
Общее собрание Гражданского форума ЕС-Россия. Источник: Гражданского форума ЕС-Россия.1-3 февраля 2017 года в Хельсинки (Финляндия) состоялось VII Общее собрание Гражданского форума ЕС-Россия (ГФ), на котором собрались около 230 представителей членских организаций, наблюдателей, грантодателей и журналистов. Темами Общего собрания стали вопросы, актуальные как для России, так и для Евросоюза, - глобальные националистические и консервативные тенденции; современные войны, их наследие и воспоминания; устойчивое развитие и снижение бедности; будущие сценарии развития региона Балтийского моря.
“В рамках этого Общего собрания нам символически удалось соединить Россию и ЕС – через рекордное число мероприятий в Санкт-Петербурге и Хельсинки”, - отмечает Анна Севортьян, Исполнительный директор Гражданского форума ЕС-Россия. “Форум представил Отчет о состоянии гражданского общества. Три дискуссии о российском гражданском обществе, СМИ и медиапотреблении и трансграничной коррупции прошли на различных площадках в Хельсинки. Кроме того, на ярмарке проектов были продемонстированы 18 проектов членов Форума – от миграции до обращения с радиоактивными отходами, от гражданского образования до наблюдения на выборах, от дерадикализации конфликтов до комиксов Respect - и многие другие”.
oDR пригласил участников Форума подвести итоги Собрания и поговорить о состоянии гражданского общества в России. В разговоре приняли участние Алексей Козлов (Solidarus, Берлин) и Сергей Терешенков (ГФ ЕС-Россия).
Какова на Ваш взгляд сейчас распространенность гражданского активизма в России? И какого рода деятельность вообще попадает под это определение - “гражданский активизм”?
Алексей Козлов: Я фундаменталист в этом смысле. Я пришел из экологического правозащитного движения, и я с трудом принимаю этот тезис о том, что любая негосударственная активность - это гражданский активизм, неважно направлена эта деятельность на благоустройство чего-либо или на борьбу с властями. Я допускаю эту точку зрения, но есть такая тенденция: государство сбрасывает с себя многочисленные обязательства, и в некоторых случаях их берут на себя гражданские активисты, какие-то организации.
Например, возьмем ситуации, когда добровольцы тушат пожары. Я поддерживаю это как ответ на экстремальную ситуацию, но так не должно быть. Такого рода проблемами должно заниматься государство. У государства должна быть своя, достаточно обширная, сфера ответственности, и мы с него будем спрашивать. Мы ведь не станем спрашивать: “Почему вы, добровольцы, до деревни Крюково не доехали, и она сгорела?” Понятно, что у них не может быть нужных ресурсов. А государство - оно должно было отправить туда соответствующие силы.

Источник: VK / Экологическая Вахта по Северному Кавказу. Некоторые права защищены.Есть точка зрения, что любую добровольческую инициативу нужно определять как гражданскую активность. Но я по-прежнему считаю, что настоящая гражданская активность всегда в той или иной степени связана с конфронтацией с властями, когда мы от них что-то хотим - а не когда мы заполняем оставленную ими нишу. То есть, по моему определению, гражданская активность - это когда граждане требуют от своего государства решения каких-то задач, в форме пикетов, сбора подписей, каких-то кампаний.
Как Вы считаете, в каких сферах такого рода активность сейчас наиболее выражена?
Алексей Козлов: Возьмем 2016 год, самые актуальные данные. Поскольку на политическую гражданскую активность есть сильное давление со стороны властей, то больше этой активности, конечно, там, где давления нет. Это протест, связанный с обеспечением социальных гарантий, и это трудовой протест.
Это уже не штраф и не угроза уволить с работы - это уже угроза жизни и здоровью, то есть, отношения с властью переходят в другую стадию
Более того, наши коллеги, занимающиеся трудовыми правами, говорят о росте протестов. При этом, в том что касается деятельности, связанной с правами человека, с защитой окружающей среды, там власть перешла уже от мягких репрессий к жестким: нападение на членов организации “Гринпис”, нападение за проведение публичных мероприятий. Это уже не штраф и не угроза уволить с работы - это уже угроза жизни и здоровью, то есть, отношения с властью переходят в другую стадию.
