«Совпадение? Не думаю!» Реплика ведущего «Вестей недели» и руководителя медиахолдинга «Россия сегодня» Дмитрия Киселева уже стала мемом и отражает конспирологический характер сегодняшних российских новостей и телепередач. 

Сквозные сюжеты государственных телеканалов: «преступные» НКО-иностранные агенты, работающие на подрыв российского государства; Алексей Навальный - агент сразу всех западных спецслужб; Россия вынуждена защищаться от «информационной войны», якобы развернутой Вашингтоном и Брюсселем. Ток-шоу и новостные выпуски тасуют все ту же колоду «экспертов», эмоционально объясняющих детали того, как США тайно управляют миром. 

Россия далеко не единственная страна в мире, где теории заговора чрезвычайно популярны. В США, которые эксперты иногда называют «империей заговора», теории заговора являются частью культурной традиции c 17 века. Однако в мейнстрим американской журналистики и политики эти идеи почти не попадают.

Как так произошло, что многие российские медиа деградировали до состояния таблоида, фактически став проводником информации, редко (если вообще) попадающей на первую полосу серьезных мировых изданий? В чем особенность постсоветской российской журналистики и как объяснить феноменальную потребность российских медиа в конспирологических идеях?

Насколько маргинальна конспирология? 

Теории заговора, при всем кажущемся безумии, не так уж и маргинальны. Образ человека, страдающего паранойей, склонного везде видеть переплетения тайных планов и механизмов управления миром с целью поставить под контроль или уничтожить целые народы, появился в американской академической литературе в середине 20 века как результат политики маккартизма.

Американское общество урок усвоило. После эры маккартизма ни один политик, открыто продвигающий конспирологические идеи, не смог построить себе карьеру

«Охота на ведьм» в США в 1940-1950 гг. превратила довольно неприятных людей в популярных личностей, которым всюду виделись коммунисты. Джозеф Маккарти вместе со сподвижниками развил бурную деятельность, погубив карьеры многих людей в Голливуде и некоторых политиков, создав в обществе атмосферу страха. Через несколько лет Маккарти лишился места в Конгрессе и истерия утихла. Разгром сенатора случился в том числе и из-за профессиональной смелости журналистов. Самый известный пример, помимо множества других - телеведущий Эдвард Мюрроу, раскритиковавший политические манипуляции Маккарти. Это стало началом конца карьеры сенатора, а имя Мюрроу навсегда осталось в истории журналистики.

Американское общество урок усвоило. После эры маккартизма ни один политик, открыто продвигающий конспирологические идеи, не смог построить себе карьеру. Скорее, наоборот: обвинение в том, что кто-то верит в теории заговора, могло разрушить политическую репутацию. 

В 1953 году Маккарти возглавил Постоянный подкомитет по расследованиям Сената США и организовал серию публичных слушаний. CC United States Senate. Некоторые права защищены.В 1990-х и 2000-х гг. в Европе и США тренд начал меняться: теории заговора стали частью популярной культуры. Благодаря книгам и фильмам, уверенность в том, что «истина где-то рядом», стала вполне гармоничным ощущением для целого поколения американцев, да и россиян.

А в научном мире стало принято воспринимать теории заговора как своеобразный, но вполне легитимный феномен современной культуры, описывающий реакцию современного человека на меняющийся мир. Неожиданные трагические события, мгновенно порождающие десятки конспирологических интерпретаций, демонстрируют невозможность человека принять тот факт, что мир стал слишком сложным, а государственные институты - слишком непрозрачными.

Интерпретация событий в конспирологическом ключе – это способ объяснить в первую очередь себе почему в этом мире власть между обычными людьми и элитой распределена так непропорционально. В сегодняшнем мире «конспирологические» версии того или иного события стали восприниматься, как в США, так и в России, как часть естественного спектра мнений, не только обозначая дискурсивные рамки обсуждения проблемы, но и демонстрируя потенциальные источники конфликтов в обществе. 

Правда, каждое из обществ находит разные способы разрешения конфликтов - в силу устоявшейся политической и культурной традиции. В США - чаще всего путем общественной дискуссии, в России - манипулируя общественными страхами в политических целях.

Теории заговора и журналистика 

Несмотря на то, что теории заговора приобрели некоторую легитимность в обществе, основная предпосылка конспирологии - «все на свете события связаны между собой, а если аргумент не работает, значит где-то нужно искать заговор» - плохо взаимодействует с канонами работы как профессиональных журналистов, так и ученых.

