Вплоть до начала войны Ирпень был одним из самых застраиваемых и развивающихся городов Украины: близость к столице, хвойные леса и чистый воздух делали его особенно привлекательным для молодых семей со всей Украины. В советское время город был санаторно-курортной зоной, а недавно он попал в Национальный реестр рекордов Украины – за наибольшее количество реконструированных и построенных за два года парков и скверов.

В 2020 году журнал Forbes Ukraine включил Ирпень в первую тройку наиболее безопасных населенных пунктов страны . Одновременно с этим город уверенно возглавил общенациональный рейтинг миграционной привлекательности, набрав 100 баллов из 100 возможных. С началом войны на Донбассе и в результате аннексии Крыма в 2014 году многие переселенцы этих регионов избрали Ирпень своим новым домом. Всего за восемь лет в город приехало около 10 тыс. человек, больше тысячи из них – дети.

Еще недавно мамы с детьми прогуливались по тропинкам парков, заходили в небольшие, как в старой Европе, семейные магазинчики, обедали на террасах уютных ресторанов. Но весной 2022 года все изменилось: Ирпень стал местом страшных преступлений российских военных в отношении украинцев. После деоккупации здесь были найдены братские могилы с телами ирпенчан, подвергшихся издевательствам и пыткам. Многие убитые лежали вдоль дорог и у домов. Всего национальная полиция Украины обнаружила 269 погибших мирных жителей.

По итогам трех недель оккупации более 71% зданий в городе оказались повреждены или разрушены. Вживую Ирпень выглядит намного хуже, чем на растиражированных мировыми СМИ фотографиях: изображения не передают таких нюансов, как мелкие осколочные повреждения.

Несмотря на это, ирпенчане активно возвращаются в свои дома, приводят их в порядок и даже строят далеко идущие планы, связанные с жизнью в любимом городе. По состоянию на 15 июня в Ирпень вернулся 61% жителей, 19% приезжали и снова уехали. Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного ирпенским телеканалом ITV. Спустя месяц, 18 июля, в город вернулось почти 75% жителей. Эту цифру озвучивает мэр Ирпеня Александр Маркушин. oDR поговорил с жителями города о том, как они собираются налаживать свою жизнь в пострадавшем от войны городе.

"Сохранить довоенный уровень цен и качество услуг"

По состоянию на 2021 год в городе было зарегистрировано около 14 тыс. предпринимателей. Многие из них – переселенцы из Крыма и с Востока Украины; с 2014 года они открывали свое дело и успешно вели бизнес, создавая рабочие места и пополняя бюджет города.

Владимир переехал в Ирпень из Мариуполя в 2019 году. Переезд готовился долго и кропотливо. На новом месте он открыл собственную стоматологическую клинику. В ней же прятал семью и соседей, когда начался штурм города. На вопрос о том, почему они не уехали из города с началом обстрелов, Владимир отвечает, что отталкивался именно от опыта в Мариуполе: "Думали, что постреляют, и утихнет", – говорит он.

Но ситуация на фронте изменилась. В Ирпене усиливались бои, и 5 марта семья Владимира эвакуировалась из города – сначала в Черновицкую область, позже в Европу. У Владимира – четверо детей, это дает ему право выезда за пределы Украины во время действия военного положения. При этом, по его словам, вопрос, возвращаться или нет, не стоял. Он с родными собирался возвращаться в любом случае, потому что не верил в постоянную оккупацию.

Преодолев 8 тыс. километров по Румынии, Венгрии, Германии, Португалии и Бельгии, Владимир вернулся в Ирпень 11 апреля, спустя всего полторы недели после деоккупации города.

В его клинике были разбиты окна, само здание было повреждено осколками. "Мы сделали уборку и одними из первых после освобождения Ирпеня восстановили работу", – говорит Владимир. По его словам, основная трудность заключалась в том, что весь персонал выехал за границу и пока не планирует возвращаться. Поэтому он нанял на работу переселенцев из родного Мариуполя: докторов и медсестру. Говорит, что пока клиентов меньше не стало: "Возможно, работает репутация, а может отсутствие конкуренции, ведь многие клиники в городе все еще не открылись". На вопрос о том, почему украинцы уверенно возвращаются туда, где еще недавно творились зверства, Владимир говорит, что "украинцы ценят нажитую трудом частную собственность. Европейцы этого чувства лишены, потому что у них, как правило, собственности нет, жилье съемное, дорожить нечем. А украинцы, они как американцы, у которых private property comes first".

