По итогам выборов депутатов Государственной Думы все пятнадцать московских мандатов перешли провластным кандидатам из "списка Сергея Собянина". Несмотря на это, оппозиция не чувствует себя разгромленной, а власть не спешит отмечать триумф. Причиной тому – три взаимосвязанных фактора: дистанционное электронное голосование (ДЭГ), "Умное голосование" и КПРФ. Треугольник из этих факторов теперь определяет перспективы оппозиции на выборах и ставит вопросы о политическом будущем страны.

Фактор ДЭГ

Обсуждение результатов думских выборов в Москве невозможно без упоминания главного "слона" в этой комнате – дистанционного электронного голосования (ДЭГ). Победа кандидатов "Единой России" и других административных кандидатов, поддержанных мэром Собяниным, во всех одномандатных округах Москвы (а также по партийным спискам) стала возможна именно благодаря этой системе. В восьми округах оппозиция победила в "бумажном" голосовании на обычных избирательных участках, и только после завершения подсчета обычных бюллетеней утром 20 сентября появились протоколы электронного голосования, перевернувшие результаты в пользу административных кандидатов. Так, в 197-м Кунцевском округе оппозиционный кандидат Михаил Лобанов на обычных участках обошел единоросса Евгения Попова почти на 11 тысяч голосов (лучший оппозиционный результат в Москве), но в итоговом протоколе электронного голосования последнему приписали перевес в 20 тысяч голосов, за счет чего мандат получил именно Попов.

Достоверность подсчета в электронном голосовании проверить практически невозможно, при этом штаб Анастасии Брюхановой быстро нашел убедительные свидетельства в пользу версии о накрутке голосов в этом черном ящике. Такое положение дел ставит перед всеми политически активными гражданами в Москве очевидный вопрос: как участвовать в будущих выборах, если власти могут управлять их результатом с помощью электронного голосования? Массовых протестных выступлений против ДЭГ так и не случилось, всерьез рассчитывать на ликвидацию ДЭГ и предотвращение думского сценария на будущих выборах не приходится – скорее власти постараются распространить этот опыт на другие регионы.

Тем, кто не готов отказаться от электоральной политики как единственного способа легальной оппозиционной деятельности, необходимо изучить пределы возможностей фальсификаций через ДЭГ. Электронное голосование лишь на первый взгляд способно принести его администраторам абсолютно предсказуемый и нужный им результат. В действительности ДЭГ имеет свои пределы и уязвимости, которые предстоит определить. В частности, открытым остаётся вопрос о возможности аналогичных фальсификаций на масштабе 146 муниципальных образований с множеством многомандатных округов в них на выборах в следующем году. Также есть вопрос о предельном количестве голосов, которые можно приписать провластным кандидатам в такой системе, так как оно ограничено зарегистрированными в системе избирателями.

Не менее важен и вопрос о доверии к результатам выборов в обществе. В России все помнят, как год назад Александр Лукашенко нарисовал себе 80% на президентских выборах в Беларуси (при явно низкой реальной поддержке избирателей), что привело к беспрецедентно массовым и энергичным протестам по всей стране. Власти в России опасаются этого сценария и понимают, что слишком неправдоподобные результаты "на табло" могут быть опаснее, чем потеря нескольких десятков мандатов на региональном или, тем более, местном уровнях. Поэтому ДЭГ в действительности не снимает проблему падения рейтингов и снижающейся электоральной состоятельности вертикали власти. А такая проблема существует.

Фактор "Умного голосования"

По понятным причинам Москва стала самым перспективным полигоном для проверки политического потенциала команды Алексея Навального и их тактики "Умного голосования". Рейтинг партии власти здесь традиционного ниже среднего по стране, накануне выборов он достиг исторического минимума на уровне 26% (по официальным данным ВЦИОМ), а перед стартом агитационной кампании рейтинг "Единой России" в Москве и вовсе опустился ниже 20%. В то же время концентрация сторонников Навального и в целом протестно настроенных избирателей, ищущих возможность наказать власть на выборах, в Москве выше, чем в других регионах. По оценкам самих организаторов "Умного голосования", во всех или почти всех одномандатных округах Москвы могли победить поддержанные им кандидаты.

Однако до последнего момента сохранялась интрига – сколько своих сторонников реально способна мобилизовать команда Навального, учитывая, что ее лидер находится в тюрьме и фактически изолирован от публичной политики, а сама команда находится в вынужденной эмиграции и должна продираться через множественные блокировки своих ресурсов в интернете. Несмотря на это, попадание в список "Умного голосования" явно было ключевым мотивом всех оппозиционных кандидатов, претендующих на победу. Так, по Ленинградскому, Кунцевскому, Черемушкинскому и Центральному одномандатным округам Москвы баллотировались сразу несколько оппозиционных кандидатов. Уберечь от распыления голосов между ними могло только "Умное голосование", выбора которого в этих округах очень ждали. В Ленинградском и Кунцевском округах, где конкуренция между двумя оппозиционными кандидатами была наибольшей, эффект от выбора "Умного голосования" оказался очень сильным. Так, яблочник Кирилл Гончаров, по опросам лишь немного отстававший от кандидата КПРФ Михаила Лобанова, но не попавший в список "Умного голосования", занял в итоге лишь пятое место в округе и получил в 6,5 раз меньше голосов, чем Лобанов. Иными словами, "Умное голосование" в данном случае обеспечило гигантский переток сторонников для консолидированного голосования за единого оппозиционного кандидата.

