В июле этого года соцсети России потрясла история семилетней Аиши Ажиговой из Ингушетии. Девочку в тяжелом состоянии привезла в больницу тетя. У ребенка были диагностированы переломы обеих рук, нескольких позвонков, а на теле обнаружены синяки, ожоги и даже человеческие укусы. От несвоевременного обращения в медучреждение у нее развилась гангрена, и впоследствии девочке пришлось ампутировать часть правой руки, несмотря на то, что за ее здоровье боролись врачи из НИИ неотложной детской хирургии и травматологии.

Оказалось, что Ажигову избивала родная тетя - Макка Ганиева. Родители Аиши развелись, отец уехал на заработки, а дочь оставил с родной сестрой, которая также воспитывала вместе с мужем и двоих сыновей. Официального опекунства оформлено не было, и, по сути, о существовании девочки никто из органов власти не знал. Сейчас Макка Ганиева арестована.

После случая с Аишей детский омбудсмен Ингушетии Зарема Чахкиева, которая сейчас является официальным опекуном девочки, заявила, что начала получать тысячи писем от ингушских женщин с просьбой помочь им забрать детей у бывшего мужа.

В Ингушетии нередки случаи, когда детей после развода у матери забирает муж и его ближайшие родственники. Традиционно считается, что на ребенка больше прав имеет отец. Женщинам стоит неимоверных усилий забрать общих детей, если их бывшие мужья захотят оставить их у себя.

Адаты, шариат или конституция?

Несмотря на то, что Ингушетия живет по законам Российской Федерации, здесь очень сильны традиции и обычаи. По ингушским адатам (свод неписанных правил, аналог "обычного права"), дети остаются с отцом.

"Какой бы ни была причина, в случае развода дети остаются с отцом. В ингушском обществе считается, если дети остаются с матерью, то они не смогут перенять семейный уклад и дух отцовского рода. К тому же, женщина после развода может выйти замуж снова, а детей забрать с собой [в новую семью - прим. ред.] нельзя", - объясняет журналист и писатель Илез Матиев.

Так случилось с Асият Агиевой, жительницей Ингушетии. При разводе суд решил, что дети останутся с матерью, но отец отказался их отдавать. Она не виделась со своими детьми уже несколько лет.

Агиева вышла замуж в 22 года по любви. По признаниям девушки, ее будущий муж очень галантно за ней ухаживал, и несмотря на то, что изначально родители Асият были против, она сумела убедить их.

По ингушским и мусульманским традициям девушка не может выйти замуж без согласия родителей. Такой брак считается недействительным. Если мужчина хочет жениться, он говорит об этом кому-то в семье, сестре или младшему брату, тот сообщает старшим. Делегация из нескольких уважаемых старейшин из рода жениха приезжает в дом невесты и просит у отца ее руки. Отец невесты назначает время, когда он готов дать ответ. Если девушка согласна, отец или ближайший опекун невесты дает свое согласие, и молодые официально считаются помолвленными.

В браке у Асият с мужем родилось двое детей, но отношения со свекровью не заладились. Переехать и жить отдельно от матери возможности не было: Асият была замужем за младшим сыном и, согласно традициям, именно младший сын остается жить с родителями и ухаживает за ними. Постепенно отношения между супругами ухудшились, регулярные скандалы и ссоры стали обычным явлением.

Асият пыталась уйти от мужа, но не получалось: "Родители, зная, что я вышла замуж наперекор их воле, дали мне понять, что назад дороги нет".

Она смирилась и родила второго ребенка, у которого обнаружилась врожденная патология. В это время ее муж увлекся другой женщиной. Скандалы дома также не прекращались, и когда младшему ребенку было почти два года, а старшему пять лет, Асият попала в больницу в прединсультном состоянии. После выписки брат девушки забрал ее в родительский дом, а муж приехал и сообщил, что разводится с ней.

Развод

Ранее для женщины считалось зазорным быть разведенной. После развода она могла выйти замуж только за разведенного мужчину. Но разведенные мужчины чаще всего женились на незамужних девушках.