Таким образом, в разных сферах гражданского активизма применяются разные санкции?
Алексей Козлов: Это очевидно. Например, было очень хорошо видно, как нарастали репрессии против дальнобойщиков. Вначале власти не ожидали от них ничего. У них есть какая-то карта, какие-то представления о том, кто выходит на улицы, как с ними разбираться. Есть экологические активисты - с ними нужно вот так, а есть футбольные фанаты - с ними надо эдак. А тут вышли простые водители, и было непонятно вначале, что с ними делать: их много, у них большие машины, у них какие-то зачатки солидарности.

(с) Григорий Сысоев / РИА Новости. Все права защищены.А потом власти приняли решение, что давайте мы с ними будем таким же образом, как с остальными: будем штрафовать, будем останавливать, будем превентивно арестовывать лидеров. К этой группе был применен набор уже имеющихся схем. Так же, возможно, случится и с социальным протестом - но пока этого нет.
На Ваш взгляд, какие сейчас у гражданских активистов имеются наиболее эффективные методы для взаимодействия с властью?
Алексей Козлов: Я занимаюсь публичными мероприятиями, и поэтому могу сказать про свободу ассоциаций. К сожалению, эффективных методов на данный момент практически нет, поскольку протест практически полностью криминализован и может быть чреват большими неприятностями для людей, которые в нем участвуют: штрафом, тюремном сроком, и так далее.
Поэтому, получается, что люди уже изначально начинают рассматривать эту ситуацию с точки зрения возможных издержек и в большинстве случаев принимают решение не делать ничего или делать что-то такое, что им не будет угрожать, но будет малоэффективно. Например, сейчас очень распространен сбор подписей, петиции. Если в 2012-13 годах власти еще на это обращали внимание, то сейчас подписные кампании реального значения не имеют. Но для людей это простой способ выразить свое мнение, и не грозящий немедленным наказанием.
Возможно, сейчас время экспертных докладов, потому что конечное число активистов, - людей выходить на улицу, - их число ограничено
Нахождение методов в той или иной сфере происходит очень индивидуально. Экологи, например, делают все, что можно: от реальных блокад до экспертных докладов. Возможно, сейчас время экспертных докладов, потому что конечное число активистов, - людей выходить на улицу, - их число ограничено. И если каждого из них оштрафовать один раз на сто тысяч, другой раз на триста тысяч, то они быстро закончатся. В этом смысле я должен констатировать, что власти практически добились своего: уличный протест криминализован и почти сведен на нет.
Есть эксперты, например, Игорь Кочетков из петербургской организации “Выход”, которые считают, что уличный протест - вообще неэффективен, и что единственно верный способ борьбы с властью - это несоблюдение закона.
Алексей Козлов: В ситуации со свободой собраний, на данный момент, я бы требовал, наоборот, соблюдения закона. Мы наблюдаем нарушения закона со стороны властей. Нарушается право на одиночное пикетирование, задержание людей на согласованных мероприятиях, отказ в согласовании мероприятий, отзыв уже согласованных мероприятий - это вообще практика, которая в законе не предусмотрена.
Есть масса событий, которые могли бы быть другими, если бы власти соблюдали закон. Но одновременно, я согласен с Игорем, что есть другие сферы, где несоблюдение закона - это самый правильный метод. Например, во всем, что касается закона об иностранных агентах. Сейчас ситуация улучшилась, но вначале, когда включение в реестр еще было добровольным, тогда все гражданские организации, обвиненные в этом, солидарно отказались называться “иностранными агентами”. Собственно, это и изменило достаточно серьезно отношение к этому закону, по крайней мере, в части российского общества, и, тем более, на международном уровне - когда уважаемые организации сказали: “Не приемлем”.

