Массовые протесты начала 2022 года войдут в историю Казахстана как трагические "январские события", которые начались с мирных протестов и акций солидарности с митингующими во всех городах страны, а закончились попыткой вооруженного госпереворота, введением в страну союзнических войск ОДКБ и зачисткой крупных политических постов от членов семьи первого президента Нурсултана Назарбаева.

В ходе событий, в результате которых было убито по меньшей мере 227 человек и более четырех тысяч получили ранения, выделяется лишь один регион – Мангистауская область, чьи жители вышли на митинги первыми.

Все началось в Жанаозене – городе, в 1964 году заложенном возле Каспийского моря на западе Казахстана, рядом с одноименным месторождением нефти и газа. Жанаозен не первый раз оказывается в эпицентре протестных настроений и уже давно считается символом гражданского недовольства. Здесь 10 лет назад, в 2011 году семимесячная забастовка нефтяников, одна из самых продолжительных в Казахстане, завершилась провокацией со стороны властей и стрельбой полиции по демонстрантам. До этого, в 1989 году, там произошли межэтнические столкновения казахов с представителями народов Северного Кавказа. Столкновения переросли в беспорядки, а затем и в бунт против тяжелых условий жизни (не хватало жилья, продовольствия, часть молодежи не обеспечивалась рабочими местами, с перебоями работали предприятия бытового обслуживания, учреждения культуры, недоставало спортивных сооружений).

2 января жители Жанаозена организовали мирный митинг с требованием снизить стоимость сжиженного газа на АЗС со 120 тенге (≈0,20 GBP) до уровня прошлогодних цен, когда он стоил 50 тенге (≈0,08). В этом регионе уровень газификации является самым высоким в республике – 99%, а сжиженный газ всегда был дешевой альтернативой более дорогому бензину: литр самой ходовой марки – АИ-92 стоит 170-180 тенге (≈0,30 GBP). На следующий день, 3 января, протестующих вышли поддержать жители Актау – административного центра в Мангистауской области.

4 января, когда протестные настроения охватили всю страну и люди выходили на улицы в знак солидарности с жанаозенцами, власти все-таки согласились опустить цены до требуемых значений, а потом и вовсе ввели на полгода госрегулирование рынка ГСМ по всей стране. Однако нарастающий бунт было уже не остановить. В ночь с 4 на 5 января в Алматы и в других городах протест начал перерастать в вооруженное восстание, закончившееся сотнями человеческих жертв. И только в Жанаозене – городе, где все начиналось, – после удовлетворения своих требований демонстранты спокойно разошлись по домам, убрав за собой мусор на центральной площади. Кто эти люди, чего они добивались и чем остались недовольны, – в материале oDR.

Зауреш, жительница Жанаозена, участница митинга

Я родилась и выросла в Жанаозене, но никогда до этого не участвовала в митингах: в 1989 году училась в Алматы, а в 2011 году – работала в столице. В этом году впервые вышла, никто меня не заставлял, не травил – я приняла решение сама.

Ночью из окна своего дома я видела, как сидели люди на площади. Около 40-50 ребят, которым по 18-19 лет, всю ночь не смыкая глаз грелись у казанов. Я очень боялась, что с ними что-нибудь сделают, потому что у меня тоже есть дети, и я все чувствую как мать. Не могла заснуть, сердце болело за них, поэтому утром (3 января – прим.ред.) я сделала ребятам большой термос с чаем и пошла к ним на площадь.

Никаких организаторов там не было, но почему-то все об этом говорят так, как будто они там были. На площади стояли простые люди, приходили поддерживать люди с рынков, многодетные, безработные – все, у кого накипело. В основном были мужчины, потому что все боялись провокаций, как в 2011 году, и женщин отправляли по домам.

На самой площади в основном возмущались стоимостью газа, потому что весь транспорт в городе работает на нем. И если газ вырастет в цене, то следом за ним повысятся цены на продукты питания, потому что их транспортировка будет обходиться дороже. Но цены на газ – это только повод, потому что все понимают, что и кто за этим стоит, сейчас же ничего не скроешь. У людей просто накипело, понимаете?

Жаловаться на стоимость газа я лично не могу, потому что я нефтяник. Но население нашего города – около 180 тысяч человек, более точной цифры после переписи еще не озвучили, и только девять тысяч из них нефтяники. Остальные торгуют на рынках, таксуют и работают за небольшие зарплаты, поэтому их требования снизить цену на газ были обоснованными.