Предоставление доказательств, проверка информации через несколько, желательно неанонимных, источников, четкая и логичная цепочка объяснения – азы любого журналистского расследования. В основе же теорий заговора лежит псевдонаучный метод. Подобно ученым, конспирологи анализируют различные источники информации. Однако в отличие от ученых всегда знают к какому выводу придут: миром правит всесильная тайная организация.

Журналистика таблоидов - именно та площадка, где теории заговора процветают

Для доказательства существования заговора подходят любые аргументы. И именно уверенность в том, что все в мире можно проконтролировать и идеально спланировать, противоречит как жизненному опыту, так и критическому мышлению, являющемуся основой профессиональной журналистики.

Журналистика таблоидов - именно та площадка, где теории заговора процветают. Сенсационность заголовков, рассчитанная на завоевание как можно большей аудитории (и, следовательно, получение большей прибыли), публикация непроверенной информации, полученной из сомнительных источников, скорость публикации, от которой страдает качество и достоверность материала - все эти факторы способствуют распространению конспирологичских идей. 

Апрель 2016: ведущий «Вестей недели» Дмитрий Киселев разоблачает связи Алексея Навального с Биллом Браудером. Источник: vesti.ru.В начале 20 века профессиональная журналистика во многом появилась какответ на популярность журналистики таблоидов, подчеркивая свое служение общественному благу. Профессиональные журналисты обычно четко следуют правилам, прописанным редакцией. Распространение стандартов профессии через профессиональные организации также помогает избежать попадания непроверенной информации или надуманных и нелогичных теорий в печать.

Более того, законы о защите чести и достоинства, согласно которым информация, порочащая репутацию, чревата судебным иском, также предохраняет западные СМИ от распространения конспирологических теорий.

Американский культуролог Джек Братич утверждает, что профессиональная журналистика создала своего рода «режим правдивости», который предотвращает проникновение теорий заговора в публичное пространство. И даже заслуженные журналисты в один момент могут прослыть теоретиками заговора, если нарушают этот «режим». 

История Гэри Уэбба

Самый значимый пример - расследование американского журналиста Гэри Уэбба. Лауреат Пулитцеровской премии, в 1996 году в газете San Jose Mercury News и одновременно на сайте газеты он опубликовал большое расследование под заголовком «Темный альянс» (The Dark Alliance) о якобы связи никарагуанских контрас, ЦРУ и популярностью наркотика крэк в Лос-Анджелесе.

Уэбб заявил, что представители контрас, которым помогало ЦРУ, поставляли наркотики в США, продавая их по большей части в кварталах, где проживали афроамериканцы, а доходы от продажи наркотиков переводили обратно в Никарагуа на борьбу с революционерами.

В отличие от США, в российской журналистской практике наличие этических стандартов – вещь чрезвычайно редкая

Аргумент Уэбба о возможной связи ЦРУ с распространением наркотиков среди афроамериканцев сам по себе уже являлся популярной теорией заговора. Однако проблема репортажа Уэбба заключалась в том, что он не привел никаких серьезных доказательств непосредственного участия ЦРУ в этой операции. Только спустя годы в официальном заявлении ЦРУ отметило, что несколько агентов «закрыли глаза» на продажу наркотиков, не предприняв активных мер.

Все ведущие издания страны опубликовали критические комментарии по поводу расследования, назвав Уэбба конспирологом, а историю, разумеется, теорией заговора. Спустя год Уэбб вынужден был покинуть газету, опубликовав расширенную версию своего расследования. Однако его карьера как журналиста была закончена.

История Уэбба продемонстрировала, что несмотря на жесткую редакционную правку и стремление следовать всем принципам профессиональной этики (в конце концов, Уэбб был лауреатом Пулитцера), связь с популярной теорией заговора и недостаточность доказательств стоили журналисту репутации. Вместо дальнейшего расследования истории, престижные издания обрушились на Уэбба с критикой.

Так опытный журналист пал жертвой сложившегося консенсуса о том, что такое профессиональный журналистский репортаж.

Российская журналистика: «Показать все, что скрыто»

В отличие от США, в российской журналистской практике наличие этических стандартов – вещь чрезвычайно редкая. Именно следование четким профессиональным стандартам дает возможность отделить факты и доказательства от эмоций и преувеличений, чем постоянно грешит конспирология.