Таким образом, несмотря на официальные результаты выборов, обеспеченные ДЭГ, и попытки властей блокировать распространение информации об "Умном голосовании", эта технология команды Навального остается главным инструментом консолидации оппозиции, позволяющим достигать высоких результатов в заведомо неравной конкуренции с партией власти. У "Умного голосования" почти не осталось заметных идейных противников внутри самой оппозиции. Даже кандидаты от партии Яблоко, лидеры которой открыто и целенаправленно критикуют Навального и его подход, признавались, что нуждаются в поддержке "Умного голосования" для победы. Само Яблоко при этом получило по всей стране лишь 1,34% голосов. Если еще два года назад перед выборами в Мосгордуму велись энергичные споры о том, насколько целесообразно и морально голосовать за любого кандидата ради победы над административными ставленниками, то теперь такого рода скепсис практически исчез. Для многих избирателей вопрос заключался лишь в том, кого именно поддержат навальнисты в их округе.

Но, пожалуй, самый интересный эффект в этом году "Умное голосование" оказало на КПРФ. Казалось бы, именно последняя должна быть главным бенефициаром этой технологии, являясь источником выдвижения почти всех (за единичными исключениями) наиболее сильных "вторых" кандидатов в стране, которых и поддерживает "Умное голосование". Однако сама КПРФ попадает в связи с этим в двусмысленное положение: с одной стороны, поддержка команды Навального сулит ей мандаты, а с другой, эта же поддержка несет колоссальные риски репрессий со стороны Кремля, что особенно хорошо знает высшее руководство партии, которое открыто предпочитает Путина Навальному. Вместе с тем, "Умное голосование" – это не просто внешний вызов для КПРФ, от которого она могла бы избавиться решительным размежеванием с навальнистами, но и катализатор процессов, обусловленных внутренними противоречиями самой партии.

Фактор КПРФ

Наибольшее недовольство махинациями с ДЭГ среди легальных партий пришлось на КПРФ, которая не просто имела побеждающих на участках в Москве одномандатников, но и вовсе обходила "Единую Россию" по списку до появления протоколов электронного голосования. В течение недели после выборов сторонники КПРФ провели сразу три протестные акции, формально организованные как встречи с депутатами Госдумы Валерием Рашкиным, Денисом Парфеновым и другими. Эти встречи были относительно малочисленными (участвовало от 200 до 1000 человек) и могли бы остаться очередной вялой попыткой партии сохранить свой оппозиционный имидж, если бы не жесткая реакция власти: участников первых двух встреч на следующий же день задерживали дома и в метро и доставляли в суд для оформления штрафов и арестов, а накануне субботней акции на Пушкинской площади полиция даже заблокировала здание Мосгордумы, чтобы превентивно арестовать некоторых депутатов от КПРФ. В тот же день лидер партии Геннадий Зюганов в обсуждении итогов выборов с президентом Путиным ограничился осторожными опасениями в отношении ДЭГ и фактически признал свое согласие с результатами выборов.

Таким образом, внутри КПРФ все острее проявляются две противоположные тенденции. Одна идет от консервативного руководства партии, заинтересованного в сохранении status quo и выставляющего границы допустимых протестных действий. Другая – от некоторых депутатов и кандидатов, которые в большей степени зависят от своих избирателей снизу, чем от партийной номенклатуры, и готовы к решительным политическим действиям и союзам с навальнистами. "Умное голосование" обостряет противоречие между ними, вынуждая каждого кандидата выбирать между реальной перспективой получить мандат с рисками внутренних и внешних репрессий за принятие поддержки Навального и отказом от таковой в пользу малоперспективной внутрипартийной карьеры.

И снова, несмотря на скромные урожаи (всего 57 мандатов в новой Думе при рейтинге, позволяющем получать не менее 100 мандатов), КПРФ остается важным субъектом российской электоральной политики, вступающим в сложные отношения как с "Умным голосованием", так и с ДЭГ. Последнее является новым олицетворением "админресурса" (технологии обеспечения результатов выборов с помощью органов исполнительной власти) и может стать сильным аргументом в деле раскалывания КПРФ и "Умного голосования": Кремль может попытаться убедить КПРФ, что дружба с навальнистами больше не приносит электоральных бонусов, поскольку контроль за итогами голосования снова у него в руках. Сами навальнисты, в свою очередь, продолжат работать на раскол между КПРФ и Кремлем и постараются настроить сторонников КПРФ на бескомпромиссную борьбу с ДЭГ вместо соблазнительных попыток получить через него свой бонус на следующих выборах.

От соотношения сторон в этом треугольнике в ближайшие годы будут зависеть перспективы легальной политики в России и стратегии самих оппозиционных политиков, вынужденных действовать в новых условиях повышенного уровня репрессий и технологичной машины обеспечения результатов выборов.