В мирное время представители творческих профессий убеждены в том, что не существует более мощного оружия, чем культура. Сегодня же, когда тысячи украинцев гибнут, теряют своих близких, лишаются домов, перед людьми искусства встает сложный вопрос: продолжить творить или взяться за боевое оружие? Каждому из них пришлось соотнести собственные возможности с грубой реальностью.

Помощь, служба, волонтерство

В инстаграме художника Сергея Мельниченко сотни сториз о благотворительности. За полтора месяца с начала войны ему удалось собрать для армии и пострадавших около полумиллиона гривен.

Мельниченко эвакуировал из родного Николаева мать и ребенка. Преодолевая долгий путь в автомобиле, он обратил внимание на всплеск продаж своих работ на платформе цифрового искусства. “Знакомство с NFT начал за две недели до войны. Выставил свою работу, и даже были какие-то продажи. Но то, что случилось потом, это просто невероятно”, – делится с oDR Мельниченко. По его словам, международные коллекционеры активно поддержали украинских артистов, их работы стали массово покупать.

Позже художник выставил на платформе серию "Военкомат", которую создал в 2014 году, когда началась оккупация восточных регионов Украины. За один час шесть коллекционеров купили четырнадцать работ на общую сумму 8 тыс. долларов.

На вырученные средства Мельниченко помогает с покупкой квадрокоптеров, прицелов, амуниции, провизии для ВСУ, адресно жертвует средства семьям, вынужденным оставить своим дома. Увидев активность художника, ему напрямую начали отправлять деньги коллеги, галеристы, коллекционеры со всего мира. “Кто-то присылает 2 тыс. евро, кто-то 50 евро. Дополнительно удалось собрать около 7 тыс. евро”, – говорит Мельниченко. Также он организовал чат с волонтерами и координирует помощь.

В мирное время Сергей преподавал фотографию. Практически все его студенты стали волонтерами. "Сотрудники государственных служб, люди в ВСУ в один голос говорят о том, что если бы не сплоченность на всех уровнях и не помощь неравнодушных из-за границы, такого эффекта в нашем противостоянии не было бы”, – добавляет Мельниченко.

Художник Алексей Сай создает плакаты на военные темы. Активисты используют их на демонстрациях в поддержку Украины во всем мире. “Вчера сделал несколько вариантов плакатов по мотивам высказываний Пескова (пресс-секретаря президента РФ – прим. ред.). У посольства России в Лондоне собираются установить один из них”, – говорит Сай. Художник выложил работы в открытый доступ, чтобы любой желающий мог воспользоваться ими.

В день начала войны, 24 февраля, в Киеве должна была открыться выставка Сая "Bombed". Она представляла изображения ландшафта восточной Украины со следами-кратерами от взрывов после боевых действий 2014 года. Художник с друзьями отправился в галерею уже как в бомбоубежище и прожил там несколько дней до эвакуации.

Художники Влада Ралко и Владимир Будников сначала не собирались оставлять столицу, но приняли решение уезжать, потому что на этом настояли родственники. “Мы взяли документы, кошку, спустились к детям, оставили машину возле дома и пошли пешком на вокзал”, – говорит Влада Ралко.

Их семья попала в одну из первых волн эвакуации и добиралась до Львова на трех поездах. “Мест не хватало. Проводники выталкивали нас, поэтому мы заходили с боем. Ехали стоя. Я, например, стояла возле бойлера”, – вспоминает Ралко.

Во Львове семье художников помогли коллеги из Львовской галереи искусств, в ее гостевых комнатах все прожили около месяца. “Я собиралась заняться волонтерской деятельностью, но Тарас Возняк (директор Львовской галереи искусств – прим. ред.) вручил мне стопку бумаги и сказал “рисуй”, – признается Ралко. – Долго на стопку смотрела и не могла понять, как это возможно. Примерно через четыре дня попробовала. И это стало спасением для нас”.

Выставка первых ее работ военного времени прошла в Муниципальном художественном центре Львова. Художница счастлива, что ей удается продать часть рисунков и перечислить деньги украинской армии.

Художник Александр Богомаз работать в мастерской в эти дни не может. После переезда из Киева в Черновцы он занялся волонтерской деятельностью: “В Черновцах живет моя мама. Я встретился с ней, а уже на следующий день нашел волонтерский центр и пошел помогать,” – говорит Богомаз. Центр принимает гуманитарную помощь из украинских городов и сел, а также из Румынии, Франции, Германии. “Мы разгружаем, сортируем и отправляем в Чернигов, Сумы, Харьков, Киев. Повсюду, откуда получаем заявки”.

Волонтерством занялся и писатель Любко Дереш. По его словам, писательство требует сосредоточенности, которую сейчас невозможно себе позволить, поэтому он принял решение помогать людям. Сначала обратился в больницу скорой помощи, где была потребность в донорах и продуктах питания. Затем пытался устроиться медиком-волонтером, но его помощь в таком качестве не понадобилась. “К счастью, не было такого наплыва раненых, с которым бы в больнице не справлялись”, – говорит он.

