Ядовитый дым, горы гниющих отходов и удушающий запах – гигантский мусорный полигон в столице Кыргызстана считают главной экологической бедой города. Вот уже 40 лет на 44 гектарах (территории размером с Ватикан) хранятся миллионы тонн отходов.

Семь лет назад Бишкек получил шанс избавиться от изжившей себя свалки и построить новый полигон на средства Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и ЕС, однако проект до сих пор существует лишь на бумаге.

oDR рассказывает, что стало с 22 миллионами от доноров, каково растить детей на свалке и почему в столице Кыргызстана все еще нет современной системы утилизации отходов.

"У меня не было выбора"

Крупнейший мусорный полигон Кыргызстана находится всего в 15 километрах от центра Бишкека. Несмотря на все свои изъяны, свалка фактически кормит людей: десятки малоимущих граждан ежедневно "ныряют" в мусорные кучи, вручную сортируют отходы и за копейки сдают их частной компании на переработку.

Большинство сортировщиков – вынужденные мигранты в собственной стране. Многие переехали в Бишкек в надежде обеспечить себе достойную жизнь, но работа для них нашлась лишь на свалке. В нескольких местах на полигоне стоят палатки и шалаши, построенные из автомобильных покрышек и линолеума. Здесь живут те, кому "повезло" меньше, чем тем, кто смог построить дом или арендовать времянку близ полигона, в селе Алтын-Казык.

Все заняты работой, безмолвную тишину разрезает лишь лай бездомных собак. Над полигоном будто в замедленной съемке кружит стая стервятников. Подъезжает очередной мусоровоз и выбрасывает из кузова на землю большую кучу отходов. Вслед за ним трактор начинает утрамбовывать только что привезенный мусор.

Возле заброшенного синего вагончика посреди холмов с мусором мужчина под палящим солнцем бьет стекло. Рядом с ним – два больших мешка с пластиковыми бутылками и картоном. Алик больше 10 лет работает на мусорном полигоне: собирает пластик, стекло, макулатуру и железо.

На нем нет ни защитной маски, ни головного убора, а лицо покрылось тонким слоем копоти. По правилам техники безопасности сортировщики должны быть одеты в светоотражающие жилеты, но, похоже, никому до этого нет дела.

"У меня есть диплом инженера, но жизнь привела меня сюда. Выбора не было. У меня семья большая – 9 детей. Самому младшему скоро исполнится три года. Летом я работаю на стройке. В остальное время – здесь, в жару на полигоне просто невозможно находиться, еще и пожары чуть ли не постоянно, – рассказывает Алик. – Каждый день сюда приходят примерно двести человек. Иногда и ночью работаем, надеваем фонари на голову и начинаем свои "раскопки". Многим нас не понять, но для нас это единственный способ прокормить свои семьи".

Среди отходов можно заметить остатки еды, обрезки текстильных материалов, батарейки, медицинские отходы и даже старую шубу. Сама территория свалки никак не ограждена, из-за чего ветер разносит мусор по всей округе. Мощность полигона давно исчерпана.

Пожары на полигоне – не редкость. Из-за гниения разного вида отходов образуется метан, который может воспламениться в любой момент. Алик уже привык к ядовитому дыму и смраду, на здоровье не жалуется. В действительности же сложно судить, какой вред несет пребывание на свалке круглыми сутками. Этот вопрос до сих пор никто не изучал.

"Знаете, волка бояться – в лес не ходить. Я уже не обращаю внимание на вонь, но все же стараюсь постоянно пить молоко или водку. Вроде помогает. Обычно я работаю 36 часов, сдаю мусор и уезжаю домой отдыхать. Живу в сорока минутах езды отсюда, и если бы я находился здесь, к примеру, по 12 часов в день, дорога была бы слишком затратной. А для меня каждая копейка важна", – признается он.

На полигоне Алик работает неофициально, впрочем как и многие сортировщики. В день ему удается заработать около 700-800 сомов ($8-9). За территорию ничего выносить нельзя. На свалке постоянно курсируют вереницы грузовиков, которые забирают сырье на переработку в частную компанию: она и арендует полигон. Название компании Алик не знает, но называет ее владельцев мусорной мафией.

