В течение прошедшего года в Украине появился целый ряд новых правил, регулирующих работу СМИ. Среди них – жесткие ограничения на допуск журналистов в зону боевых действий; усиление государственного вещания; растущая цензура и самоцензура среди журналистов. Все это сигнализирует о проблемах со свободой слова в Украине. И хотя часть этих проблем можно объяснить тем, что идет война, многие журналисты отказываются принимать такие ограничение в правах, все чаще заявляя о необходимости коллективных действий. Однако даже разговоры на эту тему больше ведутся в непубличной сфере. Власти же, в свою очередь, декларируют, что сделали все необходимое для приведения законодательства о работе медиа в Украине в соответствии с аналогичным законодательством ЕС, и что проводимые ужесточения – необходимость на фоне постоянных угроз и дезинформационных кампаний со стороны России.

Разделяй на зоны и властвуй

Нынешние конфликты и противоречия между украинскими журналистами и властями Сергей Штурхецкий, глава Независимого медиа-профсоюза Украины, назвал этапом перехода к гражданской жизни в условиях продолжающейся второй год полномасштабной войны. "Какое-то время, особенно в первые месяцы войны, определенный консенсус между обществом, журналистами и властью относительно действий в информационной сфере действительно был. Украинские журналисты достойно прошли этот период, – считает Штурхецкий. – Сейчас закладываются новые правила, и пока ситуация развивается не в пользу журналистов".

Одно из новых правил – разделение прифронтовых территорий на "красные", "желтые" и "зеленые" зоны. В первые допуск журналистов невозможен, во вторые можно попасть только в сопровождении пресс-офицеров (ВСУ, Нацгвардии или СБУ, в зависимости от конкретной воинской части – прим.ред.), и лишь в "зеленые" зоны допуск открыт для всех, у кого есть аккредитация. Но, как оказалось, ограничения действуют не для всех журналистов: есть те, кому удается попасть и в "красную" зону.

Настя Станко – признанный среди коллег авторитет в подготовке репортажей из зоны боевых действий. Она работает на передовой еще с 2014 года и даже успела побывать в плену у ополченцев из Луганской народной республики. Перед "большой войной" Настя была в декретном отпуске, воспитывала сына. Но после 24 февраля 2022 года решила, что нужно вернуться к работе. Сегодня она вновь готовит острые репортажи для "Громадського телебачення".

В ноябре прошлого года Настя Станко одной из первых ощутила на себе попытки властей изменить правила работы журналистов. Тогда ее и несколько других журналистов, включая представителей CNN и SkyNews, внезапно лишили военной аккредитации за освещение событий из только что освобожденного украинскими войсками Херсона – якобы за нарушение правил пребывания журналистов в зоне боевых действий.

Разгоревшийся скандал привел к переговорам между представителями минобороны, офиса президента и журналистами. В этих переговорах принимала участие и Настя Станко. "Я присоединилась в ноябре прошлого года, как раз после того, как меня лишили аккредитации. Там были Михаил Подоляк от офиса президента, Ганна Маляр от минобороны, от журналистов – "Медиарух", ИМИ (Институт массовой информации) и другие. Аккредитацию мне восстановили через 10 дней. Мы передали наши предложения, и казалось, что нас услышали. А в феврале нам сообщили, что военные хотят вернуть разделение на зоны и ввести ограничения на допуск", – рассказывает Станко о неожиданном повороте событий.

По словам Насти Станко, условия работы журналистов стали ухудшаться еще до введения зон, особенно с появлением специальных пропусков и других требований. Например, чтобы попасть в какую-то бригаду для подготовки репортажа, журналистам, помимо получения специальной аккредитации, приходится договариваться с военными минимум за 14 дней до поездки. При этом пропуск действует всего 3 дня, и в случае каких-либо изменений договоренности не работают. Все это приводит к чрезмерной бюрократии и задержкам.

Однако в министерстве обороны считают, что последние нововведения вызваны не только военной необходимостью, но и просьбами самих журналистов.

"Была результативная встреча представителей ведущих СМИ с военным руководством, с представителями Министерства обороны, где и была наработана предложенная схема работы, – объясняет Наталья Гуменюк, начальник объединенного координационного пресс-центра Сил обороны юга Украины. – Мы очень мобильно изменяем условия работы для того, чтобы правильно обеспечивать безопасность и эффективно организовать работу со средствами массовой информации".

