Город Ирпень входит в число наиболее пострадавших населенных пунктов Киевской области в результате российской военной агрессии. "Главное, что ты жива", - говорят с момента моей эвакуации из Ирпеня мои близкие и родные. Но этого мало. В городе до сих пор остаются люди, которым требуется помощь. К тому же, ужасы войны коснулись не только их. Жители были вынуждены бежать, многие - не имея возможности забрать с собой домашних животных. Так, жителю соседнего села Романовка пришлось идти пешком до Коростышева почти 100 км, ведя за собой двух коров. Но питомцы, оставшиеся без хозяев, погибали не только от голода, но и от действий российских войск. В Гостомеле, городе недалеко от Ирпеня, армия подожгла конюшню, и 30 лошадей сгорели заживо.

Чтобы помочь жителям города и их питомцам эвакуироваться, трое волонтеров - Дима Наумович, Мария Кривенко и Анастасия Тришкина - регулярно приезжали в Ирпень, несмотря на активные боевые действия. Они рассказали, как проходила эвакуация, как они подверглись обстрелам и что сейчас происходит в городе после выхода российских войск.

Как и почему вы стали волонтерами?

Дима Наумович (27 лет): Я - айтишник из Беларуси, в Украине у меня вид на жительство. Здесь я живу уже четыре года со своей девушкой Машей. Так случилось, что в один из первых дней Маша увидела в Инстаграме крик о помощи: нужно было помочь семье выехать. Я помог. Так все и началось. Маша написала в своем Инстаграме, что мы можем помогать, и оказалось, что помогать нужно многим. Нам начали поступать десятки запросов каждый день: просили вывезти чью-то сестру, чью-то бабушку. Я стал ездить каждый день. Маша оформляла заявки, общалась с людьми, а я уже ездил по адресам. На каком-то этапе начали писать о том, чтобы мы помогли вывезти животных. Вскоре с нами связалась Настя Тришкина, и с тех пор стали приходить сотни запросов по домашним животным. Кроме того, мы развозили гуманитарную помощь. У нас в Киеве есть знакомые, которые собирают еду. Однажды даже наше ЖК собирало помощь.

Все, что было, я довозил до Романовского моста (мост соединял Ирпень с Киевом и в ходе войны был взорван - прим. ред.) и оттуда переправлял людям по всему городу. К нам даже подключился мой тесть, он тоже ездит с гуманитарной помощью. Вообще могу сказать, что желающих помогать очень много, даже больше, чем машин. Я этим занимаюсь до сих пор. Ирпень уже находится под контролем Украины и там ведутся восстановительные работы. Но помощь людям все равно нужна. Теперь знаю этот город, как свой.

Мария Кривенко (27 лет): Я по образованию филолог, специалистка по украинскому, белорусскому и английскому языкам. До полномасштабного вторжения занималась изготовлением тортов и candy-баров на заказ. Потом, когда все началось, сразу стали думать, чем мы можем быть полезны. Сначала мы помогали нашим знакомым, у которых есть свои кофейни, которые готовили еду для украинских военных, а также людей, которые прятались в метро. Также помогали покупать лекарства, которые были в дефиците. В один из первых дней, когда эвакуация еще не была опасной, увидела репост у знакомой - нужно было вывезти семью. Так все и началось. Я вела социальные сети, постила информацию о городе, что там происходит, как выглядят дома - то, что можно было снимать. Многие ирпенчане начали подписываться на меня, потому что хотели видеть, что происходит с их родным городом.

Заявок было очень много. Люди в панике писали всем, кому только можно было. Иногда было даже такое, что мы приезжали, а людей уже кто-то вывез перед нами или им удалось эвакуироваться самим.

Сейчас помогать сложнее, потому что в городе контролируют ситуацию, следят за тем, чтобы не было мародеров. Людей вывозить можно, но вот с животными уже сложнее, потому что нужно иметь при себе не только ключи от квартиры, но и разрешение от хозяина. Это усложняет задачу, потому что у нас в списке еще много животных, которых нужно вывезти. Представьте, эти животные месяц не ели - и у нас просто напросто нет времени ждать юридически заверенные документы, которые бы нам разрешали забирать из квартир животных. Будем думать, как решить этот вопрос.