Я лично вышла на митинг, потому что в прошлом году впервые столкнулась с властью, когда не смогла использовать часть пенсионных накоплений из-за того что по пенсионному аннуитету страховые компании запретили расторгать договор в течение двух лет. Писала письма в правительство, больше 400 человек подписали обращение президенту Токаеву, но нас до сих пор не услышали.

5 января, честно скажу, я больше всего боялась провокаций. Ночью выходила на площадь, говорила: "Ребята, надо тихо-мирно разойтись, цены на газ опустили". Люди на площади были очень обеспокоены тем, что начало происходить в других регионах и в Алматы, они были уже злые и говорили: то, что произошло у нас в 2011 году, повторяется вновь. Они хотели стоять до конца, поддерживать Алматы и все другие регионы, но пришли женщины и стали уговаривать их разойтись, после этого основная масса митингующих ушла с площади. Хорошо, что все началось и закончилось мирно, видимо сказался прошлый опыт забастовок.

Была одна женщина-провокатор, которая, кажется, уже всех достала. Она говорила, что надо, чтобы Токаев ушел, но если он сейчас уйдет, то страна останется без власти и начнется хаос, а многим это и нужно. Я считаю, что если человек ничего не понимает в политике, то он не должен туда лезть. Потом она еще 8 января стояла на площади с несколькими людьми.

Жанар, жительница Жанаозена, участница митинга (перевод с казахского)

Мы стояли на митинге около недели, и перед народом выступали активисты, которые выдвигали разумные требования. Причина моего выхода на митинг – подорожание стоимости газа. Но в целом у нас дорожает все – начиная от продуктов питания и заканчивая бытовыми вещами и одеждой. Несмотря на то, что мы живем в нефтяном регионе, газ и бензин у нас дорожают даже не каждый год или месяц, а каждую неделю. При этом доходы населения растут не так быстро, как происходит удорожание жизни.

Наша страна получила независимость 30 лет назад, но все знают, что у нас процветает коррупция, простой народ живет очень бедно, и поэтому местные активные граждане решили заявить протест: "До каких пор мы будем это терпеть? Если мы не выступим против, то власти и дальше будут повышать цены, и все будет дорожать".

Встреча акима мангистауской области с жителями Жанаозена 4 января 2022 года.

Довольны ли мы результатами митинга? В самом начале к нам пришли представители власти и депутаты, чтобы наладить диалог и ответить на наши требования. К нам, как вы знаете, вышел аким Нурлан Ногаев, но я считаю, что у него и у тех, кто к нам пришел, нет никакой власти, и поэтому они ничего конкретного не смогли нам ответить. В интернете есть видеоролики, где вы сами можете увидеть, как люди задают ему вопросы, а ответов не получают. Никто из представителей власти не смог нам сказать ничего конкретного. То, что произошло в Алматы, конечно, очень трагично. Мы об этом не знали.

Ролан Абкадыров, юрист КМБПЧ (Казахстанское международного бюро по правам человека и соблюдению законности) в Мангистауской области

Первое собрание, связанное с поднятием цены на газ, произошло в Жанаозене еще 1 января. После этого, 2 января, к протесту начали присоединяться люди из Актау – городского административного центра.

Также 4 января рабочие с месторождений "Каражанбас" и "Каламкас", которые находятся примерно в 160 и 300 км от Актау, вышли пешком в город на митинг. И в этот же день за ними выехали на автомобилях неравнодушные граждане, которые довезли их до Актау. Я не могу назвать точную причину, но люди решили не оставаться на площади, а перекрыть одну из центральных дорог города. Наверное, это было сделано для того, чтобы наиболее эффективно привлечь внимание властей к митингу. Затем к этому месту был направлен наряд полицейских для наблюдения и мониторинга ситуации, чтобы предотвратить возможные провокации.

По поводу других блокад: гражданским сектором были забаррикадированы въезды в город для того, чтобы не спровоцировать столкновения солдат нацгвардии и сил правоохранительных органов с митингующими. Также, возможно, опасаясь столкновений по аналогии с 2011 годом, люди заблокировали выезд из аэропорта, так как по слухам туда якобы прибыло два военных самолета. Возможно, именно эта мера сдерживала полицию, и она не оказывала никакого давления на протестующих.