В последние годы эта ситуация медленно меняется. Главным доводом в пользу брака разведенной и неженатого, при желании, служит мусульманская практика: Пророк Мухаммад, будучи холостым, женился на разведенной женщине, которая, к тому же, была старше него.

Для развода и в мусульманской, и в ингушской традиционной практике достаточно сказать жене о своем желании развестись.

В то же время ислам развод не одобряет: "Это считается очень нежелательным действием. Если муж и жена собираются разводиться, обычно их родственники пытаются примирить супругов. Но если не получается, то для развода мужчине достаточно сказать женщине: "Ты разведена", - объясняет богослов Ахмед Тангиев.

Так и случилось у Асият: "Он просто приехал и сказал, что разводится, хотя мы договаривались, что он мне должен в тот день денег привезти на лечение. Причем, не вызвал из дома ни моих братьев, ни других родственников для прояснения ситуации. Кроме этого, пока я лежала в больнице, он вытащил из папки с моими документами сертификат на материнский капитал и свидетельства о рождении детей. Это я поняла позже. Получается, он уже во время моей болезни готовился к разводу", - рассказывает Агиева.

Права на детей в шариате

В отличии от адата, в шариате право на воспитание детей принадлежит в первую очередь матери. Шариат и адаты в этом смысле противоречат друг другу. В последние годы наблюдается незначительный сдвиг в применении норм шариата, в котором, по словам Тангиева, есть общее правило: дети остаются с матерью до семи лет, после достижения семилетнего возраста у них спрашивают, с кем они хотят жить, и на основании этого выносят решение.

"Шариатский судья может вынести решение индивидуально, то есть в суде всегда учитываются интересы не родителей, а детей. Если мать не сможет воспитать детей, то суд решает, что дети будут с отцом. Если наоборот, то могут отдать матери", - говорит Тангиев.

Имам города, в котором жила Асият, сообщил ее мужу, что дети останутся с матерью до семи лет и что муж Асият, как и положено по исламу, должен обеспечить их жильем и всем необходимым для достойной жизни.

"Имам ему так и сказал - оставь адаты, по исламу дети должны быть с матерью. Я, конечно, обрадовалась. Но на тот момент я должна была продолжить лечение. И я сказала имаму, что должна уехать в другой город, после нервного криза у меня был парез лицевого нерва, что требовало реабилитации. Имам сказал в присутствии уже бывшего мужа, что я могу оставить детей с мужем на время и уехать, а когда приеду, дети снова будут со мной", - вспоминает Агиева.

Когда Асият приехала, все случилось с точностью до наоборот: бывший муж отказался отдавать ей детей и обеспечивать ее жильем. Асият обратилась в шариатский суд, который снова решил, что дети должны остаться с матерью, а ее бывший муж должен обеспечить семью всем необходимым.

"Он искал какие-то "гиблые" варианты, типа дом в аренду без отопления или какие-то старые гаражи, в которых невозможно жить, тем более с детьми, а потом передавал имаму, что у меня запросы на дома с золотыми унитазами", - сокрушается Агиева.

Вопреки закону

Россия - правовое государство, и кроме адатов и шариата есть еще и законы Российской Федерации. Официально брак Асият и ее бывшего мужа расторгнут не был. "Моя ошибка была в том, что я надеялась, что он выполнит решение шариатского суда, и я не обратилась в светский суд. Только тогда, когда он сам подал на развод и обратился в суд о том, чтобы я выплачивала алименты, я подала встречный иск", - говорит Агиева.

Суд решил, что дети остаются с Асият, но через полтора месяца после этого у девушки умер ее отец. Бывший муж забрал детей на неделю под предлогом того, чтобы дети не получили психологической травмы из-за смерти дедушки. Через неделю Асият хотела вернуть детей, но не смогла - бывший муж удерживал их у себя вопреки закону.

"Он настраивал детей против меня, чтобы дети сами не хотели возвращаться ко мне. Когда я пришла в школу к сыну, он не захотел со мной общаться, у ребенка началась истерика. И мне пришлось уйти".

