Гульназ Мамытбекова. Фото предоставлено автором. Все права защищены.

В прошлую субботу медсестра отделения реанимации городской детской клинической больницы Гульназ Мамытбекова готовилась к рейсу в Москву. Куда бы она не пошла в эти дни, рядом с ней постоянно была ее дочь. Мамытбекова говорит, что после 25 лет работы в реанимации теперь хочет уехать на заработки, чтобы обеспечить "лучшую жизнь" своим детям.

Мамытбекова живет в 60 километрах от Бишкека, столицы Кыргызстана, в родительском доме. Разведена, воспитывает двоих детей. Ее день начинался с четырех утра. "За всю мою работу я ни разу не опаздывала. 4 часа сна — достаточно для активной жизнедеятельности", — рассказывает она. Без пятнадцати шесть она уже стояла на остановке в ожидании общественного транспорта. Она не смогла накопить на собственную квартиру, получая зарплату в 13400 сомов (почти 200 долларов) со всеми надбавками.

Она вспоминает, почему так и не смогла получить высшее образование. Тогда, в 1993 году, будучи медсестрой, юная Мамытбекова хотела поступить в медицинский институт, но по ее словам, экзаменаторы потребовали взятку в размере семи тысячи сомов. "За эту сумму тогда можно было купить квартиру, мы не смогли дать такую взятку. И я решила стать незаменимой медсестрой", — рассказывает она, заметно восхищаясь своим решением.

Для кыргызского менталитета иметь высшее образование — чуть-ли не обязательно, при этом большинство выпускников, получив диплом, идут работать не по специальности. Люди часто шутят, что диплом нужен, чтоб "отметиться перед родственниками", а последние гордо могли бы говорить, что у их ребенка есть высшее образование. Окончив медицинский колледж с отличием по специальности "сестринское дело", Мамытбекова устроилась лаборантом, а на самом деле мыла полы в отделении неотложной медицины для детей.

Набравшись опыта, она стала медсестрой и не раз видела, как умирают дети. По данным национального статистического комитета Кыргызстана, в 2016 году число умерших детей в возрасте до 1 года достигло 16,6 на одну тысячу родившихся, почти в два раза выше показателей в европейских странах, но примерно в два раза меньше среднемирового показателя. Она говорит, что младенцы поступают "почти при смерти", но родители ждут, что врачи сделают невозможное. "А что еще нам остается делать, когда родители малограмотны?" — спрашивает медсестра. "Реанимирование, или иными словами, сохранение жизни ребенка, безусловно сопровождается постоянным стрессом. Многие ночи в моей жизни были бессонными, но и дома после тяжелой смены, меня не оставляли мысли о том же ребенке, поступившем прошлой ночью в тяжелом состоянии."

"Мне запомнился один случай, когда врачи боролись за жизнь новорожденного полтора часа, делая массаж сердца. Реанимирование обычно длится не более 20 минут, но врач не останавливался. Он будто чувствовал ребенка и не прогадал. Малыш очнулся. Это господь его вернул, или врачи, или сам ребенок оказался сильным — никто и не узнает", — поделилась медсестра.

Она верит, что рождена для спасения и ухода за детьми. О высокой зарплате и роскошной жизни не мечтает. Мамытбекова едет в Москву на два года с целью накопить на квартиру и обучение детей, а по возвращению на родину хочет продолжить свою деятельность в детской неотложке.

Женская работа для мужского мира

Бытует мнение, что в стрессовых условиях могут работать только мужчины — якобы причина в том, что женщины более эмоциональные. Услышав рассказ медсестры, безусловно можно предположить, что ей приходилось испытывать немало сложностей, не говоря о низкой заработной плате. В Кыргызстане пока нет официальных данных о гендерной статистике: в каких сферах работает большинство женщин. Но Мамытбекова практически не видела мужчин-медбратьев и предполагает, что медицинскими ассистентами становятся в основном женщины.

С таким мнением согласна и старшая воспитательница специализированного дома малютки в Бишкеке Асель Аширбаева. Проработав свыше двадцати лет в этом доме, Аширбаева говорит, что практически не помнит воспитателей-мужчин. "Возможно, это предубеждение, когда мы говорим, что мужчины не могут быть воспитателями. Но я еще не видела, чтоб к нам стучались мужчины, и говорили, что хотят здесь работать", — размышляет она.