"Меня больше волнует то, что, когда мы сдаем мусор, нас обманывают и дают меньше, чем должно быть. За один килограмм пластика получаем 15 сомов, а там, внизу полигона, дают 25-30. У каждого из нас здесь своя обозначенная территория с мусором, поэтому ничего сделать нельзя. Если ты не согласен с условиями, твое место заберут. Зато меня никто не заставляет здесь работать, я сам себе хозяин", – говорит он.

Заработок на полигоне непостоянный – все зависит от того, сколько отходов успеешь отсортировать. За день, уверяет Алик, при хорошем раскладе можно заработать и полторы тысячи сомов ($18). Правда, и собрать нужно немало – от трех мешков. Но откладывать деньги у Алика не получается, всю зарплату он тратит на еду и обучение детей. По поводу закрытия полигона он не беспокоится.

"Раньше все переживали, что свалку закроют и мы останемся без работы. Но все это время никто ничего не делал, они только лапшу на уши вешали, поэтому я уже не верю, что это когда-нибудь произойдет".

У Улукбека (имя изменено – прим.ред.) есть свой пункт приема вторсырья, расположенный через дорогу от свалки. По его словам, на полигоне все сосредоточено в одних руках. Все ценное, что находят сортировщики, достается тем, кто контролирует свалку.

И хотя Улукбек не может принимать отсортированный мусор с полигона, свою долю вторсырья он получает от водителей грузовиков, которые сдают ему пластик, железо и металлолом перед тем, как выгрузить мусор на свалку.

"Полтора года назад эта компания выиграла тендер на аренду полигона. С тех пор она ежемесячно платит мэрии около миллиона сомов, а зарабатывает огромные деньги. Если сортировщики выносят мусор с полигона, их ругают. Поэтому таких случаев почти не бывает. Все их боятся. Но эти правила – незаконны, многие ведь работают нелегально. Технику безопасности тоже никто не соблюдает. Поскорее бы завод построили, чтобы люди могли работать в нормальных условиях, – говорит Улукбек. – У компании был договор с мэрией на год, но потом его продлили еще на шесть месяцев. Возможно, у них есть какие-то связи там".

Утопая в мусоре

Жители первой линии домов ощущают всю "прелесть" соседства с мусорным полигоном. Их участки практически примыкают к свалке. Почти в каждом из них живут многодетные семьи. Многие дети не ходят в школу, а когда взрослеют – идут работать на полигон, как и их родители.

Выглядывая из-за самодельного кирпичного забора, Равшан наблюдает за тем, как густой дым со свалки медленно окутывает весь поселок. Двое его маленьких детей играют в догонялки, бегая босиком по грязному песку. Вокруг разбросаны камни и подержанные игрушки, вероятно, найденные на свалке. Несмотря на черное облако дыма, на бельевой веревке сушатся детские вещи.

В прошлом году Равшан приехал в столицу из Джалал-Абада (город на юго-западе Кыргызстана). Сначала семья арендовала квартиру в Бишкеке, но вскоре платить за жилье оказалось не по силам.

"У меня пятеро детей. Самому старшему – шесть лет. Я понял, что мы не сможем ютиться в маленькой городской квартире. А потом услышал, что можно построить дом прямо здесь, возле полигона. Вот я и занимался строительством дома последние месяцы, а времени на работу не было. Денег и сейчас особо не хватает", – говорит он.

Городская свалка начала обрастать домами еще с середины 2000-х. Большинство жителей обосновались в одноэтажных мазанках – строениях из кирпича с известью. Дом Равшана и десятки других построены на незаконно захваченных землях.

"Хотел устроиться водителем грузовика в компанию, которая строит новый полигон, но мне отказали из-за того, что у меня нет диплома. Не понимаю, какой нужен диплом, чтобы быть водителем. Наверное, тоже пойду собирать мусор на полигоне, – продолжает Равшан. – Скоро еще будут готово жилье для моих братьев и сестер с семьями – всего четыре семьи. Они бездомные. Ну, ничего, будем большой дружной семьей. Если не я, то кто им поможет?".