В итоге Агиева уехала в другой город. Женщина так и не смогла забрать детей: "Я не могла там находиться, боялась, что снова в больницу попаду. Мы ведь на соседних улицах жили, и когда я шла на работу, а он проезжал с моими детьми, даже машину не останавливал, чтобы они со мной хотя бы поздоровались".

Сейчас старшему ребенку Асият 13 лет, по ее словам, он замкнулся в себе из-за разлада между родителями и постоянного психологического давления со стороны отца, но она не теряет надежду, что рано или поздно дети будут с ней.

Глазами психологов и учителей

Учитель средней школы Залина Бексалова делится с oDR историей своего бывшего ученика, которого привела в пятый класс бабушка по отцу. Сам отец ребенка умер, и тем не менее, с матерью школьник не остался - его забрала "жесткая и бескомпромиссная бабушка". По словам Бексаловой, во время урока, при любом удобном случае ребенок периодически "копошился" в огромном рюкзаке, что мешало процессу обучения. Оказалось, мальчик доставал телефон и писал СМС матери, с которой не мог видеться. Телефон ему втайне передала мать, чтобы поддерживать с ним связь. Через некоторое время ребенка перевели в другую школу - Залина узнала, что он все же вернулся к матери. По словам Бексаловой, за свою школьную практику она не раз сталкивалась с такими историями.

"Их всегда отличает от других ребят осторожный взгляд человека, у которого нет отныне возможности покапризничать маме, взгляд человека, рассчитывающего только на себя. Гематомы и ссадины у детей из такого рода семей – очень частое явление, - отмечает Залина. – Родственники либо ссылаются на уличные драки, либо на необходимость жесткого воспитания в кавказских семьях".

Джаннета Ахильгова - психолог по образованию и руководитель ресурсного центра "Развитие", занимающегося проблемами женщин и детей, считает, что часто ребенок становится просто инструментом мести женщине за то, что она решилась на развод. "Эта месть имеет колоссальный разрушительный эффект для здоровья и благополучия ребенка", - поясняет собеседница.

Психолог Хади Дударова работает непосредственно с подобными случаями - к ней приводят детей с психологическими травмами.

"У детей, часто видящих злых и страшных в гневе родителей, развиваются неврозы и даже психические заболевания", - говорит Дударова. По ее словам, что работа с психологом делает последствия не такими травмирующими для ребенка, но родители в республике не так часто обращаются за помощью.

Брак по неволе

Зарема Бесаева, жизнь которой в браке также не сложилась, не обращалась в шариатский суд, а добивалась права воспитывать детей через светские органы. Семейная жизнь Заремы началась "криво" - шутит она сама. В 1994 году ее, 19-летнюю девушку, против воли украл будущий муж. "Я тогда не знала его. Даже не говорили с ним ни разу. Он увидел меня где-то, я ему понравилась, и он меня украл".

Воровство или умыкание невест до 2013 года, когда оно было официально запрещено, было распространенным явлением. Понравившуюся девушку мог похитить ее будущий жених, ни разу не поговорив с ней, хотя в последние годы перед запретом "умыкание" все же происходило по взаимному согласию. Это позволяло сыграть свадьбу в кратчайшие сроки, избегая многочисленных хлопот и ритуалов.

В браке у Заремы родилось четверо детей. По словам Бесаевой, она долго терпела насилие со стороны мужа и прожила таким образом почти девять лет: "Развелась, потому что уже не могла терпеть эту адскую жизнь. Муж избивал меня почти каждый день".

После развода суд вынес решение о том, что дети остаются с Заремой. Через три года бывший муж добился того, что дети ушли к нему. "Я ради детей согласилась на это, потому что он сильно давил на их психику. Но я регулярно встречалась с ними, приходила в школу, покупала все необходимое, одежду. Даже лекарства, если они заболеют".

Зарема не вышла замуж во второй раз, хотя предложения были. По ингушским традициям женщина не может забрать с собой детей в семью к новому мужу. Подобные случаи крайне редки. На это не соглашается ни отец детей, ни будущий муж.

"При желании она может выйти замуж, но дети не должны идти с ней в чужой дом. Если нет отца или кого-нибудь из близких родственников отца, кто присматривал бы за детьми, она должна согласовать это с семьей бывшего мужа и семьей будущего мужа. Чтобы мать забирала детей к новому мужу - это противоречит адату", - объясняет Матиев.