В Советском Союзе журналистика была поставлена на службу идеологии, поэтому принципы и цели работы советских журналистов сильно отличались от американских. Впервые о профессиональной этике речь зашла в годы перестройки, когда впервые съезд Союза журналистов СССР принял кодекс профессиональной этики. В 1994 году одновременно появились Кодекс профессиональной этики российского журналиста Союза журналистов России и Московская хартия журналистов, которые обозначили принципы профессиональной работы журналистов.

«Не дадим фактам испортить хорошую историю»

Однако им мало кто стал следовать. Более того, уже вскоре после провозглашения принципов профессиональной этики, журналистское сообщество вступило в непростой этап президентских выборов 1996 года. Многие ведущие журналисты, которые могли бы служить примером для журналистов по всей стране, активно присоединились к кампании «Голосуй или проиграешь». Ее пропагандистский характер, который противоречил всем этическим принципам, подорвали доверие к журналистам в обществе.

Окончательно профессиональные принципы добили «информационные войны» второй половины 1990-х гг. Во второй половине 1990-х гг. российский медиарынок был поделён между олигархами, которые активно использовали свои медиаресурсы для достижения экономических и политических целей. В этих «войнах» активную роль принимали и журналисты. 

Программа Максимум. Источник: http://www.ntv.ru.Примечательно, что постепенное сползание в таблоидную журналистику российского телевидения началось одновременно с ужесточением политического контроля над СМИ. Пример этого: «Программа Максимум», появивишаяся после увольнения Леонида Парфенова с канала НТВ. Лозунг ведущего программы Глеба Пьяных «Показать все, что скрыто» и стилизация под таблоид итоговой новостной программы стали знаком времени. 

Проблема заключается в том, что помимо отсутствия профессиональных принципов, редакционных правил работы, расцвет таблоидности российской журналистики середины 2000-х гг. связан с ужесточением политического контроля за медиа (и особенно телевидением). Сенсационная журналистика о звездах, магах, инопланетянах и шпионских войнах против России стала не только популярной формой журналистского продукта, но и политическим инструментом. 

Это стало возможно потому, что теории заговора – мощный и эффективный способ подрыва репутации и легитимности того человека или организации, в отношении которых они распространяются. Такие циклы программ, как «ЧП. Расследование» или «Специальный корреспондент» стали не только популярны благодаря своей скандальности, но и потому что отвечали политической конъюнктуре. 

Появление этих программ стало результатом серьезного кризиса легитимности Кремля после выборов 2011-2012 гг. Поэтому власти и руководство каналов обратились к телепрограммам как способу поляризации общества между сторонниками нынешнего политического режима и его оппонентами. Каждая программа представляет собой обвинение в адрес оппонентов российской власти, чей образ связывается с заговором против России. Таким образом, имидж в обществе оппозиционных политиков или организаций разрушается, и властям проще убедить население в собственной надежности.

Поэтому, преследуя цель разобраться с политическими и идеологическим оппонентами, власти, при помощи журналистов, распространяют какие угодно истории, чтобы сохранить политический режим. Разнообразные телешоу, разоблачающие «врагов России», в принципе, являются логичным итогом 30 лет развития российской журналистики по принципу «Не дадим фактам испортить хорошую историю». 

Считается, что Кремль жестко контролирует то, что производят СМИ. Однако на самом деле у журналистов намного больше свободы, чем кажется на первый взгляд. Стремление поднять рейтинг, удовлетворить телевизионных и политических чиновников, сделать карьеру привели к тому, что сомнительные, но такие привлекательные, теории все чаще становятся мейнстримом. Отсутствие профессиональных принципов только облегчает этот процесс.

Трудно сказать, существует ли из этой ситуации выход. В российском медиа-ландшафте есть несколько СМИ (Русская служба BBC, Deutche Welle и другие русские редакции западных медиа-компаний, «Ведомости», Forbes, РБК), у которых существуют четко сформулированные принципы журналистской работы. Для этих медиа следование профессиональным принципам – не только способ самоидентификации, но и возможность сохранить лояльность аудитории и прибыль.

Василий Гатов утверждает, что по мере эволюции СМИ из традиционных в цифровые достоверность информации будет снижаться. В результате из-за отсутствия профессиональной этики российская медиасреда может окончательно деградировать, превратившись в площадку, где теории заговора будут мейнстримом и нормой повседневности. 

Исследователю это будет интересно. Для российского общества это будет разрушительно.