Передовая закрыта не для всех

Военные настаивают, что введение зон допуска для журналистов – нормальный подход, а сами зоны будут пересматриваться каждую неделю. Однако на практике журналистам трудно определить, в какой населенный пункт или воинскую часть можно ехать, а какие закрыты.

"Например, оперативно-стратегическое управление "Хортица" не сообщает, где находятся "красные зоны". Каждый раз нужно звонить им и выяснять входит ли то или иное место в "красную зону", – поясняет Станко. – Что на самом деле возмущает, так это то, что передовая закрыта не для всех, даже "красная зона". Мы слышим от военных, что есть какие-то списки из представителей "Единого марафона", которых пускают и в "красные зоны". Многие считают, что это ставит журналистов в неравные условия".

"Последние действия Минобороны относительно полного ограничения (для журналистов – прим. авт.) продиктованы не вопросами безопасности, а желанием пропускать от военных только ту информацию, которая укладывается в пропагандистскую политику власти, – комментирует ситуацию Виктория Сюмар, народный депутат от оппозиционной фракции "Европейская Солидарность". – Не случайно это совпало с преследованием комбата Купола за его интервью американским журналистам. В итоге раздувание пропаганды оказывает медвежью услугу самой власти, которая слишком поднимает общественные ожидания относительно военных побед".

До своей политической карьеры Виктория Сюмар работала журналистом, возглавляла в Украине авторитетную общественную организацию "Институт массовой информации", активно отстаивала свободу слова и права журналистов. Неудивительно, что сейчас она остро реагирует на перекосы в информационном пространстве Украины. Как, например, недавнее предложение военных создать государственный телеканал, подконтрольный Минобороны ("Армия ТВ" – прим.ред.).

"Нужно подчеркнуть, что речь идет об очередном государственном канале, и это перечеркивает политику разгосударствления, которую мы проводили с 2014 года в соответствии с европейскими стандартами, – говорит Сюмар. – Сейчас в стране есть как минимум три государственных телеканала ("Суспільне" (Общественное ТВ), "Freedom" (ранее называлось Иновещание) и парламентский телеканал "Рада" – прим.ред.), появление четвертого означает переход страны к системе контролируемого государством телепространства. И это точно больше похоже даже не на Россию, а на Беларусь".

Алексей Мацука, шеф-редактор телеканала "Freedom" обращает внимание, что их канал существует много лет, как канал иновещания. И сегодня их цель – борьба с российской дезинформацией и обеспечение доступа к фактам аудитории заграницей, а также тех, кто утратил право на свободу слова и свободу высказываний. «Поэтому украинское иновещание это путь к распространению фактов и защищенная журналистика, в отличие от пропаганды, которую предлагает Россия своим аудиториям», - считает Мацука. Он также отбросил вмешательство в редакционную политику, заявив, что редакция иновещания самостоятельно устанавливает повестку дня и в своей деятельности ориентируется на устав и Кодекс журналистской этики.

Подозреваемые в легитимизации терроризма

Еще более жесткий контроль украинские власти ввели на работу зарубежных журналистов. Проблемы с их допуском на Донбасс начались буквально в первый год боевых действий в этом регионе, когда украинские власти ограничили возможность вести репортажи с территорий, контролируемых сепаратистами "ДНР"-"ЛНР". Тогда от иностранных журналистов потребовали, чтобы они не только получали разрешение на въезд в Крым или оккупированные регионы Донбасса, но и въезжали туда исключительно с территории Украины. То есть фактически пересекали линию фронта, что делало поездки небезопасными и очень трудными в плане их организации.

Кроме того, это позволяло украинским властям контролировать содержание публикаций зарубежных журналистов. Если какой-то из репортажей не нравился, журналиста или СМИ могли лишить аккредитации на работу в Украине. А некоторых вообще вносили в "черные списки" на одиозном сайте "Миротворец", который связывали с украинскими силовиками. О том, как это влияет на освещение событий в зоне конфликта, openDemocracy подробно писали еще в 2020 году.

За три недели до полномасштабного российского вторжения в Украину, в начале февраля 2022 года, украинское журналистское движение "Медиарух" вновь заявило о серьезных проблемах: более 400 иностранных журналистов не могли получить аккредитацию на работу в Украине, дожидаясь решения властей сверх всяких установленных сроков. В ответ министр культуры и информационной политики Александр Ткаченко обвинил иностранных журналистов в легитимизации терроризма.