Территория возле полигона считается санитарной зоной, а это значит, что жилое строительство здесь запрещено. Тем не менее власти не спешат переселять людей и даже пообещали узаконить земли, а в прошлом году здесь провели электричество.

"У меня многодетная семья, но пособие нам не выдают. В доме нет ни воды, ни канализации. Воду берем в соседнем жилмассиве. Здесь живет где-то три тысячи человек, но вблизи нет детских садов, школ и больниц. Приходится ездить в ближайшие села. В общем, выживаем как можем. Жителям уже давно обещали выдать красные книги на землю и создать условия для нормального существования, но власти забыли про нас", – жалуется он.

Экологическая катастрофа под боком

Через пару участков от дома Равшана живет еще одна многодетная семья.

Чынара сидит вместе с тремя детьми на крыльце своей мазанки. Она ждет, когда старшая дочь вернется с полигона. Голоса детей заглушает стиральная машина-полуавтомат, установленная прямо во дворе.

"Мы приехали из Ошской области (юг Кыргызстана – прим.ред.). У моей младшей дочки ДЦП. Когда муж узнал о диагнозе, он хотел отдать ее в детский дом. Но я не согласилась, и он бросил меня. Алименты он не платит. Раньше нам ежемесячно выдавали пять тысяч сомов, но теперь нужно ехать в Ош, чтобы подать заявку на продление пособия. На какие деньги ехать – не знаю", – жалуется Чынара.

Двухкомнатный дом Чынаре подарили благотворители, здесь семья живет уже больше пяти лет. Родители и старший сын несколько лет назад уехали на заработки в Россию. Каждый месяц они переводят деньги Чынаре, которые она тратит на лечение дочери.

"Я постоянно думаю о том, как прокормиться. Как только старшие дети приходят из школы, я ухожу работать на полигон до самой ночи. Если что-то заработаю, покупаю продукты домой, больше ни на что не хватает. Так и живем. Зимой дома холодно, здесь тонкие стены. Но зато не нужно платить аренду. Каким бы это место ни было, оно наше", – признается она.

От постоянного дыма и неприятного запаха страдают не только ближайшие жилые массивы: ветер разносит токсичные продукты горения по всей округе и, безусловно, вносит свою лепту в образование смога в столице.

Изо дня в день Бишкек дышит испарениями гигантской свалки. Все это создает угрозу для здоровья и может рано или поздно вызвать нарушения репродуктивного здоровья, поражения иммунной системы, аллергию, гормональные сбои и в некоторых случаях рак, отмечает независимый эксперт в области экологии Джамиля Айтматова.

"Загрязненный воздух со свалки действительно разносится на большие расстояния, достигая порой и центральных районов Бишкека. Поэтому обоснованно говорить, что он является одной из причин смога. Сюда еще можно добавить не очень благоприятную розу ветров: одним из превалирующих направлений в данной местности является западный ветер, который как раз и приносит гарь с того района, где находится свалка, и он имеет едва ли не самую высокую повторяемость в течение года", – говорит эксперт.

Помимо загрязнения воздуха, мусорный полигон отравляет грунтовые воды. Из свалки непрерывно вытекает фильтрат – темная вода с сильным запахом, которая уже образовала три небольших озера. В свою очередь, жидкость может попадать в реку, которая протекает всего в 500 метрах от свалки и питает водохранилища, составляющие часть местной ирригационной системы. Проблема, зревшая десятилетиями, вскоре может вылиться в экологическую катастрофу.

"Можно с уверенностью сказать, что для того района такое расположение свалки и наличие огромного количества ядовитого фильтрата – катастрофа для грунтовых и поверхностных вод. Дело в том, что севернее города грунтовые воды расположены близко к поверхности, и это делает их крайне уязвимыми для такого рода загрязнений, пропитавших грунты на несколько метров вглубь. Поэтому все мелкие водоемы в той части Чуйской долины, подпитывающиеся из грунтовых вод, загрязнены токсичными веществами, являющимися результатом биохимических процессов разложения отходов на свалке", – поясняет Айтматова.

