Иллюстрация Полины Заславской. Все права защищены.В начале 2018 года петербургский социолог и активист Евгений Шторн был вынужден под давлением ФСБ срочно покинуть Россию. С апреля 2018 он ведет блог под названием "Хроники беженства". Эти записки, регулярно публикуемые в фейсбуке – своего рода репортажи из дублинского лагеря для беженцев, где комнату на троих делят грузин, русский и малайзиец, где меню в столовой меняется раз в полгода и где сигареты имеют вес твердой валюты. Блог Шторна – документ времен "кризиса миграции". И хотя речь в нем идет, казалось бы, о мелочах – о дрязгах в прачечной, о храпе соседей по комнате и о поисках нужных бумаг – заметки Шторна ставят вопросы о самом важном. Как справиться с предательством и одиночеством? Может ли у современного человека быть родина? Нужно ли бороться со своими предубеждениями – или иногда они нужны, чтобы выжить?

С согласия Евгения Шторна мы публикуем отрывки из "Хроник беженства". На этот раз речь пойдет о соседях по лагерю – выходцах из бывшего СССР, об их видении того, что осталось на одной шестой суши, об их пути в Европу и их надеждах.

Все имена изменены, любые совпадения случайны. 

***

Подошел к концу мой первый день в общежитии для беженцев. Пока нас везли на окраину Дублина, где располагается пересылочный пункт, в котором людей размещают временно, я разговорился с Гией из Грузии. Гия приехал в Барселону по грузинскому паспорту, после того, как его арестовали, по его мнению, за то, что он грузин, он поехал в Ниццу. Там его ожидал приятель, который организовал для Гии поддельный латвийский вид на жительство, и он вылетел в Дублин. Грузинский паспорт он сжег на автовокзале в Ницце, а фальшивый внж смял и смыл в унитаз в самолете Ницца-Дублин.

Таким образом, прилетев в Ирландию, Гия подошел в окошку пограничника и попросил убежища. На него два часа орали, обыскивали и заставляли подписать какие-то бумаги. Гия ничего подписывать не стал, английского он не знает, а в бумажках, которые ему подсовывали он разобрал только слово "deportation", поэтому решил на всякий случай ничего не подписывать. Гия мечтает заработать много денег, построить шикарный отель в Батуми. Говорит, что если бы русские были добрыми людьми, то он бы поехал в Россию зарабатывать, но после того, как в Москве менты убили его двоюродного брата, Гия боится ехать в Россию. К тому же "в Европу виза не нужна, а в Москву нужна".

"В Европу виза не нужна, а в Москву нужна"

***

Когда дверь распахнулась, я увидел крохотную комнатку на троих. В комнате было относительно чисто, но стоял весьма специфический неприятный запах. На столе красовалась бутылка белого вина, а в окно курил немолодой мужчина. На кровати у стены лежал другой немолодой мужчина и радостно улыбался. Курящий представился – Ираклий. Он тоже из Грузии, приехал по такому же сценарию, что и Гия, но только со словацким видом на жительство. Ираклию 51 год, он почти не выходит из комнаты, со своими земляками, которых как он выразился, тут полно, он не хочет общаться. "У меня Ли есть, да, Ли?" – сказал он, показывая на того, что продолжал радостно улыбаться и кивать.

– Ли золотой человек, да Ли? – сказал Ираклий. Каждый день уходит в город, приносит сыр, вино, сигареты, вот пиджак мне принес, правда он мне маленький, померь, может быть тебе подойдет!

Я вежливо отказался.

– Вино будешь? – спросил Ираклий. Я опять отказался. – Я в Ленинграде был в 1988 году. Очень красивый город. Самый красивый на земле.

– А как же Тбилиси? – возразил я скорее из вежливости.

– Тбилиси тоже самый красивый на земле – согласился Ираклий.

Я стал раскладывать вещи, но тут выяснилось, что вешалок нет. Пришлось сложить все в кучу в мой узенький шкафчик. Ираклий не переставал разговаривать ни на минуту.

– Два недели разговариваю с Ли, сказал он, но он же не понимает, я с ним иногда на грузинском говорю, а иногда на русском. Еще эфиопец был, но его в Лимерик уже отправили. Тоже ничего не понимал. Главное так тебе скажу, хуже грузин только албанцы. Из наших вообще все люди плохие, – напутствовал меня Ираклий.

"Главное так тебе скажу, хуже грузин только албанцы. Из наших вообще все люди плохие"

– Вообще, негры хорошие и Ли, да, Ли?

По телевизору шло "Криминальное чтиво".