"У меня вопрос не к боевикам, оценку которым даст или суд, или трибунал, а к журналистам, которые под соусом "давать информацию со всех сторон" – легитимизируют терроризм. Вместе с этим давая преступникам площадку для озвучивания идей Кремля", – заявил 8 февраля 2022 года министр, реагируя на интервью Reuters с Денисом Пушилиным, одним из непризнанных лидеров "ДНР" на оккупированном россиянами Донбассе.

В том заявлении Ткаченко еще раз подчеркнул, что иностранные журналисты имеют право въезжать на оккупированные территории исключительно через украинские пункты пропуска вдоль линии разграничения. Проезд другим способом будет считаться нарушением законодательства с соответствующими санкциями. Также Ткаченко намекнул на то, какого содержания материалов ожидает: "Перед тем, как туда ехать и писать, стоит тщательно обдумать, какой вклад в поддержку терроризма это может сделать".

Спустя две недели после этого заявления, украинские военные пообещали упростить получение аккредитации иностранными журналистами. Однако все эти планы пришлось изменить из-за начавшегося полномасштабного российского вторжения.

И хотя украинский народ и правительство отчаянно нуждались в международной поддержке, чтобы устоять против российской армии, проблемы с работой журналистов не исчезли. Уже в июне 2022 года украинская Комиссия по журналистской этике сделала резкое заявление в защиту прав журналистов.

"Вооруженным силам и правоохранительным органам нужно придерживаться разумного баланса между мерами безопасности и обороны и правом общества на получение проверенной информации от профессиональных медиа, – говорилось в заявлении КЖЕ. – Недопустимо давать преимущество определенным СМИ или журналистам перед другими, одним запрещать работу без объяснения причин, а другим – разрешать".

Эти проблемы не исчезли и через год полномасштабной войны. Опрос иностранных журналистов, опубликованный в январе нынешнего года, показывает, что к числу недостатков, характерных для большинства госорганов в Украине, относятся склонность контактировать через непрямые и неофициальные каналы, длительный процесс согласований, неравенство в доступе к информации для журналистов, предвзятое отношение к СМИ.

В апреле нынешнего года разразился очередной скандал – на этот раз с сюжетом телеканала France 24 с оккупированной территории Донбасса. Этот сюжет вызвал гневную реакцию Министерства иностранных дел Украины и других представителей органов власти. В итоге телеканалу пришлось удалить свой сюжет.

"Кто-то решил просто убрать нас из цифрового эфира"

Усиление государственного вещания происходит на фоне того, что оппозиционные каналы не могут добиться правды и справедливости, несмотря на огромный международный резонанс и поддержку.

4 апреля 2022 года три национальных телеканала – "5 канал", "Прямой" и "Еспрессо", которые связывают с оппозиционным политиком, экс-президентом Петром Порошенко – были загадочным образом отключены от сети Цифрового наземного телевидения (ЦНТ). Это случилось вскоре после того, как было принято решение, обязавшее их сотрудничать со всеми другими национальными информационными каналами.

"Очевидно, что представители власти знали, что нам нельзя просто позвонить или спустить сверху какую-то бумажку с рекомендациями, какие темы можно освещать, а какие нет, каких политиков приглашать, а каких нет. Поэтому кто-то во власти решил пойти другим путем – просто убрать нас из цифрового эфира, – рассказывает Анастасия Равва, главный редактор "Эспресо". Она признает, что отключение ощущается как давление на канал, но отказывается считать "Эспресо" оппозиционным медиа. – "Эспресо" трудно назвать оппозиционным каналом. Мы убеждены, что во время войны нет власти и оппозиции, есть консолидированное украинское общество, которое противостоит врагу. На "Эспресо" нет критики власти, очень широко освещается деятельность президента Украины и других органов центральной власти".

Тем не менее, как признается руководитель канала, за год им так и не удалось добиться возвращения в цифровой эфир. И задает почти риторический вопрос: "Какое законодательство позволяет власти отключать кого-то от эфира на основании того, что там есть альтернативная власти позиция? В демократических странах такое называют политической цензурой".

В апреле текущего года организация "Репортеры без границ" призвала украинские власти решить проблему с вещанием этих каналов.

