За 27 лет диктатуры Александра Лукашенко белорусские независимые СМИ прошли через многое: закрытие газет и блокировка сайтов, административное и уголовное преследование за профессиональную деятельность, избиения и даже убийства журналистов (Дмитрий Завадский, Вероника Черкасова). Тем не менее отношения Лукашенко со свободной прессой проходили через разные этапы: времена "заморозок" сменялись кратковременной "оттепелью" и наоборот. До нынешних событий одним из самых тяжелых периодов для белорусской журналистики стал 2011 год: несколько уголовных дел, 167 случаев краткосрочных задержаний, семь - физического насилия. Но, например, в 2015-м, в год президентских выборов, было почти в 9 раз меньше краткосрочных задержаний и ни одного случая уголовного преследования или избиения.

Подобные колебания были не случайны. Уровень репрессий против свободной прессы в Беларуси всегда был прямо пропорционален уровню протестной активности общества. В 2015-2016 годах, на фоне российско-украинского конфликта, Лукашенко имел высокий рейтинг, его оппоненты даже не мечтали о массовых протестах, поэтому власть могла позволить себе кратковременную "оттепель". В тот год он даже согласился дать эксклюзивное интервью трем негосударственным СМИ - TUT.by, "Радио Свобода" и "Еврорадио". Это был важный политический жест, означавший, что на данном этапе Лукашенко не воспринимает независимую прессу как угрозу. Но в 2020-м диктатура столкнулась с электоральной революцией и беспрецедентными по своим масштабам протестами. Подстрекателями такого "бунта" власть признала журналистов.

Объявление войны

"Удара я сначала даже не почувствовал, только понял, что руки уже за спиной в наручниках, а из носа хлещет кровь. Меня затолкали в бус с криком "На колени!"

Так корреспондент "Радио Свобода" Антон Трофимович описывал нападение силовиков, которые задержали и избили его в центре Минска 15 июля 2020 года. Столь демонстративное нападение на журналиста не было случайностью. За несколько недель до этого тогдашний министр внутренних дел Юрий Караев заявил, что недавние акции протеста в Беларуси были "хорошо организованы" и управлялись с помощью телеграмм-каналов и через стрим "Радио Свобода". Таким образом, между онлайн-репортажем с акции протеста и организацией такой акции был поставлен знак равенства. Совсем скоро был поставлен знак равенства уже между акциями протеста и "массовыми беспорядками", в подстрекательстве к которым снова обвинили журналистов.

23 июля Александр Лукашенко обрушился с жесткой критикой на негосударственную прессу, посетовал на то, что они не хотят писать о "борьбе за урожай" и призвал лишить иностранные СМИ аккредитации.

"Что это за отношение к стране? BBC, "Свобода", "Свободная Европа" и так далее, стримы эти… Я уже не говорю о тенденциозе, они же призывают к массовым беспорядкам. Почему вы это терпите?"

"Призывают" и "управляют" протестами - по сути, это как раз то, в чем спустя четыре месяца обвинят журналисток "Белсата" Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову. Однако летом 2020 года власти еще не включили репрессии на полную мощность. В основном все ограничивалось привычными для спецслужб Лукашенко методами: кратковременное задержание журналистов на время протестных акций. Но в августе все изменилось.

Огонь по площадям

9-12 августа в Минске и десятках белорусских городов проходили массовые протесты против фальсификации выборов, которые с невиданной жестокостью подавлялись силовиками. Минимум трое демонстрантов были убиты, не менее 6700 человек были задержаны, тысячи подверглись целенаправленным пыткам.

В ходе этих драматических событий пострадали десятки журналистов, как белорусских, так и иностранных. Многие были избиты силовиками или получили контузии в результате беспорядочного использования светошумовых гранат. Задержанные журналисты проходили через те же издевательства и пытки, что и остальные узники минского изолятора на улице Окрестина. Например, журналист-расследователь Станислав Ивашкевич попал в трехместную камеру, где несколько дней практически без еды содержали 13 человек. Задержанных выводили во двор и прогоняли "через строй", избивая дубинками.

Минимум трое журналистов получили ранения резиновыми пулями. Наиболее шокирующий случай произошел с фотографом газеты "Наша Ніва" Натальей Лубневской: спецназовец беспричинно выстрелил в девушку с нескольких метров, несмотря на то, что она была в жилетке "Пресса". Лечение в больнице заняло более месяца.