Я сказал Ираклию, что пойду покурю на улицу. Ираклий не одобрил, сказал, что можно в комнате курить. Выйдя на улицу, я сразу же встретил Гию. Гия шел с несколькими ребятами из Грузии. Мы познакомились. Они все, как выяснилось приехали по той же схеме, что и Гия. Все уже ждут пересылки, кто в Слайго, кто в Лимерик. А одному из них очень повезло. Его отправляют в Корк.

– Почему повезло? – спросил я.

– Потому что там много работы, а в Слайго нет работы.

– Но ведь работать запрещено!

– Конечно запрещено, – засмеялись они. Но мы покупаем страховой номер, тут поляки этим торгуют и молдаванцы, у них румынские паспорта. Повезло же молдаванцам, блин. Они сразу нормальный номер получают и продают его. Травку будешь покурить?

Я вежливо отказался и сказал, чтобы были осторожнее. Что меня строго настрого предупредили, что это нельзя. Они засмеялись, пожали руки и ушли.

Спал я неважно несмотря на то, что был очень уставшим. Ли и Ираклий храпели дуэтом, спертый запах к утру усилился.

***

Накануне я смотрел замечательный фильм-интервью с Арсением Рогинским. Интернет тут очень слабый, поэтому видео часто притормаживало и зависало. Пока загружалась очередная порция, я пересказывал Ираклию то, о чем говорил Арсений Борисович. Ираклий слушал очень внимательно, со всем соглашался, ему очень понравились слова о том, что это был террор, организованный государством против человека.

– Правильно он говорит, – поддержал Ираклий, – у нас всегда государство против человека, хоть в России, хоть в Грузии. Только Сталин был хороший. Он порядок навел.

Я сокрушенно промолчал.

"У нас всегда государство против человека, хоть в России, хоть в Грузии"

– Это Ельцин все сделал, – стал развивать свой тезис Ираклий, он настоящий преступник. – Все мы теперь видишь как живем.

***

Ираклий показал мне письмо, которое ему принес охранник. Письмо было из медцентра. Ираклию предлагается сдать анализы. Сдача анализов совершенно добровольная и конфиденциальная, любой имеет право отказаться, если не считает нужным проходить эту процедуру. Также в письме было указано, что если требуется переводчик, то его могут предоставить, но об этом нужно известить заранее.

– Зачем переводчик, ты будешь переводчик – распорядился Ираклий.

Иллюстрация Полины Заславской. Все права защищены.Утром мы пришли в медкабинет, где в регистратуре сидела суровая женщина. Справа от окошка на разных языках было написано, что грубость неприемлема в любом виде и может быть наказана самым суровым образом. По всей видимости, люди, приходя сюда, часто нервничают и грубят.

– Ты ей скажи, что у меня в письме 10:30 поставили.

– Да, она видела письмо, просила немного подождать.

– Вот зачем одно говорят, потом другое говорят. – разозлился Ираклий.

Через несколько минут из кабинета вышел Гия. Он рассказал нам, что его перевели на метадоновую терапию, как и многих других, и скоро отправят в Лимерик. Раньше всех, у кого гепатит С и героиновое прошлое, оставляли в Дублине, но теперь они что-то такое сделали в Лимерике и таких, как Гия переводят туда. В Грузии, рассказал Гия, сейчас действует программа "Элиминация". Людям дают бесплатно лекарства от гепатита С, но у этого лекарства сильная побочное действие. Здесь такого лекарства нет. Вот только Гия не жалеет, что не стал получать "Элиминацию" в Грузии, потому что считает, что людей в Грузии держат за подопытных крыс.

– Дааа, чтооо, мы маленькая страна, можно все наблюдать, смотреть, как мы будем лекарство принимать. Потом будут Европу разрешать, пока тут нету, а у нас спокойно дают всем, хотя они триста тысячи стоит. Мне нет буду как крыса там, чтобы они на мене учились. Гепатит С убьет лекарство и тебя убьет. Его никто не может принимать, чтобы другие все органы не убивали. Очень страшный лекарство, эта "Элиминация". Специально наши правительство согласилось, потому что в Грузии очень много гепатит С и чтобы Европа довольный был.

"Мне нет буду как крыса там, чтобы они на мене учились. Гепатит С убьет лекарство и тебя убьет"

– Потому что вся молодежь наркоманы у нас – сказал Ираклий.

Гия нисколько не обиделся и подтвердил слова Ираклия. У него все в классе принимали наркотики. Хотя бы травку все пацаны курили, но героин тоже потребляли. Когда анализы сдаешь, то об этом становится известно и человеку предлагают метадоновую терапию. Гия согласился, но только потому, что считал, что это поможет ему остаться в Дублине. Если бы он знал, что его вышлют из-за этого в Лимерик, он бы не стал соглашаться.

– Ну ничего, все окей будет, как англичане говорят, – улыбнулся Гия.

– Англичане говорят, а ирландцы повторяют, – пошутил Ираклий.