Дереш делится со мной историей писателя Владимира Рафеенко, который уже бежал от войны из Донецка, но спустя восемь лет война догнала его в селе в Бучанском районе Киевской области. Когда российские войска окружили село и пропала телефонная связь, он пытался выехать, но не смог. Выходить пешком с белой простыней было рискованно – рядом стояли кадыровцы. Автомобильные колонны обстреливались. Людей в селе хоронили целыми семьями.

Владимир взбирался на возвышенность, чтобы поймать сигнал телефонной связи. Когда это удавалось, передавал информацию Любко. “Отозвались коллеги из ПЕН-клуба и его переводчики в США”, – говорит Дереш. Пока Рафеенко был в блокаде, вышел перевод его книги “Мондегрин” в издательстве Гарвардского университета. Сотрудники Гарварда тоже включились в процесс эвакуации. “Отозвались и его ученики”, – добавляет Дереш.

В чатах местных общин удалось выйти на волонтеров, вывозивших людей. Дереш координировал спасение Рафеенко и других местных жителей. Затем стал координатором Броварского направления в Киевской области. Искал склады с продовольствием во Львове, Черновцах, Ужгороде, Луцке и отправлял необходимое на частично оккупированные территории.

“Я стал диспетчером этого направления. Успокаивал людей, объяснял, что ситуация там не критична, мародерства нет. Хотя сейчас, когда туда пришли ВСУ, стало известно, что не все там было гладко”, – рассказывает Дереш.

Единство украинцев во время войны писатель называет беспрецедентным и не берется сравнивать его даже с событиями 1991 года, когда Украина обрела независимость. “Главным фактором стала позиция власти. Колоссальное количество культурных деятелей поменяло свое отношение к Зеленскому. Многие поражены его мужеством, чувством достоинства, смелостью в вопросах отстаивания интересов”, – говорит Дереш. По его мнению, сейчас важно закрепить проявленную солидарность и сохранить плюрализм, выработать культуру уважения к позиции другого.

Кинокритик Ярослав Пидгора-Гвяздовский до массированной российской агрессии проходил обучение в центре тактической подготовки в батальоне “Білий вовк”. С первых часов войны по приказу командования 112-й бригады ушел в территориальную оборону Киева. “Мы перемещаемся внутри города, но выезжали и на вторую линию фронта. Были под обстрелами, в нашей роте были несколько 300-х (раненных – прим. ред.), а в батальоне был 200-й (погибший – прим. ред.)”, – говорит Пидгора-Гвяздовский.

“Конечно, я утратил возможность профессиональной деятельности. Но убежден в том, что если война Украиной будет проиграна, то и культура тоже будет проиграна. Культура есть после того, как есть жизнь. Сначала нужно сохранить жизнь, а потом работать над культурной сферой”, – уверен Пидгора-Гвяздовский.

– Как относишься к коллегам, которые продолжают заниматься культурой во время войны? – спрашиваю кинокритика.

– Я исхожу из персональной ответственности. Другие люди культуры в Украине заслуживают иметь свое видение и мнение.

Художник Станислав Турина пришел на помощь подопечным психоневрологического интерната, эвакуировавшимся из Пущи-Водицы. В мирное время их активно навещали родственники, привозили сладости, сигареты, одежду. Теперь же и родственники, и персонал оказались отрезаны от эвакуированных интернатовцев, потому что многие из них живут в местах, где велись активные боевые действия – в Ирпене, Гостомеле, Буче. Художник занимается доставкой одежды, матрасов, бритвенных станков и главное – сигарет.

“Когда курильщик остается без сигарет, он пребывает в стрессе. А представь, что происходит с курильщиком, у которого тяжелое психическое расстройство. Для них сигареты – необходимое лекарство. Когда в отделении нет сигарет, в шоке и пациенты, и персонал. Они злятся. На кого? На тех, кто рядом, друг на друга. Наша работа заключалась в том, чтобы обеспечить их потребности”, – рассказывает художник.

В мирное время Турина курировал мастерскую для художников с синдромом Дауна. Он констатирует высокую эмоциональную стойкость, проявленную ими во время войны. “В критические дни они были очень сдержанны, и выходило так, что не столько я их, сколько они меня поддерживали”, – признается Турина.

Его коллега с синдромом Дауна, актер и сценарист Александр Стешенко, написал письмо Путину и несколько сценариев фильмов. Один – “Побег из Киева”, другой – “Кому война, кому мать родна”. По словам Турины, до войны Стешенко был русофилом, а теперь же отрекся от всего русского и даже выбросил в окно книгу “Русский костюм”. “Я просил его не выбрасывать книгу, предложил ее забрать. Он не просто перечеркнул ее название, он дописал альтернативное название с эмоциональным пожеланием в адрес российского руководства,” – говорит Турина.