"Через год все еще невозможно установить, кто именно, зачем и как принял это решение, – говорится в обращении "Репортеров без границ". – Медиарегулятор, провайдер ЦНТ и государственная компания, которой принадлежит инфраструктура, снимают с себя ответственность, ссылаясь один на другого, а юридическая неопределенность тянется уже год".

"Эта ненормальная ситуация затянулась, – возмущается руководитель офиса "Репортеров" в Восточной Европе и Центральной Азии Жанна Кавелье. – Неприемлемо, что 16 миллионов зрителей ЦНТ в течение года лишены доступа к трем телевизионным каналам из-за юридических недоразумений. Мы не понимаем отсутствия политической воли для решения проблемы и призываем украинскую власть как можно скорее заняться этим вопросом и урегулировать ситуацию".

Однако никто в украинской власти, включая гаранта Конституции Украины, не спешит реагировать на обращения журналистов или международных журналистских организаций, сохраняя молчание по этому вопросу.

Бесконечный марафон

Тем временем соцопрос среди самих журналистов, проведенный в январе 2023 года фондом "Демократические инициативы", указывает на то, что все больше журналистов считают "Единый марафон" средством пропаганды. Так, согласно данным фонда, 62% опрошенных журналистов считают, что сам "Единый марафон" является цензурой, тогда как не согласны с этим мнением лишь 18% опрошенных. Еще больше журналистов считают, что "Единый марафон" нужно прекратить, а все вещатели должны вернуться к нормальной работе – 65%, тогда как “за” продолжение "Единого марафона" – только 11 %.

Этот опрос, проведенный по заказу Центра прав человека ZMINA, показал и то, что вместе с официальной цензурой растет и самоцензура журналистов.

Так, в сравнении с 2019 годом вдвое выросло число журналистов, которые готовы скрыть правду о серьезных проблемах и правонарушениях, если ее обнародование может нанести вред государству. На сокрытие правды готовы пойти 25% опрошенных (против 12% в 2019 году), еще 48% не знают, как поступят, и только 27% заявили, что готовы говорить правду в любом случае (тогда как в 2019 году таких было 35%).

Также вдвое выросло число тех, кто считает, что в Украине существует системная цензура – это мнение разделяют 26% опрошенных, из которых 69% говорят о цензуре государственных и местных органов власти.

И если по вопросу возвращения телеканалов в цифровое вещание власти предпочитают отмалчиваться, то в вопросе претензий к работе "Единого марафона" позиция более ясная – марафон будет продолжать работу.

"Это источник информации, в частности, для верификации того, что на самом деле происходит. Потому что когда люди читают непроверенную информацию в Телеграм, первое, что они делают для того, чтобы убедиться в ее достоверности, это включают марафон", – заявил в эфире "Единого марафона" Александр Ткаченко, министр культуры и информационной политики, реагируя на критику. И хотя Ткаченко признает, что интерес аудитории к "Единому марафону" "немного угасает", уровень доверия к нему остается достаточно высоким.

Угрозы свободе слова могут только вырасти

С началом полномасштабных боевых действий многие правительственные инициативы, ранее жестко раскритикованные журналистами и представителями международных организаций, получили еще один шанс на реализацию. Так случилось, например, с законом о медиа, который после почти трех лет дискуссий был принят парламентом и с 1 апреля этого года вступил в силу.

Формально этот закон должен был урегулировать вопросы телерадиовещания, согласовав украинские нормы с европейскими. Именно такими аргументами правительство оправдывало принятие закона, который многие считают потенциально опасным для свободы прессы. А все потому, что новый закон и контроль над СМИ распространились далеко за пределы телевидения, включив в себя печать и онлайн-медиа.

"В законе есть инструменты воздействия как на электронные, так и на аналоговые СМИ, но, к сожалению, нет четко определенных гарантий независимости регулятора, – считает Виктория Сюмар. – Поэтому соблазн еще большего контроля над СМИ при наличии инструментов будет усиливаться".

Об определенном сворачивании журналистских свобод говорит и Сергей Штурхецкий, глава НМПУ. "Я не разделяю оптимизма разработчиков этого закона. Через какое-то время мы начнем получать неприятности его имплементации", – объясняет он свой пессимизм. Штурхецкий обращает внимание и на то, что до сих пор не завершилась общественная дискуссия по вопросу собственности на СМИ. В том числе неизвестно, кто является загадочным собственником "Зеонбуда" – того самого оператора цифрового наземного телевидения, откуда выбросили оппозиционные телеканалы.