Анастасия Тришкина (25 лет): Я переехала в Киев из Луганска, по образованию психолог и менеджер внешнеэкономической деятельности, но работаю в консалтинге. Уже несколько лет у меня в Инстаграме есть собачья группа. Все началось с того, что я увидела на улице какого-то щеночка, решила найти ему дом. И так таких щенков стало очень много, все закрутилось, в итоге у меня появилось 50 подопечных собак, которые нуждаются в доме. Когда началась полномасштабная война, я понимала, что мне нужно помочь собакам. Кто-то из хозяев бросил их, кто-то выехал за границу и не смог забрать, кто-то находится во Львове и тоже не может приехать за питомцем. Сейчас из тех 50 собак осталось только пять: остальные вернулись по своим домам или нашли новые семьи. Понимая, что у меня ответственности уже меньше, я только недавно смогла выехать из своего дома в другое место - до этого жила между Вышгородом и Ирпенем. У меня бахало каждый день так, что я думала, что не выживу. Выехав, начала работать дистанционно.

С первого дня мне поступали заявки из Ирпеня, Бучи и Гостомеля о том, что нужно забрать животных. Однажды я ответила кому-то, что я бы помогла, но у меня нет волонтеров. Мне сразу же скинули контакты Маши. Так мы познакомились заочно и стали помогать сообща.

Сейчас, как сказала Маша, есть небольшие трудности, потому что все, кто будет находиться в чужих квартирах без разрешения, будут расцениваться как мародеры - даже если есть ключи или паспорт хозяев. Мы ранее связывались с полицией, но они сказали так: "Ребят, хозяева бросили своих животных, а вы рискуете жизнью?". Но мы не можем бросить животных. Планируем связываться с мэрами, чтобы получить от них разрешение. Будем надеяться на то, что многие сами будут возвращаться и забирать своих животных. У нас были разные случаи. Однажды хозяйка одного пса примчалась за ним за девять часов из Варшавы после того, как мы эвакуировали собаку.

Даже если в Ирпене мы не сможем заниматься эвакуацией, я все равно буду помогать спасать животных. Наша группа растет, и просьб о помощи становится больше.

Почему животных оставляли?

Анастасия Тришкина: Есть три ситуации. Первая: кто-то думал, что уезжает на несколько дней, а потом вернется, но этого не произошло. Вторая: многие прятались в убежищах рядом с домом, и туда они животных не брали. В один из дней сказали срочно уезжать, и люди не имели возможности вернуться домой забрать питомцев. Третья ситуация: кто-то оставлял животных на соседей и друзей, но они, когда сами уезжали, не брали с собой животных. Были люди, которые выпускали животных на улицу, но были и те, кто закрывал в квартире под замок.

Мария Кривенко: Я вспомнила другую историю: супружеская пара услышала 24 февраля взрывы и решила уехать в село на границе с Беларусью, чтобы забрать своих детей и родителей. Они собрали вещи и оставили все в квартире с надеждой, что через несколько часов вернутся и все заберут. На обратном пути они поняли, что в Ирпень невозможно попасть: пробки, и, к тому же, уже шли военные действия. Они не смогли забрать ни кошку, ни вещи. Эти хозяева очень переживали и попросили соседа о помощи: он выбил в двери глазок и через отверстие насыпал корм. Когда мы забирали эту кошку, обратили внимание, что за это время она даже не похудела.

Зооволонтеров очень много. Но также мы столкнулись и с тем, что появились мошенники, которые под видом волонтеров куда-то вывозили породистых животных.

Как вы договаривались с военными, чтобы вас пропустили? Ведь в самом начале войны также были нужны волонтерские свидетельства, чтобы попасть на территорию города.

Дима Наумович: Вначале пускали всех, и можно были проехать до Романовки. Когда я туда приехал 5 марта, я не знал, что на машине не проехать - мост взорван. Пришлось оставить машину. Я перешел под мостом и договорился с волонтером, чтобы он довез меня до нужного адреса. Мы забрали семью и под взорванным мостом перебрались назад, чтобы я смог их отвезти в Киев. Обычно я так и делал. Но однажды поехал по другому маршруту через село Стоянка, чтобы заехать в сам город. В тот день по дороге, по которой мы заезжали, начали наступать русские танки. Нас эвакуировали, а моя машина долгое время оставалась на мосту с другой стороны, попав в ловушку. Так она там и была месяц. В ней разбили окно. Но я решил ее использовать с пользой и ездил по ней в самом городе, а до Романовки добирался уже другим транспортом.