(c) Иван Сектарева / АП Пресс ассошиэйшн. Все права защищены.То же самое касается закона о гомосексуальной пропаганде. Совершенно верно, что его нужно игнорировать. Да, могут быть какие-то штрафы, но когда мы читаем распоряжения Роскомнадзора, из которых следует, что само существование ЛГБТ является пропагандой прав сексуальных меньшинств, становится ясно, что закон этот нужно игнорировать, и наоборот, нужно как можно более открыто и публично говорить об этом. И слоган “я человек, а не пропаганда” очень хорошо соответствует этой ситуации.
Мне кажется, что мы возвращаемся к началу нашего разговора, к теме соотношения политической и гражданской активности. Возможна ли в России вообще гражданская активность без политического оттенка?
Алексей Козлов: Здесь есть определенный конфуз. Политической гражданской активности не бывает. Бывает активность гражданская, а бывает - политическая. Последняя связана непосредственно с перераспределением власти. То есть, если мы выходим на улицу и требуем отставки правительства и предлагаем своего кандидата на это место, то это политическая активность. А если мы выходим и требуем выполнения закона или изменения существующего закона, то власти хотят называть это политической активностью, - но, на самом деле, это не так. Потому что речь идет о законе, который должен соблюдаться.
Допустим, мне все равно, Путин президент или Медведев президент - закон о свободе собраний должен соблюдаться. Или наоборот: есть репрессивный, анти-конституционный закон, и он должен быть отменен. И опять же, мне все равно, кто у власти - главное, чтобы это произошло. Здесь и происходит этот водораздел. Если мы говорим: давайте уберем плохих и посадим хороших, вот у нас тут партия - это политика. Но в России проблема в том, что сами власти захотели отнести к политической деятельности всю активность НКО, как это в законе об иностранных агентах расписано. К политической деятельности теперь относятся изучение общественного мнения, проведение любых публичных мероприятий. То есть, вся активность граждан может быть названа политической, кроме благотворительной, может быть, или спортивных мероприятий.
К политической деятельности теперь относятся изучение общественного мнения, проведение любых публичных мероприятий
Я считаю, что эти сферы деятельности необходимо разделять, как это делается в Европе. Есть политика, выборы в Бундестаг, в Европарламент, а остальное - это дело граждан и к политике отношения не имеет. Поэтому большая часть активности - на самом деле, по своей сути, она не политическая.
Есть ли какой-то сектор гражданского общества, который наименее политизирован и может работать без прямой конфронтации с властями?
Алексей Козлов: Честно говоря, я такого не вижу. Наоборот, есть обратная ситуация: были добровольцы, которые тушили пожары. Что сделали власти? Они стали придумывать им государственный статус. То есть, появляются попытки регулировать и контролировать инициативы. Здесь сложно представить себе ситуацию, когда есть активность, отдельная от властей, и при этом, успешная.
Сергей Терешенков: Конечно, отдельные организации, которые могут работать без открытой конфронтации, есть. Но в России такая ситуация, что ты никогда не знаешь, когда твоя деятельность заинтересует государство. Например, было очень много инициатив, связанных с благоустройством городов, с созданием удобной среды - и в какой-то момент государство решило возглавить этот процесс.
Начались конфликты между гражданскими активистами и чиновниками. Тем не менее, на Урале, в Сибири есть масса проектов по благоустройству, и некоторые из них поддерживаются государством. Например, в Тюмени есть прекрасный портал, куда можно подать заявление о нарушении, и органы власти обязаны ответить в течение указанного в законе срока. Или, например, гражданское образование. У нас недавно был Форум “Школы-НПО: мосты сотрудничества” в Красноярске, там собрались около ста человек со всей России, преподаватели и директора школ, представители НКО, и они обсуждали образовательный процесс и его неформальные аспекты.
Проблема в том, что законы - пусть мы не согласны с ними и считаем несправедливыми - применяются избирательно. Если бы несправедливые законы применялись одинаково ко всем, с этим можно было бы что-то делать.