Несмотря на то, что момент выстрела в Лубневскую был запечатлен на видео, уголовное дело по факту ранения журналиста возбуждать не стали. Более того, редакции "Нашей Нівы" пригрозили штрафом "за несвоевременное извещение госорганов о произошедшем".

Однако события 9-12 августа нельзя считать целенаправленной охотой на журналистов. Силовики задерживали, избивали и стреляли в репортеров не за сам факт их принадлежности к СМИ, а потому что получили от руководства карт-бланш на неограниченное насилие. И исключение для журналистов такой карт-бланш не предусматривал. "Там происходила боевая операция, и они действовали, вообще не думая, журналист ты или нет", - рассказывал впоследствии корреспондент "Медузы" Максим Солопов, получивший черепно-мозговую травму в те дни.

Война становится тотальной

В первые дни после выборов у спецслужб элементарно не хватало ресурсов на то, чтобы преследовать журналистов: все силы были брошены на подавление протестов, масштабы которых для власти оказались огромным сюрпризом. Но со второй половины августа началось планомерное наступление на СМИ, причем градус репрессий постоянно повышался.

27 августа в Минске силовики провели первую показательную спецоперацию: было превентивно задержано около 50 корреспондентов, планировавших освещать очередную акцию протеста. Большинство из них ближе к ночи отпустили, но на четверых составили административные протоколы якобы за участие в несанкционированном митинге. Их оставили в РУВД на ночь и на следующий день судили. Система еще только тестировала новый формат преследования свободной прессы, поэтому суд отправил протоколы на доработку, а самих журналистов отпустили. Но спустя неделю, 4 сентября, случился важный прецедент: шестерых журналистов, освещавших студенческую акцию протеста, признали виновными в "координации несанкционированного шествия" и приговорили к трем суткам ареста каждого. С этого дня фабрикация административных протоколов в отношении представителей СМИ стала массовым явлением.

Журналистская работа теперь приравнивалась к участию в несанкционированном митинге (ст. 23.34 КоАП) или неповиновению милиции (23.4 КоАП) и наказывалась арестом. Всего, по данным Белорусской ассоциации журналистов (БАЖ), в 2020 году было зафиксировано 477 случаев задержаний журналистов, 97 из них закончились административным арестом. Суммарно журналисты провели за решеткой 1200 дней.

Жилетка "Пресса" теперь не только не спасала от преследования - она превращала журналиста в мишень. Во время акций протеста на представителей СМИ всякий раз охотились целенаправленно, причем под прицелом оказывались как снимающие, так и пишущие журналисты. Теперь репортеры стремились привлекать к себе как можно меньше внимания. Но даже если им удавалось не попасть в руки силовиков в ходе работы на самом протестном марше, то позже за ними могли прийти домой, задержать в кафе или просто на улице. Теперь журналист нигде не мог чувствовать себя в безопасности.

Два года за стрим

"Мне 27 лет. Шесть из них я посвятила любимой профессии - журналистике. Прошлым летом я превратилась в репортера из горячей точки. Каждый раз, уходя на работу, я рисковала не только своей свободой, но и здоровьем, и жизнью. Для моей семьи это означало, что однажды я могу не вернуться домой. И тем не менее я шла в гущу событий, чтобы показать их зрителю без прикрас", - эти слова произнесла журналистка "Белсата" Екатерина Андреева в своем выступлении на судебном процессе 17 февраля. На следующий день суд Фрунзенского района Минска приговорил ее и оператора Дарью Чульцову к двум годам колонии за онлайн-репортаж. Это самый жесткий приговор журналистам за все 27 лет диктатуры Лукашенко.

Стрим, который Екатерина и Дарья 15 ноября вели с так называемой "площади Перемен", был уникальным событием. Начиная с лета 2020 года спецслужбы бросили все силы на то, чтобы покончить со стримами: мобильный интернет на время уличных маршей блокировался, а журналистов задерживали. Поэтому вести полноценные онлайн-репортажи у СМИ не было никакой возможности. Все, на что можно было рассчитывать в этих условиях - это снять короткое видео или сделать "стрим в записи", который пускали в эфир с задержкой в 1-2 часа.