Мария Кривенко: Чем "горячее" было в городе, тем жестче и серьезнее были проверки на блок-постах. Было проще, когда Дима вез гуманитарку, так как это легче было объяснить. Гражданских не пропускали вообще, особенно в последние дни.

Дима Наумович: Были ситуации, когда категорически не пропускали. Но меня быстро запомнили как волонтера. К тому же, было разрешение от мэра.

Ирпень не был оккупирован полностью, но в нем постоянно шли бои. Как вы решали вопрос собственной безопасности?

Дима Наумович: Я почему-то не испытывал страха. Даже когда меня задело [в машину стрелял снайпер, пуля по касательной задела висок, но серьезного ранения не было], я все равно поехал "в бой" вывозить людей. Я заехал в зону, которая не контролировалась ни нашими военными, ни русскими - как раз там чаще всего и пролетали снаряды, шли танковые бои. Наверно, если б я ощущал страх, я б туда не ездил. Многие волонтеры были в бронежилетах и касках, а я просто так себе ездил. Были обстрелы моста, все вокруг попрятались, а я сидел спокойно в машине, спиной к тому месту, откуда стреляли. Меня в машине не было видно. Мне военные кричат: "Ты что, дурной? Уходи!" А я не могу выйти, потому что у меня в машине пять котов и одна птичка. Я говорю: "Я их не брошу". Минут через 5-10 стало немного спокойнее, и тогда уже у меня была возможность перейти под мостом и поехать дальше в Киев. В целом на территориях, подконтрольных украинской армии, можно было спокойно ездить и забирать людей и животных.

Всех шокировали фотографии мертвых людей на улицах Ирпеня и Бучи, которые лежали там не один день. Вы сталкивались с этим?

Дима Наумович: Я не видел массовых могил, но видел тела мирных жителей, которые лежали на улицах. Особенно часто они встречались на улицах, которые контролировались россиянами. Например, когда город начали освобождать и россияне начали уходить, у меня была возможность попасть в те части города, которые были для меня небезопасны. На тех улицах я обнаружил много тел погибших. Но также были убитые на территориях, которые патрулировались снайперами.

Возможно, вы знаете, что в Ирпене улицы прямые, параллельные: Пушкинская, Киевская, Университетская. В домах по этим улицам сидели снайперы и многих расстреливали. Я видел тела достаточно часто. Их никто не мог забрать, потому что туда было опасно подбираться. Некоторые люди были убиты осколками.

В сумме я тогда насчитал около 15 человек. Я слышал и о других историях, но в другие места уже не заезжал.

Какое отношение у российской армии было к животным?

Дима Наумович: Я видел много трупов собак. Погибших от осколков, подорвавшихся или подстреленных. Однажды вывозил подстреленного алабая вместе с его хозяевами. Собаку подстрелили русские, потому что им не нравилось, что она лает. Военный перелез через забор и наставил на пса пистолет. Когда я его вывозил, у него в груди была огромная дырка от пули, но в итоге он выжил. Недавно также вывозил собаку с осколочным ранением. Был случай, когда меня попросили привести лекарства для раненой собаки, но когда я приехал, уже было поздно.

Анастасия Тришкина: Очень много подстреленных. Мои коллеги зооволонтеры также сообщали о подобных случаях. Например, находили мертвых животных в их вольерах. Еще один случай был, когда волонтеры не нашли птичку, за которой приехали. Повсюду лежали перья, а рядом лежала российская форма.

Как вы обычно забирали животных и людей, когда, например, не было ключей?

Дима Наумович: По-разному. Были случаи, когда приходилось ломать двери. Каких-то животных ловили по частным участкам. Каких-то животных забирали у дворников или сторожей. Но, в основном, нам присылали ключи.

Встречались ли вам случаи мародерства?

Дима Наумович: Это не частое явление. Я встречал только один такой случай в частном доме. Дом выглядел побитым, но снаряд в него не прилетал. В некоторых домах было сложно понять, были ли там мародеры.

Как вы видите свою волонтерскую деятельность после того, как Ирпень освободили?

Дима Наумович: Я думаю, что через некоторое время вернусь к своей работе. Но пока война, даже если она не рядом с нами, наша помощь будет нужна. В какой форме это будет, я не знаю. Но здесь все это время она была критически необходима.