По нашей информации, во время митингов с 1 по 9 января не было ни одного задержания (речь идет о всей Мангистауской области в целом – прим.ред.). Сейчас имеется пока не подтвержденная информация о задержании двух человек, но в коллегии адвокатов это опровергают. Была организована группа адвокатов, готовых оказывать безвозмездную правовую помощь людям, пострадавшим во время митингов. Естественно, помощь адвокатов, как и представителей бюро, будет оказываться только тем людям, которые были мотивированы и возмущены повышением стоимости газа, продуктов питания первой необходимости и другими социально-экономическими аспектами. То есть мирным митингующим, жертвам пыток, и тем, чьи процессуальные права были нарушены. Но пока таких обращений не было.

По поводу отставки правительства были разговоры, возможно, даже среди самих митингующих, но, как я понимаю, основная цель была в том, чтобы государство в лице правительства и президента услышало требования мирного населения Мангистауской области.

Людей на площади можно условно было поделить на две группы: первые – это митингующие-зеваки, которые пришли посмотреть, послушать и прогуляться; вторые – действительно мотивированные люди, которые требовали улучшения условий жизни. Также была третья сторона, как я понял, это были приверженцы партии ДВК (Демократический выбор Казахстана), она, как известно, запрещена в стране. Их было около 20-30 человек, к середине дня 9 января они ушли с площади.

Кроме того, могу сказать, что больше суток числился без вести пропавшим Амин Елеусинов – лидер одного из профсоюзов, который также присутствовал на митинге. Но сейчас, по информации, поступившей от его адвоката, он вернулся домой сам. Также Куспан Косшыгулов – заместитель председателя отраслевого профсоюза тоже был без вести пропавшим, но по истечении двух суток он сам пришел домой. О том, где они находились все это время, пока информации нет.

В целом сейчас все спокойно, смертей не было и никаких провокационных действий со стороны полиции тоже. Был случай, когда митингующие зашли в акимат, но никаких беспорядков или погромов не было. Департамент полиции также был окружен митингующими, но никаких противоправных действий митингующие не предпринимали.

Азамат Сарсенбаев, житель Актау, гражданский активист и бывший полицейский

4 января я снимал происходящее на центральной площади в Актау. Вначале люди выдвигали только одно требование к властям – снижение стоимости газа до 50 тенге. Я тоже его поддерживал, но в процессе стал замечать, что уже начали звучать провокационные заявления.

К примеру, местные оппозиционеры Амин Елеусинов и Айгуль Акберды стали агитировать толпу популистскими лозунгами: что надо отделить Мангистау от Казахстана и самим править здесь – распоряжаться нефтью, избирать президента и акимов, а также обещали, что все жители региона будут работать в нефтянке и получать зарплаты в миллион тенге. Вот такими заявлениями они вводили толпу в эйфорию, и некоторые недалекие люди вполне серьезно воспринимали их слова.

Еще к Елеусинову подходили какие-то люди и что-то говорили на ухо, после чего он заявил, что якобы в Акшукур (село в Мангистауской области, расположенное в 20 км от Актау – прим. автора) людей избивает ОМОН, а в Уральске (административный центр Западно-Казахстанской области) бьют казахов, и толпа на площади буквально взорвалась от возмущения. В такие моменты молодые разгоряченные ребята теряют головы и уже готовы при первом же призыве пойти громить здания акимата, ДВД и так далее. Это был сумасшедший день.

Когда Тугжанов и Ногаев выступали на площади, стоявший рядом с ними Амин Елеусинов выхватил микрофон и начал выкрикивать провокационные требования о том, что все люди должны получить работу в нефтянке, а все кредиты должны быть списаны и так далее. Он прямым текстом говорил, что сейчас они зайдут в акимат и в кабинете акима области будут пить чай. Но здравомыслящие жители города не дали этому случиться.

Еще с вечера 4 января люди начали выходить на улицы с призывами не устраивать беспорядки и разблокировать дороги. Они говорили: проверяйте военные машины, не пропускайте их в город, но зачем блокировать проезд для местных жителей, они тут нипричем.

Я тоже в таком контексте писал посты в соцсетях, но эти радикально настроенные митингующие, которые перекрывали дороги, мотивировали свои действия тем, что они хотят остановить военных. Я им объяснял, что если бы военным дали прямой приказ зайти в город, то они легко бы разнесли эти баррикады: "Зачем вы провоцируете власти на применение силовых методов? Вы хотите в процессе прорыва баррикад сделать из себя жертв какого-то режима что ли?". Многие этого не понимали и вешали на этот раз ярлык провокатора на меня.