Об очевидных рисках усиления государственного контроля говорит и Андрей Куликов, глава Комиссии по журналистской этике, которая и во время войны продолжает рассматривать жалобы на соблюдение журналистами этических стандартов.

"Оправдывая свои действия потребностями военного времени, люди во власти стремятся к тому, чтобы в обществе выросла привычка следовать их собственной политике. Тогда после войны в обществе по инерции будет существовать тенденция к соглашательству, в том числе и в части средств массовой информации, – поясняет Куликов. – Чтобы преодолеть эту тенденцию, придется приложить много усилий, а также пережить конфликты, которые будут мешать обустройству мирной жизни".

Глава КЖЕ считает, что не все последние решения военных можно оправдать, как, например, требование по работе журналистов в "желтой зоне" только в сопровождении пресс-офицеров. Запрет работы в "красной зоне" он при этом считает в целом оправданным, хотя здесь, по его мнению, возможно было бы предусмотреть исключения – например, через интеграцию коллег в воинские части.

Куликов также предполагает, что украинские власти в ближайшее время усилят контроль за теми средствами массовой коммуникации, на которые они до сих пор не обращали большого внимания – радио, печать, местные СМИ. Поэтому журналистам стоит не ждать, а действовать на опережение.

"Нужно совершенствовать свои навыки и создавать качественный продукт для своей аудитории. Это будет мощным стимулом для создания в обществе осознанной потребности в качественной и полезной информации – вместо разных подвидов пропаганды", – считает Куликов.

Способны ли журналисты преодолеть разногласия?

Объединить журналистов для отстаивания своих прав будет непросто, потому что сама журналистская среда сильно изменилась под воздействием войны: кто-то ушел воевать, кто-то пошел фиксером в зарубежные СМИ, кто-то уехал.

"Разобщенность журналистов позволяет власти не быть подотчетной обществу", – считает Сергей Томиленко, глава Национального союза журналистов Украины, крупнейшей членской организации журналистов в стране. Проблема, по мнению Томиленко, заключается в отсутствии рынка, где медиа развивались бы как бизнес.

Томиленко также указывает на то, что многие авторитетные СМИ и журналисты используют свои отношения с посольствами и организациями, чтобы затем конвертировать это влияние в критической ситуации для собственной защиты. Однако такая тактика не дает возможность журналистам организоваться в крупную институциональную структуру – например, профсоюз.

"Власть мониторит ситуацию и пользуется разобщенностью, игнорируя запросы на справедливость, свободу слова и медиареформы. Потому что медиареформы должны проводиться при полном участии самого медиасектора, а не так, как было с законом о медиа", – напоминает глава НСЖУ недавние события с утверждением нового закона. Тогда Союз журналистов провел множество совещаний, в которых приняли участие около 5000 редакторов и журналистов. Но власть проигнорировала многие замечания, хотя ее представители также принимали участие в этих встречах.

По наблюдениям Виктории Сюмар, уровень журналистской солидарности сейчас существенно ниже, чем во времена Кучмы или Януковича. В первую очередь, это продиктовано экономическими причинами: рынок рекламы существенно сократился, поэтому многие СМИ выживают или за государственные деньги, или за коррупционно-властные. Здесь также речь идет об увеличении доли журналистов государственных СМИ.

Из-за войны часть журналистов готова поступиться своими базовыми правами, и власть этим пользуется, считает Настя Станко. Она не согласна, что украинцев нужно укутывать в вату, оберегая от плохих новостей. "Это создает пропасть между гражданскими и военными. С другой стороны, появляются анонимные Телеграм-каналы, и людям кажется, что вот там теперь правда. Но это рискованная стратегия, – уверена Станко. – Свобода слова – это тоже территориальная целостность Украины".

По словам Станко, ей больно чувствовать, что военные все чаще обращаются к зарубежным журналистам, потому что ее украинским коллегам некоторые темы или неинтересны, или они не могут сказать всей правды.

"Когда завожу разговор об этом, то в частном порядке все поддерживают, а публично – нет. Часть хочет спокойно работать и поэтому самоцензурируется, – делится впечатлениями Станко. – Много мнений, что журналистские протесты на руку России, но я с этим не согласна. Потому что если мы эти проблемы не решим, то это будет еще больше на руку России".