От начавшейся на востоке Украины в 2014 году войны в Ирпень бежала и Наталья. В Донецке она работала медсестрой-массажисткой в государственной лечебном учреждении. В Ирпене открыла собственный массажный салон.

Эвакуировалась из города 4 марта, выйдя под разрушенным мостом в Романовке. Сначала отправилась на запад Украины, а позже в Румынию. Спустя четыре месяца Наталья вернулась в Ирпень и принялась восстанавливать работу массажного салона. Помещение, в котором он находится, пострадало незначительно. Жильцы дома восстановили его своими силами и за свой счет.

Как и работники клиники Владимира, сотрудники Натальи еще не вернулись в Ирпень, поэтому хозяйке приходится своими силами закрывать несколько должностных позиций одновременно. "Мы делаем все для того, чтобы сохранить довоенный уровень цен и качество услуг",– говорит она. Салон в эти дни оказывает клиентам и психологическую поддержку, ведь по словам Натальи, "то, что происходит в голове, со временем отражается на теле". При этом загруженность салона в сравнении с довоенной упала на 70%. На вопрос о том, как опыт жизни в Донецке повлиял на восприятие нового витка войны, Наталья говорит, что разрушения в городе огорчили ее не слишком сильно. "Я больше переживаю о человеческих жизнях. Ведь пока жив человек, все можно восстановить".

Для Катерины, владелицы небольшого детского сада, попытка запустить бизнес оказалась не столь успешной. Ее клиенты – дети дошкольного возраста. Их первыми стремились эвакуировать из города, и, очевидно, пока продолжается война, они вернутся в Ирпень последними. К тому же, многие из них, получив временную защиту в странах Европы, продолжили дошкольное образование на новом месте.

Катерина также занимается индивидуальным преподаванием английского языка. В первые дни войны перевела всех клиентов на дистанционное обучение, по возвращении в Ирпень продолжила работу в очном режиме. Сегодня, по ее словам, загружена на 100%. Сотрудники образовательного клуба выехали в страны Европы, но некоторые уже вернулись и приступают к работе. "Фронт в стране невозможен без крепкого тыла, который, в свою очередь, обеспечивает бизнес. Мое возвращение в Ирпень – это элемент гражданской ответственности", – говорит Катерина.

"Своими силами разбирали завалы"

По данным Киевской школы экономики, в результате боевых действий в Ирпене было повреждено или разрушено 50% жилищного фонда — 10596 жилых домов и приусадебных сооружений. Также разрушены 53% всех социальных объектов. Власти подали в Государственную комиссию по вопросам техногенно-экологической безопасности и чрезвычайных ситуаций заявки на демонтаж 40 многоэтажек. Еще почти 100 домов нуждаются в капитальном ремонте. По словам мэра, демонтажу так же подлежат около 1500 частных домов, а 1183 домов нужно ремонтировать.

Киевская школа экономики оценивает ущерб для инфраструктуры Ирпеня в 25,3 млрд гривен или почти в 922 млн долларов. Но сейчас Украине нет единого механизма компенсации ущерба, причиненного российской агрессией. У города, по словам мэра Александра Маркушина, на восстановление жилищного фонда попросту нет денег. Власти ищут их, активно приглашая иностранных инвесторов и политиков. На критический комментарий в фейсбуке относительно частых визитов иностранных делегаций Маркушин ответил: "Иностранцы не дают деньги просто так на что угодно. Показывая этим делегациям нашу беду и наше горе, мы получаем шанс получить средства на восстановление ваших домов. У нас нет средств, чтобы своими силами восстановить весь Ирпень. На эти делегации большая надежда!".

Пока власти ищут средства на восстановление жилищного фонда, многие ирпенчане приводят в порядок дома и квартиры своими силами. Люба после возвращения в город принялась за восстановление своего и соседних разрушенных домов. В одном из них в результате минного взрыва были повреждены перекрытия, крыша, фасад, окна, двери, система водоотведения. В другом – несущая стена, фасад и оконные рамы, а также придомовая территория. В третьем – цокольный этаж и квартира на последнем этаже.

Люба вернулась в Ирпень сразу после деоккупации, когда в городе еще не было восстановлено электро- и водоснабжение. "Мы установили дизельный генератор, от которого готовили и разогревали еду, заряжали телефоны. Потом создали инициативную группу по ликвидации последствий и своими силами разбирали завалы, расчищали двор", – рассказывает она.