***

Лица у Пиросмани особенно прекрасны. Нельзя не утонуть в их неземной красоте, не заслушаться их мудрым молчанием. Подавляющее большинство молодых грузин, населяющих наше общежитие, будто сошли с картин Пиросмани. Одна беда – как начнут говорить, хочется сразу же залить себе уши масляной краской.

– Всякая грузин хочет работать, но еще больше хочет заработать, – сказал Гия – Потому что без деньги ни жэнщина нет, ни машина нет, ни дом нет! Деньги – самий главны! Чтобы ты тогда стал как король!

Иллюстрация Полины Заславской. Все права защищены.– Ирландия – это не страна. Тут любая человек думает, что она умный, потому что по-английски говорит, но у них культура нет совсем, – рассуждает Ираклий.

– Я так считаю, что педерасты – только им Ирландия этот дает рефудж, потому что они не будут детей рожать, – сказал Лаша, один из друзей Гии.

– Ирландия только педерастам дает рефудж? – спросил Гия с явным подозрением.

– Педерастам никто не дает рефудж, – не выдержал я. – Педерасты – это те, кто детей насилует. Или Путин. Он тоже педераст. А те, про кого вы рассуждаете, это геи и лесбиянки. Можно еще говорить гомосексуалы, ЛГБТ или квир. Квир лучше всего, конечно.

– Квир – это по-английски? – заинтересовался Шота.

Шота родился в Грузии, но еще во младенчестве переехал с семьей в Тольятти и прожил там до 14 лет. Когда его отца депортировали за нарушение миграционного законодательства РФ, семья поехала за ним. С тех пор Шота в России не был. Он не раз говорил мне, что в Тольятти ему очень нравилось, а в Грузии нет. "Там работы нет, и никакого будущего нет у людей". Ему 26 лет, у него жена и шестилетняя дочка. Шота очень любит свою дочку. Она у него на заставке телефона, ее фотография вложена в бумажник, и он часто про нее говорит. Он боится, что она его забудет, потому что она стесняется говорить с ним по телефону, когда мама передает ей трубку.

***

В комнате у Шоты новые соседи: Виссарион и его отец Виссарион. Оба Виссариона отставные военные. Виссариону младшему 32 года, а старшему 54 года. Старший Виссарион еще перед отъездом чувствовал себя плохо. В самолете его все время рвало. Сначала думали, что чем-то отравился. Уже здесь прошли к врачу и выяснилось, что проблема гораздо серьезнее. У него запущенный цирроз печени, на фоне которого уже началась водянка. Первой идеей после того, как они узнали диагноз, было немедленное возвращение. Но поскольку они набрали кредитов, чтобы вдвоем приехать сюда, то возвращаться им особо некуда. К тому же Гия и другие земляки отговорили Виссариона-старшего ехать назад, потому что медобслуживание здесь лучше и для беженцев, само собой, бесплатно.

Земляки отговорили Виссариона-старшего ехать назад, потому что медобслуживание здесь лучше

– Ни зачем уезжать, – сказал Гия. – Что там будешь делать? Здесь живи. Если не спасут тебя, будут хотя бы нормально лечить.

– У него еще даже пенсии нет – объяснил мне Шота. – Пенсия только в 65 лет.

– Хуйня эта пенсия, – рассудил Ираклий. – Моя мама 82 года, старый совсем. С сестрой моя живет. У него пенсия 60 долларов получает. Что делать на эти деньги? Лекарства дорогая, покушать даже не хватает. Я деньги посылал, чтобы она лекарства покупал.

Старший Виссарион держится бодро. Считает, что здесь его быстро вылечат и он начнет работать и отдаст долги. Его сын уже подходил к администратору и требовал немедленно назначить маленькое интервью, но они сказали, что это от них не зависит. Он пытается найти работу, но без знания английского и русского языка это сложно.

Шота подкинул ему номер какого-то латыша, у которого здесь бизнес по уборке помещений и территорий после строительства или ремонта. Латыш по-русски говорит, но плохо, и Шоту он не очень понял. Шота и Виссарион пришли ко мне и попросили переговорить с латышом по-английски по поводу трудоустройства Виссариона.

Латыш объяснил, что мог бы его взять, но проблема в том, что он не говорит даже по-русски.

– He needs to speak English or Polish, or at least Russian. Say him he can’t work in other case.

Я перевел Шоте свой разговор с латышом. Шота сказал, что он так и понял все и уже это пересказывал Виссариону, который отказывается это принимать и требует снова поговорить с латышом и объяснить латышу, что у Виссариона куча долгов и умирающий отец и ему очень нужна любая работа. Шота пообещал Виссариону, что будет еще спрашивать и искать, куда приткнуть Виссариона-младшего. Старший Виссарион старается все время сидеть на улице, в комнате ему душно и все время тошнит.