Зарема надеялась, что дети вернутся, но не уговаривала их - хотела, чтобы они самостоятельно приняли решение. На это решение ушло почти 10 лет. "Я не хотела их забирать силой, даже не говорила на эту тему. В один прекрасный день мне сын позвонил и сказал, что он ушел от отца и хочет жить со мной. Ему тогда уже было 19 лет. Я, конечно, обрадовалась и приняла их. Он потом поехал и забрал остальных".

Внесудебная практика

Если оставить детей с отцом на время, несмотря на решение суда, было самостоятельным решением Заремы, то чаще всего светский закон просто не работает, как в случае с Асият Агиевой.

По словам адвоката "Правовой инициативы" Ольги Гнездиловой, нередки случаи, когда суд при определении места жительства ребенка становится на сторону матери. Однако эти решения носят формальный характер и не исполняются судебными приставами:

"Мы и наши партнеры на Северном Кавказе занимаемся тем, что обжалуем длительное бездействие приставов. Как правило, даже признание судом их поведения незаконным не влечет за собой исполнение решения о передаче ребенка матери. Тогда единственным правовым инструментом остается Европейский Суд по правам человека".

По словам Гнездиловой, "Правовая Инициатива" подала десятки жалоб в ЕСПЧ, несколько из них рассмотрено, а по двум вынесены решения в пользу женщин: "Это Элита Магомадова из Чеченской Республики и Лейла Муружева из Ингушетии. Магомадовой удалось забрать сына у родственников отца, сам отец к тому времени погиб. Муружевой родственники отца отдали дочь, но продолжают удерживать сына. Сам отец работает в Москве и навещает детей на выходных, а матери до сих пор, уже в течение почти пяти лет, не дают не только увидеться, но и говорить с сыном по телефону. Дети и Магомадовой, и Муружевой жили без обоих родителей".

В селах и традиционных семьях до сих пор распространено мнение, что даже если дети растут с матерью, они все равно принадлежат роду отца. Если с детьми что-то случается, то мать и ее родственники несут ответственность перед семьей бывшего мужа и отца этих детей.

"Часто бывали случаи, когда родители жены возвращали ее детей родителям их отца, зная, что рано или поздно они все равно уйдут к своему роду. Я помню, был такой случай у нас в селе, когда после развода мать забрала своих троих детей, ее родители тут же вернули этих малышей отцу. Во-первых это чужой род, а во-вторых боялись, что с ними что-то случится", - поясняет Матиев.

Возвращение Аиши

"Правовая инициатива" также занимается и защитой прав матери Аиши - Лидии Евлоевой. По признанию женщины, ребенка у нее отняла золовка - Макка Ганиева, та самая "тетя", которая и подозревается в нанесении увечий ребенку. Лидия намерена вернуть себе дочь, но oDR не удалось с ней поговорить. По словам руководителя "Правовой Инициативы" Ванессы Коган, Лидия находится сейчас в крайне уязвимом положении, как со стороны представителей властей и органов опеки, так и со стороны своей семьи: "Они (семья) ее фактически выгнали на улицу и угрожают. При этом на отца этих же детей представители власти и опека никак не реагируют, а виновата во всем только мать".

Так, детский омбудсмен Ингушетии Зарема Чахкиева не поддержала Евлоеву, когда та заявила о своем желании вернуть ребенка: "Сказала, что хочет вернуть дочь, но я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Где она раньше была, когда ребенка мучили месяцами?", - заявила журналистам Чахкиева.

Недавно Евлоева все же смогла повидаться со своей дочерью. Их встреча произошла при содействии Уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Анны Кузнецовой, которая сообщила, что препятствий для совместного проживания матери и ребенка со стороны государства нет. Но на подобный исход могут рассчитывать далеко не все женщины республики.

Официальной статистики о том, в чью пользу выносятся судебные решения в Ингушетии, не существует. Правозащитная организация "Правовая Инициатива" запрашивала эту информацию, однако получила ответ, что такой подсчет государством не ведется.