Позже инициативная группа создала банковский счет и запустила фандрайзинговую кампанию: Люба записала промо-ролик, чтобы собрать средства на восстановление дорогостоящей крыши и фасадов. "Фасад просто отлетел от стен. А из-за пробоин в крыше, когда начался дождь, вода полилась в квартиры", – говорит она. Благодаря этой инициативе удалось собрать около 35 тыс. гривен. Это дало возможность оплатить те работы, которые невозможно было сделать своими силами. При этом 5 тыс. из них на счет перечислили соседи из другого жилищного комплекса Ирпеня.

На помощь от государства или иностранных организаций рассчитывать в их случае не приходилось: "Государство сейчас финансирует восстановление домов с незначительными повреждениями, а наши дома получили повреждения третьей степени", – говорит Люба.

Она добавляет, что очень благодарна соседям и признается, что в первое время после возвращения испытала огорчение от увиденных разрушений. Но работа волонтеров стала существенной поддержкой. Их труд она считает важным проявлением солидарности, которая работает на то, чтобы даже самые отчаявшиеся не опускали рук.

"Ирпень относительно недавно стал местом силы для многих семей. Многие нашли здесь друзей, досуг, работу, многие знают друг друга. И когда выехали в другие города, убедились в том, что нигде так хорошо не будет, как в комфортном и мобильном Ирпене. Кроме того, мы видели, как круто местная власть работала на оборону, защиту города. Это тоже важный фактор при принятии решения вернуться", –объясняет Люба.

Вадим решил вернуться задолго до освобождения города и терпеливо ждал первой возможности приехать в Ирпень, чтобы спасти хоть что-то из того, что осталось от его квартиры. ЖК "Мюнхгаузен", в котором она находится, получил значительные повреждения. В первое время ни Вадим, ни соседи не были уверены в том, что дом не будут сносить. В нем выгорели около 40% квартир. "Были налеты сверху. Крыша воспламенялась, и от нее огонь распространялся по стоякам подъездов. Снаряды попадали и в квартиры, поэтому в некоторых из них разрушены плиты перекрытия, – перечисляет Вадим. – После того, как расчистили общую территорию и убрали завалы, мы еще заклеивали пленкой разбитые окна, чтобы обезопасить жилье от проникновения влаги и мародеров".

Подъезд, в котором находится его квартира, пострадал больше всего. В нем сейчас никто не живет. Другие подъезды выгорели частично, в них вернулось около трети жильцов. Вадим и его супруга вынуждены жить в квартире друзей, которая находится в одном из домов, ремонтируемых Любой.

Как и Люба, первым делом Вадим озаботился установкой дизельного генератора – без электричества в городе нечего было делать. В остальном вернувшихся ирпенчан во многом поддерживали волонтеры – они привозили свечи, бумагу, продукты. Чуть позже включились городские службы – восстановили газовые трубы и частично обеспечили газоснабжение. "Водоснабжение и канализацию мы вместе с соседями уже восстанавливали собственноручно. Электричества еще пока нет, но работы ведутся", – говорит Вадим.

По его словам, больше половины жителей дома скинулись на восстановительные работы: пока что было потрачено около полумиллиона гривен. На полное же восстановление ЖК потребуется больше 30 миллионов гривен. По словам Вадима, процесс может растянуться на годы. Застройщик ЖК нашел зарубежных спонсоров, выразивших желание помочь с восстановлением, но лишь частично. Капитальный ремонт они профинансировать не могут. А государство в условиях войны – тем более.

"Мы не кочевники, чтобы бегать туда-сюда"

Действительно, практически каждый лидер государства или премьер-министр после посещения Ирпеня высказывает намерение помочь городу с восстановлением жилищного фонда. Ирпенчане верят обещаниям, но понимают, что реализуются они только после полного окончания войны. Впрочем, многие ни о каких обещаниях не думают вовсе: их трагедия – масштабнее.

Ирине есть куда возвращаться, ее квартира в Ирпене не пострадала, но она не спешит снова оказаться там. Ирина не понимает, как вернуться туда, где больше нет мужа, отца ее детей – и где все будет напоминать о нем.

Ирина и Александр собирались эвакуироваться 5 марта. Накануне Александр поехал в другой район города, чтобы забрать свою мать и там наткнулся на колонну танков. Через несколько часов связь с ним оборвалась. Ирина ждала всю ночь, взрывы вокруг усиливались, и на следующий день вместе с детьми она пересекла Романовский мост.

