в клетке в маленьком зале Шалинского суда. На нем темно-синий мусульманский костюм – его сшили на заказ, это подарок от родственников. На голове тюбетейка в цвет. Оюб хмурится, надвигает на глаза очки. Зачитывая свое последнее слово, держит спину прямо – у него отличная осанка, совсем не по возрасту.

"Я, Титиев Оюб Салманович, 9 января 2018 года по воле Всевышнего оказался за решеткой. Я с благодарностью принимаю это испытание… С детства я живу в селе Курчалой. Пошел уже 61 год. За это время произошло много изменений, менялась власть, социализм ушел в прошлое, на смену пришла демократия. У нас в стране странная демократия – в демократических странах не сажают за один клик в интернете. Госдума очень старается – ежедневно штампует законы, ограничивающие свободу".

Оюб рассказывает, как был в Молдавии и удивился, как там мало людей сидит за решеткой. Совсем не как в России. А еще там сажают даже судей и прокуроров – нонсенс для нашей страны. Судья Зайнетдинова слушает его и улыбается – но не весело, скорее сочувственно.

"Уже 14 месяцев я нахожусь за этой решеткой и не могу реализовать свое право на свободу. Я обращался к президенту страны 12 января 2018 года и до сих пор не получил ответа… Вообще, кто я такой? Один голос в избирательной урне. Таких как я – миллионы… А я, получается, вредитель – пытался привлечь внимание власти, чтобы она не смотрела на граждан как на избирательные голоса".

Он рассказывает, как познакомился с "Мемориалом", вспоминает Наташу Эстемирову. Вспоминает ее убийство. Называет имена тех, кто сфабриковал против него обвинения.

Оюб Титиев смотрит в сторону прокуроров Миланы Байтаевой и Джабраила Ахмадова.

"Те, кто фабриковал это дело, думают, что у них есть оправдание – приказ сверху. Не было никакого приказа. Возможно, было пожелание, указание, но все двинулись его исполнять, предвкушая дивиденды. 15-20 лет назад никто бы не поверил, что в нашей республике возможен такой процесс, как этот. Боюсь себе представить, что будет через 20 лет. Думаю, я не доживу до этого".

Оюб всегда был уверен, что приговор по его делу будет обвинительным. Иллюзий он не питал никогда: "По стране в целом нет оправдательных приговоров. Это говорит о полном контроле прокуратуры над судебной системой страны".

Титиев напоминает о совещании у Дмитрия Медведева в далеком уже 2010 году. На нем неожиданно смело выступила Элла Панфилова. Она высказала тогдашнему президенту претензию по поводу судов на Северном Кавказе, которые "полностью себя дискредитировали". Медведев строго одернул Панфилову, напомнив ей, что "какие бы суды ни были – это наши суды, и мы обязаны исполнять их решения". Это выступление Оюб считает очень показательным и актуальным на сей день.

В зале молчание. Так много – почти сорок минут – Оюб тут никогда не выступал, и уже не выступит. Через неделю ему зачитают приговор, после которого он скажет журналистам всего пару слов и затем его уведут через заднюю дверь.

"Я уповаю только на Всевышнего. Если он считает, что мне дальше надо оставаться за решеткой, я приму это с покорностью. Но Аллах предписывал нам бороться с несправедливостью, поэтому мы будем бороться до конца".

Материал подготовлен при сотрудничестве с OC-Media.