Алексей Козлов: Например, Фонд Андрея Первозванного должен был бы быть, в этом смысле, иностранным агентом. Тогда было бы честно!
Сергей Терешенков: Есть определенное число организаций, которые регистрируют себя как иностранные агенты, и с ними ничего не происходит. Они сотрудничают с государством и у них все хорошо. Дискриминация происходит только по отношению к определенным организациям. Которые не устраивают власть.
Что надо сделать, чтобы перестать устраивать власть? Есть какой-то секрет? Какой-то критерий?
Алексей Козлов: Здесь совершенно непонятно. Например, создается какая-то структура или какой-то закон, как это было с волонтерами на пожарах. Тогда гражданам, которые на свои деньги покупают средства пожаротушения, им говорят: “Нет, вы все неправильно делаете. Надо регистрироваться! Надо то, надо се - и прочее”. Но если очень хочется проблем, то понятно, чем нужно заниматься: правами человека, в особенности, предотвращением пыток, правами ЛГБТ и, возможно, какими-то конкретными экологическими вопросами, например,, ядерной энергетикой. К вам сразу возникнут вопросы: а не агент ли вы, а не шпион ли вы. Вот так я могу порекомендовать, как испортить отношения с властями. Есть еще отдельная тема Украины, там вообще легко сразу получить по полной.
Сергей Терешенков: Я работал три года в Перми в гражданском секторе, и мы на нашей организации почувствовали начало преследований, хотя мы занимались просвещением и гражданским образованием.
В городском активизме тоже начались проблемы. Например, жители одного дома около реки стали очищать пространство от строительного мусора, облагораживать его. Они там сделали “Сад Соловьев”, потому что там, действительно, гнездятся соловьи и другие птицы. Но они постоянно сталкиваются с каким-то противодействием. Сначала власти не обращали на них внимание, потом стали помогать, но теперь включились интересы бизнеса, собственник обнес это место забором. Жители продолжают бороться, потому что им ничего другого не остается: они для себя сделали это место средой.
Усли говорить о положительных моментах, то все же осознание, что не нужно ждать милости от государства и от чиновников, что нужно самим создавать среду - это, конечно, пришло
От проблем не застрахован даже бизнес. Например, Евгений Чичваркин вряд ли думал о том, что ему придется уехать из страны, когда он создавал “Евросеть”. Ты никогда не знаешь, когда твой малый бизнес станет средним или достаточно большим, чтобы кто-то захотел его отнять.
Но если говорить о положительных моментах, то все же осознание, что не нужно ждать милости от государства и от чиновников, что нужно самим создавать среду - это, конечно, пришло, и распространено не только в Москве и Петербурге, но и в регионах. Есть масса инциативных групп, которые занимаются благоустройством, городской экологией. Алексей прав, что они берут на себя обязанности государства, и в этом есть проблема, но главное, что они готовы вкладывать свои силы в то, чтобы жить в более комфортных условиях.
Какую роль в вашей работе играет членство в Форуме и в участие в Ассамблеях?
Алексей Козлов: Для меня идея Форума, где российские региональные - и это очень важно! - организации могут встретиться с организациями европейскими и найти точки соприкосновения. Форум - это площадка, на которой можно обсуждать любые темы, не опасаясь каких-то репрессий. В современных российских условиях даже совместная разработка каких-то документов, резолюций - дело почти невозможное. Форум дает возможность такого практического сотрудничества в гражданском обществе.
Для нас, организации, находящейся в Германии, очень важно понять, чем мы можем помочь НКО в России, чем их поддержать. Потому что аресты, “иностранные агенты” - это все есть, но люди хотят продолжать работу несмотря ни на что. Мы должны найти такие формы поддержки, которые будут им полезны.
Читать еще!
Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку
Комментарии
Мы будем рады получить Ваши комментарии. Пожалуйста, ознакомьтесь с нашим справочником по комментированию, если у Вас есть вопросы