– Когда война была с Россией десять лет назад, и Виссариона туда послали, я так бога просил, чтобы с ним ничего не случилось. Каждый день просил, пусть меня лучше забери, а ему дай жить. Поэтому со мной так случилось, наверное. Его мать умерла от инфаркта два года назад. Я Виссариону сказал, что надо поехать отсюда. Тут мой младший брат живет, в Корке. Он тоже так приехал, женился и скоро гражданство будет у него. Он молодец, девочку сразу нашел, все сделал. И он мне сказал, давай приезжайте. Все помогу. Но пока эти документы дождемся, пусть тут работает. Тут я смотрю, многие сидят грузины, целый день карты играют. Стыдно за них. Как можно мужчине карты играть и не работать! Мне прям противно от них. Я ему сказал, будешь карты так играть как эти грузины, я тебе лично голову отрежу, – поделился со мной Виссарион-старший, когда я присел рядом с ним на лавочку покурить.

"Я ему сказал, будешь карты так играть как эти грузины, я тебе лично голову отрежу"

– Ну будем надеяться, он скоро найдет работу. Он ищет и Шота старается ему помочь.

– Конечно найдет. Он никакая работа не стесняется. Я ему всегда говорил, любой работа уважать надо, любой работа лучше, чем воровать и карты играть.

***

Поздно вечером в комнату настойчиво постучали. На пороге стоял Виссарион-младший.

– Брат, помоги – сказал он мне и протянул телефон.

– Что случилось? С папой что-то? – мне стало тревожно.

– Нет, ты что? Помоги – снова протянул он мне телефон.

Я взял телефон, но не понимал, что он от меня хочет.

– Красиво надо – сказал мне взволнованно Виссарион и нажал на экран, чтобы он окончательно не погас. Я увидел, что в телефоне открыта какая-то переписка.

– Что надо? Что-то ответить? – начал догадываться я.

– Да, да! – радостно закивал Виссарион.

Иллюстрация Полины Заславской. Все права защищены.Я стал читать. Это была переписка Виссариона с какой-то женщиной. Он отправлял ей свои фотографии, в основном селфи, она что-то писала, посылала ему свои. Женщине было на вид лет сорок. Виссарион, хоть и крупный, но лицо у него очень молодое и по-своему приятное. Женщина часто фотографировалась в одной и той же позе, в полупрофиль, прикрыв один глаз прядью обесцвеченных волос и слегка надув губы, как бы для поцелуя. "Что ты хочешь?" – спрашивала Виссариона женщина. "Лубов" – отвечал Виссарион. "Где ты живешь?" – спрашивала она. "Дублин" – отвечал Виссарион. "Где именно в Дублине?" – спрашивала она. "Да, точно, Дублин" – клялся ей Виссарион. "Ты хорошо по-русски говоришь?" – спрашивала она. "Грузин" – отвечал ей Виссарион. "А я из Украины, но я еврейка" – писала Виссариону женщина. "Куда приезжаю?" – не терпелось узнать Виссариону. "Мне 39 лет. А тебе?" – ответила ему женщина. "33" – соврал ей Виссарион. "Хороший возраст. Может быть тебе надо найти кого-нибудь помоложе?" – советовала ему женщина. "Я думаю, что я для тебя уже старая" – стала она отговаривать его. "Нет, нет" – отвечал Виссарион. "Ну тогда скажи мне что-нибудь приятное" – стала кокетничать она.

Вот тут Виссарион и решил обратиться ко мне.

– Брат, приятно надо! – умоляюще посмотрел на меня Виссарион.

– А я не знаю, что я могу ей написать. Не могу ничего придумать! – посмотрел я в отчаянии на Виссариона. Мне было его очень жалко, и я искренне хотел помочь, но менее подходящего человека для такого рода переписки надо было еще поискать.

– Пушкин! – озарило Виссариона.

– Стихи написать? – спросил я с недоверием.

– Стихи Пушкин, – настаивал Виссарион.

Я пробежал еще раз их переписку. Посмотрел внимательно на женщину и на однообразные селфи Виссариона. Ничего лучшего мне в голову не приходило, и я напечатал: "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты". Я показал то, что напечатал, Виссариону. Он радостно закивал и с нетерпением нажал отправить. Мы стали ждать, что она ответит. Она долго молчала. Виссарион стал хмуриться и смотреть на меня с недовольным видом. Наконец, она ответила. "Ну если так, то приезжай". Следующим сообщением был отправлен адрес.

– Это совсем недалеко отсюда. – сказал я обрадованному Виссариону.

– Гуд, брат, гуд, – пожал он крепко, до боли, мою руку. – Все будет! – радостно сказал он и решительно поспешил к выходу.