После эвакуации Ирина не прекращала поиски мужа. Через полтора месяца, когда Ирпень был освобожден, она узнала о том, что Александр погиб от выстрела в голову. За все время войны Ирина приезжала в Ирпень лишь однажды – на похороны. "Мне нужно еще немного времени, чтобы набраться сил. Может быть, месяц", – говорит она. Дети, по словам Ирины, хотят домой, но о гибели отца они пока не знают.

Альтернативы возвращению в Ирпень Ирина не видит. По ее словам, украинцам вообще свойственно желание быть дома: "Мы – народ с глубокой историей и корнями. Мы не кочевники, чтобы бегать туда-сюда. Мы оседлые... Конечно, я опасаюсь ракетных атак, но Ирпень – не более опасное место, чем другие украинские города. Россияне уже проявили себя, они готовы разрушать Украину в любой ее части. Но у меня есть вера в ВСУ. Я знаю, что наши военные будут защищать нас до последнего".

Возвращение в Ирпень – это наш протест

Дом Юлии находится на границе Ирпеня и Бучи, в пойме реки Бучанка, всего в 50 метрах от улицы Яблонской. Фотографии тел убитых, лежащих на этой улице, облетели мировые СМИ. Через 500 метров в другую сторону от дома – сожженный торговый центр "Жираф", возле которого держал оборону Ирпень, а также разрушенный Дом культуры, в котором дочь Юлии пять лет училась танцевать.

Сначала семья не могла поверить в то, что начнется война. Позже Юлия собрала минимум вещей и поставила их у входа. Первую ночь провели в цокольном помещении дома, а на следующий день, 25 февраля, решили выехать из города. О доме Юлия не знала ничего до 1 апреля, пока беспилотник не снял город, частично показав ее дом – он был цел.

В Ирпень Юлия вернулась 7 апреля. "Солнце светило ярко, и это сглаживало горькое впечатление от увиденного. Было радостно оказаться дома", – говорит она. Во дворе стоял поврежденный автомобиль, забор был посечен осколками. В доме были повреждены восемь окон, два из которых выбиты специально – через них российские солдаты проникли внутрь.

Россияне зашли в кабинет Юлии, перевернули книжный шкаф, разобрали стационарный компьютер и оставили в нем швейцарский нож. "Может спешили, а может на память", – иронизирует Юлия. Украли видеокарту, запечатанный алкоголь, картину ее авторства – и даже куриные яйца из холодильника. В доме оккупанты не жили, ничего специально не повредили. Правда осколки стекол Юлия выметает до сих пор. Во время каждой уборки они продолжают выпадать из щелей.

По словам Юлии, в украинской культуре дом имеет сакральное значение. "Многие получают дома от дальних предков и потом не хотят их продавать. Возможно, это несовременно, но это есть глубоко в нас и не отпускает", – добавляет она.

Юлия признается, что до сих пор не может зайти в парк "Дубки": "Мы видели дорожки парка, усеянные трупами. А сейчас там гуляют люди. Может, они не видели трупов, поэтому иначе воспринимают. Я их не осуждаю. Наоборот, мне кажется, это мне надо свое отношение к ситуации перебороть".

В бучанскую квартиру Ларисы, подруги Юлии, российские солдаты не просто проникли, но и жили в ней. Лариса признается, что готовилась к худшему. Крупная бытовая техника осталась на месте, стены и окна – целы. Пропажу некоторых вещей Лариса и ее муж обнаружили, когда приехали разобрать завалы в квартире. Оккупанты украли старый зеркальный фотоаппарат, беспроводные наушники, кошельки, золото и даже выбрали на свой вкус бюстгальтер. Открыли все шкафы, выдвижные ящики. Спали на кроватях, в том числе детских, и даже на раскладном массажном столе. Со всего дома стянули в квартиру подушки и одеяла. "Когда мы вернулись, раздавали соседям их тапочки, постельное белье", – говорит Лариса. Многие брать вещи, использованные солдатами, не хотели.

Кроме тоски по собственному дому, любви к городу и протеста против российской агрессии, причиной возвращения в Ирпень можно назвать и его близость к столице. В Ирпене верят в то, что после неудавшегося блицкрига российской армии Киев стал еще более укрепленным и защищенным.

Лариса называет это своеобразной формой сопротивления: "Украинцы свободны и не способны останавливаться по приказу. Мы возвращаемся в руины, с миру по нитке собираем средства на восстановление, и в этом – наш протест. Вы нас не сломаете. Попробуете снова? Свободные люди расценивают это как вызов. Мы его принимаем. Мы все равно вернемся и все равно все отстроим".