Но 15 ноября протестующие проводили акцию вблизи жилых домов на "площади Перемен", поэтому у Екатерины и Дарьи появилась возможность подключиться к wi-fi и вести стрим из квартиры на 14-м этаже. Журналистки смогли показать весь ход многочасового противостояния силовиков и мирных демонстрантов, но после полной зачистки "площади Перемен" за ними пришли. Дверь в квартиру, откуда велся стрим, выломали, туда ворвались спецназовцы и задержали девушек."Ты больше не будешь вести свои стримы никогда!" - кричали Екатерине силовики. Спустя пять дней журналистам предъявили обвинение по ч. 1 ст. 342 УК (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок).

Следствие не скрывало, что Екатерина и Дарья преследуются именно за журналистский стрим. В обвинительном акте говорилось, что преступление совершалось с помощью видеокамеры, микрофона и жилетки с надписью "Пресса" путем "озвучивания информации". Суд постановил, что Екатерина руководила протестами с помощью 12 коротких фрагментов своего репортажа. На самом же деле в этих фрагментах журналистка просто рассказывала о том, что происходит: какие действия предпринимают силовики и протестующие. "Видим, что часть людей перекрыли дорогу", - это одна из тех фраз репортажа, которую судья Наталья Бугук признала преступной.

Особенность суда над журналистами "Белсата" заключается в том, что власти даже не пытались создать видимость законности своих действий. В деле Андреевой-Чульцовой доказательств не было даже в фальсифицированном виде, на их виновность не указывало абсолютно ничего. Просто следствие и суд постановили считать журналистский репортаж общественно опасным деянием, из-за чего теперь девушки должны провести в колонии два года.

"А почему не 25 лет?" - спросила у судьи Екатерина, услышав приговор.

Дело о "нуле промилле"

Акция на "площади Перемен", откуда вели стрим журналистки "Белсата", проходила в формате митинга памяти Романа Бондаренко. За несколько дней до этого силовики до смерти избили Романа за то, что он пытался защитить национальную бело-красно-белую символику, развешенную во дворе его дома. Убийство, в причастности к которому СМИ подозревают близкого к Лукашенко спортивного функционера Дмитрия Баскова, вызвало огромный резонанс в Беларуси. Сам Лукашенко сразу же утвердил официальную версию: погибший был пьян и затеял драку с "неравнодушными гражданами" (то есть сторонниками власти).

Опровержение официальной версии гибели Бондаренко стоило свободы еще одной журналистке - Екатерине Борисевич. На портале TUT.by Борисевич опубликовала статью, в которой, ссылаясь на медицинские документы, доказывала: в крови погибшего алкоголя не было. Документы ей предоставил врач скорой помощи Артем Сорокин, а обнародованы они были с разрешения семьи Бондаренко. 19 ноября врач и журналистка были задержаны и отправлены в СИЗО КГБ. Их обвинили в разглашении врачебной тайны. Как заявил заместитель генпрокурора Геннадий Дыско, действия Борисевич "привели к активному обсуждению и очередному конфликту в обществе, направленному на подрыв доверия граждан к официальной информации и в целом - к правоохранительным органам и органам государственной власти".

При этом за убийство Бондаренко никто так и не был привлечен к ответственности. Более того, уголовное дело по факту гибели Романа возбудили лишь спустя три месяца, накануне процесса над Екатериной Борисевич. Причем Генпрокуратура сразу подчеркнула: силовики к смерти минчанина отношения не имеют. Зато возбуждение уголовного дела дало формальные основания сделать суд на врачом и журналисткой закрытым. 3 марта Борисевич приговорили к шести месяцам колонии, Сорокина - к двум годам лишения свободы с отсрочкой на год.

Дела Борисевич и Андреевой-Чульцовой стали символами нового этапа в охоте на журналистов: от административных арестов власть перешла к уголовному преследованию. В конце декабря были арестованы пятеро сотрудников "Пресс-клуба" - проекта, которые организовывает профессиональные тренинги, лекции известных репортеров и медиаменеджеров. Юлию Слуцкую, Аллу Шарко, Сергея Ольшевского, Ксению Луцкину и Петра Слуцкого обвинили в уклонении от уплаты налогов и отправили в СИЗО.