Асель Аширбаева. Фото предоставлено автором. Все права защищены.

По последним данным гендерной статистики национального статистического комитета Кыргызстана, в шестимиллионной центральноазиатской стране женщин на государственной должности на 30,4% меньше, чем мужчин. Однако, если сравнить с данными пятнадцатилетней давности, то женщин на госслужбе на 10% стало больше. Помимо небольшого увеличения количества женщин-бюджетников, изменилась и оплата труда женщины в целом. Если в 2002 году труд женщины-работника оценивалась на 35,1% меньше чем мужской труд, к 2016 году их оплата труда увеличилась лишь на 10,4 %. А средняя заработная плата составляет 14912 сомов или 219 долларов, при прожиточном минимуме в 4794 сомов или 70 долларов на душу населения.

Не каждый человек сможет работать с детьми. По словам Аширбаевой, воспитатель должен быть не только эмоционально уравновешен, но и обладать железными нервами, к примеру, для купания восемнадцати младенцев за день. В доме ребенка проживают до 75 детей от новорожденных до 4 лет. Немалая часть детей — изъятые у родителей государством. Основные причины из-за которых дети остаются без присмотра взрослых — крайняя бедность или алкоголизм.

По официальным данным, в 2016 году, уровень бедности населения Кыргызстана составил 25,4 процента. При этом, доля детей, проживавших в бедных домохозяйствах сложилась на уровне 31,5 процента от общей численности детей в возрасте 0-17 лет. Общее число детей, оставшихся без попечения родителей составило 2311.

Старший воспитатель живет за пределами города, просыпается в пять утра, доит коров перед тем, как приехать на работу. Собственной семьи пока нет, одним словом, она посвятила себя работе. По словам Аширбаевой, почти каждый поступивший ребенок отстает в развитии примерно на один месяц: "Допустим, трехмесячный ребенок уже должен реагировать на разноцветные игрушки, а в четыре суметь держать игрушку в руке. Главное, не упускать каждый момент", — рассказывает она. Аширбаева отмечает, что с изъятыми детьми сложнее работать. Их надо приучать к искусственному кормлению. Одна воспитательница ухаживает за тремя грудными детьми за одну смену. Они сталкиваются со сложностями, когда перед ними стоит задача выработать один график сна и кормления для всех троих младенцев.

Аширбаева, как и другие ее коллеги, не носит униформу — такая политика задумана администрацией, чтоб придать центру домашнюю атмосферу. На ней нет ни сережек, ни колец золотых или других драгоценностей. А зарплатой в размере 220 долларов она довольна, говорит, что хватает на все свои нужды — транспорт, еду, и на другие минимальные затраты. "Если ты не являешься кормильцем в семье, то на себя одного этого более, чем достаточно".

Мама для пятнадцати детей

Три года назад, ряды опытных воспитательниц в доме малюток пополнила Динара Мамбеталиева. Будучи педагогом по образованию, она многие годы работала в сфере торговли, но обменяла заработок на "более нужную профессию". Зарплата для такого труда маленькая — ни на что не хватает. Она говорит, что благодаря мужу их собственные дети живут в достатке, поэтому и не переживает о заработке.

Динара Мамбеталиева. Фото предоставлено автором. Все права защищены.

Мамбеталиева воспитывает детей от одного до трех лет. "Сюда приходят работать преданные своей профессии педагоги. Моя работа сложная, так как постоянно нужно следить за своим поведением — дети не должны почувствовать ревность, или испытать ощущение, что кому-то чаще улыбаются", — рассказывает она. Во время беседы, к воспитательнице подходили несколько детей, чтобы обнять ее. Некоторые вовсе от нее не отходят, но Мамбеталиева ловко выходит из ситуации. Она кидает мячи в разные стороны, чтоб дети сразу отвлеклись на игру.

Ей нельзя обнимать одного ребенка, в то время, когда другой сидит застенчиво с другого края комнаты. По ее словам, человек состоит из комплекса эмоций, а их нужно контролировать. Но один ребенок оставил сильные впечатления. "Я заплакала, когда к нам поступила девочка, которая, как мне кажется, впервые увидела ложку. Она не знала, что такое сон. Мы приучили есть пищу со столовыми приборами, восстанавливали режим сна. Ребенок не разговаривал вовсе, очевидно, что ее родители употребляли алкоголь."