Мангистауская область – опытный в плане митингов и забастовок регион, поэтому в самом начале это была чистая солидарность всех местных жителей. Но 5 января многие даже не понимали, почему они стоят на площади, поскольку основные требования были уже выполнены. На площади уже начались какие-то непонятные разговоры. Кто только там ни выступал у микрофона: какие-то клоуны, блогеры, алкаши и разные неадекватные люди. Все здравые лозунги были в самом начале митингов, а дальше уже начались приколы, которые стали мемами в Интернете.

Молодые люди в соцсетях стали говорить и открыто выступать перед митингующими о том, что они готовы порвать любого, кто начнет совершать какие-то непонятные действия – мародерства или призывать людей к насилию. Наш город относительно маленький, и мы, те, кто вырос в микрорайонах, знаем друг друга и сразу можем отличить местного от приезжего. Мы вычисляли таких и разговаривали с каждым по отдельности: кто такой, откуда приехал и почему будоражишь людей. Много таких было.

Можно сказать, что местные жители самоорганизовалась, создавали чаты в WhatsApp и были готовы сами защищать свой город, открывать дороги, разгонять радикально настроенных митингующих, но они потом вновь собирались уже в меньших количествах и в конечном итоге разошлись к 8 января полностью.

На мой взгляд, сплоченность людей и то, что мы, местные жители, знаем друг друга, общаемся между собой, и сыграло главную роль в том, что у нас все прошло спокойно. В этом плане Мангистауская область – самый сплоченный регион в Казахстане, это лично мое мнение. В Алматы много приезжих и поэтому у них начался хаос, к сожалению. Алматинский сценарий у нас не произошел, и все благодаря тому, что многие местные жители знакомы друг с другом и общаются между собой.

Все эти дни полицейские не проявляли никакой активности в городе. Можно сказать, что они ушли с улиц и забарикадиовались в зданиях УВД и ДВД. Я так думаю, что на фоне того, что происходило в Алматы, им был дан приказ не вступать в конфликты и никаких действий против митингующих не предпринимать, не провоцировать людей. Обстановка в городе сейчас нормализовалась, люди возвращаются к привычной жизни.

Гульмира Илеуова, президент Центра социальных и политических исследований "Стратегия"

Если брать ситуацию по Мангистауской области, то я бы разделила процессы, потому что в этом регионе чаще всего были забастовки трудовых коллективов. В этот раз нельзя сказать, что это был трудовой конфликт и выступления только работников нефтедобывающих компаний. Это было в целом протестное выступление разных категорий населения областного центра.

Все что происходило дальше, я думаю, уже не касается мирных митингов. По моим представлениям, это был какой-то сценарий, который можно было просчитать заранее, потому что страна очень большая и у каждого региона слишком разные интересы, и вероятность того, что выступления охватят все области была практически нулевая. То, что произошло в других областных центрах, – попытки захвата зданий и нападения на представителей силовых структур – не выглядело как митинги с социально-экономическими требованиями.

Конечно, социально-экономическая ситуация в стране не очень хорошая, и из-за пандемии в том числе. Проблема низких доходов реально существует, и я как социолог могу сказать, что на протяжении всего прошлого года мы фиксировали повышение уровня неудовлетворенности ростом цен и инфляционными процессами, но все эти вещи, на мой взгляд, являются фоновыми – то, к чему можно апеллировать, но то, что не является главным в данном случае. А мы в первые дни января увидели сценарное развертывание, которое было очень хорошо просчитано кем-то, потому что социально-экономическая протестность развивается по другим законам.

И тем не менее, даже зная о наличии негативных социально-экономических процессов, я все-таки против слов "митингующие" или "протестующие" в отношении тех людей, которые организовывали погромы в Алматы, потому что они совершенно по другому были ориентированы. Я даже не могу использовать такие понятия, как конвенциональный (легальный и регулируемый законом) или неконвенциональный протест, потому что это не протест – это форма захвата власти, я только так могу на это смотреть.

Действия были слишком хорошо скоординированы и с одинаковым почерком во всех областях. К тому же одномоментное, практически в один день, появление вооруженных людей, которые, по всей видимости, имели еще до этого какие-то средства связи (речь идет о наличии координирующих установок, приказов, поступающих по средствам связи – прим.ред.), лично у меня не вызывает ощущения социально-экономического протеста, как, может-быть, кто-то хочет сказать.