Мусор, бизнес и 22 млн евро

В 2015 году Кыргызстан получил от ЕБРР и Евросоюза 22 миллиона евро в виде гранта и кредита на 15 лет: эти деньги должны были потратить на новую спецтехнику, контейнеры, мусорные площадки, мусоросортировочный завод, новый санитарный полигон, а также рекультивацию старой свалки в соответствии с европейскими стандартами.

Тендеры на строительство нового полигона и рекультивацию старого объявили только в 2017 году. В конкурсе победила эстонская компания Ehitusfirma Rand Ja Tuulberg AS. Примечательно, что на сайте фирмы не указаны международные проекты, в том числе связанные со строительством мусорных полигонов.

Компания попросила 7,5 миллионов евро за проектирование и строительство новой свалки в виде ячейки с углублением в землю. И еще 1,5 миллиона евро – за рекультивацию старого полигона, который должны были засыпать плодородным слоем почвы, установить трубы для дегазации и превратить в зеленую зону.

Новое место для складирования отходов должно было быть готово в 2018 году, но строительные работы начались только в 2019, завершить их планировали через год. В 2020 году проект приостановили из-за пандемии коронавируса. Все это время кыргызская сторона выплачивала процент в размере 0,5% годовых за несвоевременное освоение кредитных средств. В марте 2021 года строительство возобновилось, однако в октябре того же года мэрия Бишкека пожелала расторгнуть контракт с эстонской фирмой из-за невыполненных условий. Через несколько дней власти все-таки передумали.

Спустя пять лет после подписания договора с подрядчиком проект все еще находится на начальном этапе. Для нового полигона роют карьер глубиной 10 метров, а действующую свалку неспешно засыпают землей. Только вот качество рекультивации оставляет желать лучшего. В некоторых местах уже лежит мусор: это сортировщики копают землю в поисках ценностей.

Есть и другая проблема. За последние пару лет площадь свалки увеличилась как минимум на четыре гектара. Новый полигон проектировался с учетом населения Бишкека 2015 года – на тот момент в городе проживало чуть более 960 тысяч человек. Тогда же определили срок эксплуатации новой свалки – 9 лет и 2 месяца. Сегодня в столице насчитывается более миллиона человек. Население растет быстрыми темпами, и вместе с ним – объемы отходов.

Новоиспеченный директор "Бишкекского санитарного полигона" (БСП) Чынгыз Асылбаев согласен с тем, что полигон может заполниться быстрее, чем планировалось. Однако согласно проекту, отходы сначала будут сортировать на будущей мусоросортировочной линии и только потом отправлять на свалку. По его словам, на строительство линии и участка по компостированию зеленых отходов выделили 6 миллионов 280 тысяч евро из средств ЕБРР.

"Зимой мы провели тендер, выиграла компания, которая, как оказалось, была аффилирована с предыдущими консультантами. Согласно правилам, мы вынуждены были отклонить ее заявку и отдать победу фирме, занявшей второе место, однако эта компания из Ливана не смогла доказать наличие необходимого опыта. Сейчас мы готовимся к подписанию консультационного контракта, – уточняет Асылбаев. – Как только подпишем документ, их инженеры приедут в Кыргызстан. Каждый этап будет проверяться консультантами, чтобы подрядчик не имел возможности сэкономить или что-то сделать не так. Но из-за этого будут затруднения со сроками".

На деле же получается замкнутый круг – власти не откроют новый полигон, пока не запустят линию по сортировке отходов, а это значит, что мусор еще какое-то время будут складировать на действующей свалке. По словам Асылбаева, закончить рекультивацию свалки и строительство полигона должны уже в 2023 году. О сроках возведения линии по сортировке пока неизвестно. Зато субподрядчики эстонской компании уже построили здание для персонала сортировочной линии за объективно завышенные 320 тысяч евро.

Из-за затянувшейся стройки пылится и спецтехника, закупленная в рамках проекта. В 2016 году мэрия Бишкека приобрела уплотнитель мусора за 399 тысяч евро, который простаивает на стоянке в ожидании своего часа. Еще 163 тысячи евро потратили на экскаватор и бульдозер, но машины быстро пришли в негодность. Техника стоит в разобранном виде. Асылбаев говорит, что дело в окислении и химических процессах на свалке, которые уменьшают срок ее эксплуатации. Денег на то, чтобы починить транспорт, у мэрии нет.