Переселенцы от культуры и музеи

Львов стал главным перевалочным пунктом для миллионов переселенцев из горячих регионов. Львовский Муниципальный художественный центр превратился в место для их передышки. По словам его директора Ляны Мыцько, сейчас количество нуждающихся в помощи уменьшилось, потому что люди едут с планами и пониманием, где остановятся. А за первые две недели войны центр принял более 400 переселенцев.

В рамках проекта “Укрытие” центр демонстрирует искусство, ставшее реакцией на войну, а также распространяет постеры в поддержку Украины, собранные через open call для художников. “История с постерами зашла так далеко, что мы почти перестали ее контролировать. В Амстердаме собрались делать выставку, во Вроцлаве готовится. А в парижской школе искусств наши постеры печатаются на ризографе, после чего распространяются там”, – говорит Мыцько.

Во Львове действует и Музейный кризисный центр, инициированный Ольгой Гончар, директором мемориального музея "Территория террора". Центр принимает запросы о помощи от музейных сотрудников по всей Украине. За первый месяц помогли более 330 людям в 10 регионах.По словам координатора Центра Ксении Малых, в военное время музейщики действуют по протоколу. Когда начинаются боевые действия, они должны спрятать коллекции в укрытии и находиться там с ними. При этом, если не функционирует казна, сотрудники не получают заработную плату, премии. “Мы придумали как их поддерживать. Аккумулируем средства разных фондов, включая PinchukArtCentre, подключили международных партнеров”, – говорит Малых. Средства Музейному кризисному центру нужны постоянно, ведь круг людей, нуждающихся в поддержке, растет.

Ксения Малых также руководит Исследовательской платформой PinchukArtCentre. Она с дочкой покинула Киев, несколько дней они жили во Львове, потом перебрались в Польшу. Сегодня Малых работает и в галерее на резиденции в Ганновере. По ее словам, проекты выставок в PinchukArtCentre заморожены, а архив, который создавался там 6 лет, частично вывезен и находится в надежных местах в Украине. Традиционного павильона на Венецианской биеннале, посвященной премии Future Generation Art Prize, в этом году не будет. Институция решила использовать пространство для широкой художественной презентации Украины в военное время. На выставке “Это Украина: защищая свободу”, открывшейся 21 апреля, представлены работы Бориса Михайлова, Леси Хоменко, Никиты Кадана, Дэмьена Херста, Олафура Элиассона, Марины Абрамович и других.

Пересмотреть планы пришлось и Музею современного искусства Одессы, который готовился к расширению выставочной площади более чем в 10 раз с новой экспозицией и международными проектами. “Некоторые из них уже никогда не будут реализованы”, – говорит куратор МСИО Андрей Сигунцов.

Сегодня МСИО совместно с благотворительным фондом "Милосердие Виктор" помогает людям культуры. Андрей Сигунцов создал чат-бот, в котором деятели искусства могу описать свою проблему и получить финансовую помощь. Ее размер индивидуален, но в среднем это 100 евро. “Помогают и фонду. Недавно пришла существенная поддержка из Эстонии”, – говорит Сигунцов.

Андрей уверен в том, что во время войны крайне важно продолжить заниматься своим делом. Он организовал резиденции в Ужгороде и в Синевире. “Здесь работают художники, музыканты, писатели, и представители других профессий, которые не могут уехать за границу”, – говорит Сигунцов. Его идею поддержало Посольство Великобритании, ожидается поддержка из Дании.

Значимость культуры подчеркивает арт-критик и публицист Константин Дорошенко. “Каждый с начала войны, думаю, пережил состояние депрессии, ощущение бессмысленности всего, чем занимался прежде,” - признается он OD. И рассказывает, что вернулся к работе благодаря предложению редакции “Суспільне. Новини” написать текст о сути доктрины “Русского мира”. За этим расплывчатым термином, по словам Дорошенко, стоит неонацистская идеология, утверждающая уникальность некой русской цивилизации и претензии на геополитическое пространство за пределами границ РФ.

Дорошенко напоминает: “Столетия не воплощенная в государственности, Украина жила именно в культуре. От народных дум и песен, икон, картин о Казаке-Мамае до произведений Тараса Шевченко, Михаила Драгоманова, Леси Украинки, Ивана Франко. Независимую Украину сто лет назад создавали тоже именно деятели культуры – Михаил Грушевский, Владимир Винниченко, Вячеслав Липинский. Всплеск украинского авангарда и модернизма, получивший после сталинских репрессий название Расстрелянного Возрождения, создал мощное наследие. Мы продолжаем вдохновляться его образами и идеями. И мы обязаны продолжать создавать, анализировать культуру, чтобы сохранить преемственность и развитие. Чтобы даже если мы погибнем, будущие поколения граждан Украины могли узнать, чем мы жили, какие ценности отстаивали”.