В январе 2021 года спецслужбы арестовали журналиста и медиаменеджера Андрея Александрова, работавшего в информационном агентстве БелаПАН. Его обвинили в том, что он оплачивал штрафы репрессированных. Как и в случае с журналистками "Белсата", его действия следствие квалифицировало по ст. 342 УК.

В феврале спецслужбы провели десятки обысков в квартирах представителей Белорусской ассоциации журналистов и в минском офисе организации. Как заявили в МВД, БАЖ подозревают в организации и финансировании протестов.

СМИ вне закона

Официальные лица и госпропаганда всякий раз подчеркивают: люди, которые подвергаются преследованию, на самом деле не являются журналистами. Столь абсурдное утверждение властей связано с еще одной составляющей репрессий против свободной прессы в Беларуси - сознательным вытеснением независимых СМИ за пределы правового поля.

Телеканалу "Белсат" никогда не выдавали аккредитацию в Беларуси - власти просто игнорировали все обращения и запросы без объяснения причин. Отсутствие аккредитации позволяло ограничивать журналистам доступ к официальной информации, задерживать их, конфисковывать технику и накладывать гигантские штрафы за нарушение законодательства о СМИ.

В начале октября 2020 года в положении "Белсата" оказались вообще все иностранные СМИ: МИД Беларуси просто аннулировал их аккредитации. Новые аккредитации были выданы только российским государственным медиа. В конце того же месяца власти лишили статуса СМИ крупнейший в Беларуси информационный портал TUT.by. Подобные манипуляции с законодательством о СМИ позволяют режиму Лукашенко публично заявлять, что никакого преследования прессы в Беларуси нет, ведь люди, попавшие под репрессии, якобы не являются журналистами.

Еще одним рычагом давления на свободную прессу стала блокировка сайтов, а также препятствование печати и распространению газет. Только в августе 2020 года Министерство информации ограничило доступ к более чем 70 интернет-ресурсам, которые якобы "использовались для координации действий по организации массового неподчинения представителями власти". В черный список в том числе попало огромное количество СМИ - сайты "Белсата", "Радио Свобода", naviny.by, "Еврорадио", спортивного издания Tribuna и др.

Но если блокировка относительно легко преодолевается с помощью VPN или зеркальных сайтов, то ограничения в отношении печатных изданий стали более серьезным вызовом. С конца августа власти запретили типографиям печатать тиражи негосударственных газет - "Народная воля", "Комсомольская правда в Беларуси", "Свободные новости" и "Белгазета". После того как часть из них начали печататься за пределами Беларуси, государственные сети "Белпочта" и "Белсаюздрук" отказались распространять газеты в киосках и по подписке. Таким образом газеты, которые де-юре никто в Беларуси не запрещал, де-факто лишились возможности печататься и распространяться.

В ожидании ареста

Преследование журналистов в Беларуси приобрело действительно тотальный характер. Уже не имеет значения, какое именно негосударственное издание представляет работник медиа и какая у него специализация (фотограф, оператор или пишущий журналист). В июне-июле гнев Лукашенко был направлен прежде всего на иностранные СМИ и стримы. Теперь под прицелом находятся абсолютно все, кто отказывается освещать ситуацию в стране в русле пропагандистских установок. В январе 2021 года журналистку TUT.by Надежду Калинину продержали 72 часа в изоляторе на Окрестина, а затем оштрафовали только за то, что она пыталась написать репортаж со съезда делегатов Всебелорусского народного собрания. А в феврале журналисты "Белсата" Любовь Лунева и Дмитрий Солтан получили 10 и 15 суток ареста соответственно за попытку сделать на улицах Минска обычный vox pop (короткое интервью). То есть теперь в Беларуси фактически любое редакционное задание для журналиста может закончиться тюрьмой.

"Последние полгода власти Беларуси проводят тотальную расправу над независимыми журналистами и медиа", - говорится в февральском обращении БАЖ к коллегам во всеми мире.

Масштабы и жестокость - вот что отличает нынешние репрессии от того, с чем сталкивались СМИ в Беларуси в предыдущие 26 лет. Сегодня многие белорусские журналисты ходят с "тревожным чемоданчиком": сумкой или рюкзаком, где есть все необходимое на случай ареста (смена белья, зубная щетка и т.д.). Мало у кого к марту 2021 года не заключен договор с адвокатом. И уж совсем единицам не пришлось до сих пор столкнуться с репрессиями лично.