Пока власти разбираются с миллионами от ЕБРР, наладить дела не получается даже на существующей свалке. Прошлые руководители полигона оставили после себя лишь хаос и мириады нерешенных вопросов.

"Процесс работы на полигоне не выстроен. Охраны здесь нет. Сотрудников не хватает. По правилам, весь мусор в контейнерах принадлежит мэрии. Наше предприятие само должно заниматься сортировкой, но у нас нет такого штата и достаточного бюджета. Учитывая все это, мы провели тендер и делегировали полномочия частной компании. Люди, которые занимаются сортировкой на самой свалке, относятся к этой фирме. Около 200 человек работают официально, про остальных не уверен. Но сейчас компания жалуется из-за того, что не может выполнять обязательства по арендной плате. Это связано с тем, что на полигон доставляют только 10% полезной фракции мусора, поскольку его сортируют несколько раз перед тем, как доставить на свалку", – объясняет директор полигона.

Когда свалку наконец закроют, сортировщики не останутся без средств к существованию, пообещал Асылбаев и добавил, что ЕБРР готовит социальный проект по обучению рабочих различным профессиям, а какой-то части из них предложат трудиться на мусоросортировочной линии. Хотят ли этого сами сортировщики – пока неясно.

Что скрывает ЕБРР?

Примечательно, что изначально власти Бишкека обещали горожанам именно мусоросортировочный завод. Три года назад мэрия даже объявила тендер на его строительство, но по неизвестным причинам он так и не состоялся. В декабре 2021 года муниципалитет подписал соглашение с частной компанией "Эко-Тренд Плюс" на проектирование и строительство мусоросортировочного завода, хотя конкурс не проводили. Мэрия предпочла не предоставлять oDR детали этого проекта.

История стала еще запутаннее, когда в феврале 2022 года на сайте ЕБРР появилось уведомление о тендере теперь уже на строительство "завода по механико-биологической переработке отходов".

"Изначально проект предусматривал строительство мусоросортировочной линии. Но некоторые из предыдущих руководителей мэрии озвучили строительство мусоросортировочного завода в средствах массовой информации, что привело к недопониманию со стороны жителей города", – поясняет старший советник ЕБРР по внешним связям в странах Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии Антон Усов.

В начале апреля прокуратура Бишкека возбудила четыре уголовных дела по средствам банка. Среди фигурантов – бывший начальник свалки. На вопрос о том, как ЕБРР реагирует на происходящее, Усов ответил, что банк не может комментировать текущие судебные разбирательства.

"Банк отмечает, что очень серьезно относится к утверждениям о злоупотреблениях, связанных с проектами, финансируемыми ЕБРР. Офису начальника отдела корпоративного контроля известно об этих обвинениях, и он проведет их оценку в соответствии с политикой и процедурами ЕБРР", – сказал он.

Представитель банка так и не озвучил сумму, которую Кыргызстан выплатил за неиспользование кредитных средств банка.

Тем временем мэры Бишкека меняются по несколько раз в год, а реализация проекта, намеренно или нет, тянется годами.

Впрочем, эстонская фирма не упустила шанс нажиться на этом. Компания несколько раз подавала иски против Кыргызстана, обвиняя сторону в том, что та несвоевременно предоставила территорию для строительства нового полигона, затягивала оплату и подписание соглашений. По словам главы полигона Чынгыза Асылбаева, за все это Кыргызстан выплатил эстонской компании более 900 тысяч евро штрафных санкций.

Еще в конце мая 2022 oDR обратился с запросом в Ehitusfirma Rand Ja Tuulberg AS, но на момент публикации (июнь 2022) компания не ответила.

Похожий сценарий развернулся и в Грузии. В 2015 году ЕБРР вместе с Шведским агентством по сотрудничеству в области международного развития (SIDA) выделил 10 миллионов евро на строительство новой мусорной свалки в регионе Квемо Картли. Семь лет спустя после подписания контракта обещанный полигон так и не построили, хотя должны были это сделать еще в 2018 году.